Роза - Страница 9
Перски задумался.
— Вы хотите, чтобы все было как раньше?
— Нет, нет, — сказала Роза. — Этого не может быть. Я не верю в Стеллиных кошек. «До» — это сон. «После» — издевка. Остается только «во время». А называть это жизнью было бы ложью.
— Но ведь это осталось позади, — сказал Перски. — Вы прошли через это, теперь у вас долг перед самой собой.
— Так Стелла и рассуждает. Стелла… — Роза помедлила, подобрала слова. — Стелла потакает себе. Хочет выкинуть все из памяти.
— Иногда необходимо о чем-то забывать, — сказал Перски, — если хочешь хоть.
— Как-то жить? Как?
— Вы не в лагере. Все кончено. Давно кончено. Оглядитесь, вокруг вас люди.
— Кого я вижу, — сказала Роза, — так это кровопийц.
Перски замялся.
— А там… Они убили ваших родных?
Роза растопырила пальцы на обеих руках. Потом сказала:
— Я осталась. Стелла осталась. — Она подумала, может, найдутся силы рассказать ему? Про коробку на кровати. — Из вот стольких трое.
— Трое? — переспросил Перски.
— Есть доказательства, — быстро сказала Роза. — Могу показать.
Она взяла коробку. Чувствовала себя скалолазом на краю пропасти.
— Руки вытрите.
Перски послушался. Вытер руки в крошках от кренделей о рубашку.
— Откройте и посмотрите. Давайте же, возьмите то, что там лежит.
Она не колебалась. То, что мечтала сделать сама, она доверила чужому человеку, человеку с карманами, и знала почему. Чтобы доказать, что она чиста, как Мадонна. Допустим, у него были грязные стариковские мысли: пусть увидит ее истинной. Матерью.
Но Перски сказал:
— Как это вы насчитали три…
— Сами посмотрите.
Он снял крышку, достал из коробки листок бумаги и стал читать.
— Это, должно быть, от Стеллы. Можете выбросить, это все ерунда. Опять ругается, называет меня ненормальной…
— Люблин, вы — настоящая интеллигентка. Вот уж книга так книга. И не на польском. — Зубы у него клацали. — Хоть повод и печальный, но позвольте мне пошутить. Кто приехал в Америку: ваша племянница Стелла — это раз, Люблин Роза — это два, и мозги Люблин — это три!
Роза смотрела на него в упор.
— Я — мать, мистер Перски, — сказала она, — такая же, как ваша жена, в точности. — Она взяла листок, ладони горели. — Имейте хоть немного уважения, — призвала она к порядку его озадаченную пластмассовую улыбку. И прочла:
Уважаемая миссис Люблин!
Я взял на себя смелость послать Вам, в залог своего глубокого уважения, это бесценное исследование Хиджесона (о котором, как Вы можете помнить, я упоминал в первом письме, где объяснял суть вопроса), которое более или менее закладывает этологические основы построений, которыми мы руководствуемся. Уверен, что — в качестве подготовки к нашим беседам — Вы захотите на него взглянуть. Значительная часть нашей работы базируется на этих филогенетических озарениях. Язык может показаться Вам слишком специальным, тем не менее я уверен, что, получив этот том, Вы скорее развеете сомнения касательно профессиональности наших трудов и Вашего возможного вклада.
Особый интерес представляет глава шестая под названием «Образование оборонительной группы: Путь павиана».
Заранее благодарю,
Перски сказал:
— Поверьте, я первого взгляда почуял, что это не от Стеллы.
Она увидела, что он держит то, что вынул из коробки.
— Дайте сюда, — приказала она.
Он прочитал:
— Автор — А.Р. Хиджесон. А название — тут черт ногу сломит: «Подавленное оживление: Теория биологической основы выживания». Я же говорил, черт ногу сломит. Это не то, что вы хотели?
— Дайте ее мне.
— Не хотели? Стелла вам послала то, чего вы не хотели?
— Стелла послала! — Она вырвала у него книгу — она и не предполагала, что та такая тяжелая, — и запустила ее в потолок. Книга рухнула в недопитую чашку Перски. Разлетелись осколки, брызги. — Как я разгромила свой магазин, так и Граба разгромлю.
Перски смотрел, как чай капает на пол.
— Граба?
— Доктора Граба! Граба-кровопийцу!
— Вижу, тут какое-то недоразумение, и хоть я тут и ни при чем, в нем участвую, — сказал Перски. — Вот что я вам скажу: доешьте крендели. Вам станет получше, а я приду завтра, когда недоразумение разъяснится.
— Я не ваша пуговица, Перски! Ничья я не пуговица, даже если у них повсюду колючая проволока.
— Пуговицы пуговицами, а мне, пожалуй, пора пойти вызвать лифт. Завтра я вернусь.
— Колючая проволока! Вы забрали мое белье, думаете, я не заметила? Перски, вы вор, поищите в своих карманах!
Утром, умываясь — лицо опухло, кошмары хуже слез, нос побледнел, — Роза взяла полотенце, и из него вывалились пропавшие трусы.
Она спустилась вниз, к стойке портье, договорилась, чтобы включили телефон. Естественно, за него придется доплачивать, и Стелла начнет вопить. Ну и пусть, ей все равно нужен телефон.
У стойки же ей выдали посылку; на сей раз она исследовала обертку. Посылка была заказная, и пришла она от Стеллы. Вряд ли она и на этот раз попала впросак, но Роза была потрясена, силы ее покинули — будто вчера полыхал не Граб, а коробка с шалью Магды.
Она приподняла крышку, посмотрела на шаль и ничего не испытала. Перски тоже бы остался равнодушен. Бесцветная тряпка — то ли старый бинт, то ли использованная повязка. Почему-то она не возродила Магду, как это бывало — живо, явственно, резко — как ударом тока. Она хотела дождаться, когда это ощущение придет само. Шаль чуть пахла слюной, но это была скорее игра воображения.
Под кроватью задребезжал телефон: сначала затренькал, а потом разразился настоящим звонком. Роза вытащила аппарат.
Голос кубинки произнес:
— Миссис Люблин, вы подсоединены.
Роза удивлялась, почему Магда так долго не оживает. Иногда Магда налетала вихрем, чуть ли не слишком быстро, и по Розиным ребрам изнутри молотили, звеня, медные молоточки.
Аппарат, который она так и держала в руках, снова зазвонил. Роза вздрогнула — словно запищала в руках резиновая игрушка. Как быстро возвращается к жизни мертвый предмет! Неуверенно, словно пробуя голос, Роза сказала:
— Алло!
Это была женщина, торгующая сковородками.
— Нет, — сказала Роза и набрала номер Стеллы. По голосу поняла, что Стелла спала. Со сна голос звучал не так зло.
— Стелла, — сказала Роза, — я звоню из своей комнаты.
— Кто это?
— Стелла, ты меня не узнаешь?
— Роза! Что-нибудь случилось?
— Может, мне вернуться?
— Г-споди, — сказала Стелла, — неужели это так срочно? Можно все обсудить в письмах.
— Ты писала, что мне следует вернуться.
— Я не миллионерша, — сказала Стелла. — В чем смысл твоего звонка?
— Граб здесь.
— Граб? Это что такое?
— Доктор Граб. Ты мне прислала его письмо, он за мной охотится. Я случайно узнала, где он остановился.
— Никто за тобой не охотится, — отрезала Стелла.
Роза сказала:
— Может, мне стоит вернуться и снова открыть магазин?
— Не говори ерунды. Это невозможно. С магазином покончено. Если ты вернешься, ты должна зажить по-новому, как здоровый человек. Хватит психозов.
— Такой роскошный отель, — сказала Роза. — Они швыряют деньгами как короли.
— Тебя это не касается.
— Граб меня не касается? Он богатеет на нашей крови. Зарабатывает престиж! Люди его уважают! Профессор с объектами! Он меня обозвал павианом!
— Ты вроде как должна выздоравливать, — сказала Стелла; она проснулась окончательно. — Гуляй. Не нарывайся на неприятности. Надень купальник. Общайся. Какая у вас погода?
— Тогда приезжай сюда, — сказала Роза.
— Г-споди! Да я не могу себе этого позволить. Думаешь, я миллионерша? И что бы я там делала?
— Мне не нравится жить одной. Тут мужчина украл мое исподнее.
— Твое что? — завизжала Стелла.