Рождение шестого океана - Страница 58

— Чему же вы улыбаетесь? —спросил Рокотов, внимательно прочитав заявление Сергея.

— Операция прошла благополучно.

— Вы очень любите вашего друга?

— Да, пожалуй, люблю, если это слово означает мужскую дружбу. И еще одно: Валентин не оставит дела...

Генерал внимательно посмотрел на Сергея и, сложив заявление пополам, провел несколько раз пальцем по сгибу.

— Вы написали: «Готов к суровому наказанию», — сказал он после длительной паузы. — Правильно, вас нужно наказать безжалостно. Какой вы руководитель? Вы шляпа, разиня, слепец! Столько работали рядом с врагом, советовались с ним, беседовали, пожимали ему руку и не могли понять, что перед вами не наш человек! У вас есть заслуги, достижения, но эти достижения вы своими же руками вручили врагу: «Нате, пользуйтесь, крадите и вредите! » Конечно, вас надо снять с работы.

Сергей крепко сжал кулаки, чтобы подавить волнение. Что поделаешь? Действительно, виноват!

— Я совершенно согласен с вами, товарищ генерал. Кому я должен сдать дела?

— Новый руководитель лаборатории еще не назначен. Но есть более срочный вопрос. Прежде всего надо выполнить задание. Мы обещали ток. В Джанджаристане ждут потребители, они подготовили электрическую сеть. Не хотелось бы обманывать наших друзей на юге. До первого мая есть еще время. Сможете вы организовать передачу?

Сергей не поверил своим ушам.

— Значит, продолжать... мне?

— Тут есть особые обстоятельства, и Москва учла их, — сказал генерал. Теперь он уже не казался таким суровым. — Когда ваш друг выздоровеет, можно будет разобраться во всех подробностях. Возможно, что Валентин Николаевич  сам разоблачил врага. Все это будет взвешено. Но самое главное — вовремя доставить ток. Даже есть такое предположение: поскольку вышка в Мезени все равно разрушена и новую построить в одну неделю не удастся, не стоит ли передавать ток не отсюда, а с Камчатки? Там, кстати, вступает в строй новая электростанция на сопке Горелой... А вышкой может служить сама сопка. Одним словом, приступайте! Цените доверие и не потеряйте его окончательно.

Выйдя от генерала, Сергей еще раз позвонил в больницу.

— Больной Новиков спит, — ответили ему. — Температура тридцать пять и четыре. Дыхание слабое. Но сердце бьется.

Сергей с облегчением вздохнул полной грудью... Сердце бьется!.. Впереди долгие годы, еще можно работать, думать, еще можно исправить ошибку, принести пользу родной стране.

Сердце бьется! Жизнь продолжается!

Первый Международный конгресс энергетиков, собравшийся в 1913 году, накануне мировой войны, поставил перед собой задачу — подсчитать энергетические запасы Земли.

Результаты получились неутешительные. Выходило, что нефти на земном шаре хватит лет на сто-двести, угля — примерно на тысячу лет.

А что дальше? Затихшие заводы, ржавеющие котлы, брошенные паровозы, мороз, запустение, одичание?..

Теперь мы знаем, что расчеты эти были близоруки, а, может быть, и недобросовестны. Они оправдывали империалистическую войну за сырье. На самом деле запасы угля и нефти гораздо богаче. С тех пор открыто множество новых месторождений и с каждым годом открываются все новые. Атомную энергию в 1913 году вообще не учитывали. О ее существовании тогда только подозревали... Но другие источники были известны. И право же, смешно говорить о топливном голоде нам, живущим на тонкой земной коре, между жаром солнечным и жаром подземным.

С солнечной энергией Сергей имел дело в пустыне. На Камчатке ему пришлась познакомить- ся с подземной.

Давным-давно известно, что в шахтах температура повышается с глубиной, в разных местах по-разному, а в среднем градусов на тридцать на каждый километр. Оказывается, под землей не бывает зимы, там всегда тепло, и чем глубже, тем теплее. Тридцать градусов на километр, на десять километров — триста градусов, на сорок километров — тысяча двести градусов. Там даже камни плавятся, текут, как растопившееся масло...

Какая же температура в центре Земли, на глубине 6300 километров? Сотни тысяч, миллионы градусов? Нет, на этот раз мы не угадали. На больших глубинах температура растет медленнее, нигде не превосходя двух-трех тысяч градусов.

Итак, земной шар —это громадный раскаленный камень, остывший только снаружи. Раскаленный камень дает меньше тепла, чем уголь, примерно раз в десять. Но зато каков размер нашего камня! Тепловых запасов планеты человечеству хватит не на тысячу, не на две, а на многие миллионы лет.

Однако близок локоть, да не укусишь. Чтобы извлечь тепло из-под земли, нужно прежде всего построить глубокую шахту. Пока что трехкилометровые шахты и семикилометровые буровые скважины — рекорд для нас. Допустим, с этой трудностью мы справимся, шахту выстроим. Но что делать дальше? Еще в конце прошлого века ученым пришло в голову лить в шахту воду. Падая, вода будет крутить турбины и давать энергию. В глубине вода нагреется, закипит.

Пар, поднимаясь вверх, будет крутить паровые турбины и тоже даст энергию. Но ведь раскаленный камень остывает, когда на него льют воду. Остынет и подземный паровой котел, а нагреваться он будет медленно, потому что горные породы слабо проводят тепло, как и всякая каменная стена. Выходит, что шахта, построенная с таким трудом, через короткий срок перестанет давать энергию.

Поэтому решено было первую большую подземно-тепловую электростанцию строить на Камчатке, там, где природа помогла нам, пробив в земной коре шахту, как бы проделала ворота в недра, где сами собой подавались наверх горячие газы и расплавленный камень — источники подземного тепла.

Эта даровая, природой сооруженная шахта называется вулканом.

Шахта! Ворота! Даже неудобно такими обыденными словами называть могучий гневный вулкан. К этим «воротам» и близко подойти страшновато.

Вот, например, рассказ очевидца о рядовом извержении:

«Слышался глухой шум, точно рев водопада, низвергающегося в глубокую долину. Гора, не переставая, колебалась. Люди не чувствовали под собой твердой почвы, воздух был охвачен пламенем... Пораженный ужасом народ бросился в церкви, к ногам святых, хватался за образа и кресты, многие в диком смятении метались по городу, оглашая воздух воплями. Но природа не внимала мольбам: новые отверстия появлялись в вулкане, и со страшной силой и ревом вырывались новые потоки лавы. Огненный поток с яростью несется по крутым склонам и достигает цветущего города в виде реки в две тысячу футов шириной. Из лавы, над крышами залитых ею домов, поднимались столбы черного дыма и огромные огненные языки, точно молнии. С шумом падали дворцы и церкви, и страшно гремела гора».

Нет, не похоже все это на шахту. Подальше от таких шахт!

И все же ученые, народ пытливый и любознательный, настойчиво наблюдали грозные вулканы, искали закономерности их капризного настроения. Откуда берется расплавленная лава? Сколько ее вытекает при каждом извержении? Сколько вылетает жгучего пепла? В какие сроки, как и почему начинаются извержения?

Нельзя ли их (предсказывать, предупреждая людей заранее?

Иногда удавалось найти закономерность. Например, извержения Горелой сопки, одной из крупнейших на Камчатке, повторялись через каждые семь лет. Раз в семь лет гора прорывалась с грохотом, из пролома вылетали горячие газы, пепел и камни, затем лилась лава. Огненная река текла месяцами, иногда больше года, наконец иссякала, начинался период затишья.  И вот у инженеров возникла мысль: нельзя ли отрегулировать вулкан, как мы регулируем реки. Извержение — это огненное подобие наводнения, затишье — как бы засуха. На реках копят воду паводка, чтобы постепенно спускать ее жарким летом. Нельзя ли из вулкана выпускать лаву постепенно, чтобы не было затишья, но не было и огненного половодья. «Прочистим вулкан, — сказали инженеры. — Устроим лавопровод к подножью, как бы кран для выпуска лишней лавы, устроим в кратере паропроводы — это будут газовые клапаны. Пусть горячие газы выходят беспрерывно и полегоньку, а не раз в семь лет со взрывом. Успокоим извержения, введем их в часовой график, снимем «пики» и «простои» вулкана, тогда можно будет и запрячь его. Пусть газы отдают свою энергию турбинам, а лава греет воду для теплоцентрали. И остывшую лаву можно использовать, получится каменное литье — строительные детали, плиты для мостовых, кубы для химических заводов».