Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Страница 18

- Боже мой, на кого похожи! Не стыдно вам?! Взрослые ребята, уже мужчины почти, а дерётесь как дети! Из-за чего подрались?

- Захотели – и подрались. Не ваше дело. – Буркнул сквозь зубы Ромка, старательно изучая носки своих ботинок на толстенной подошве.

- Свою точку зрения отстаивали. – Добавил Виталик не менее агрессивно. Он усиленно тёр ладонью правый глаз и старался не смотреть в мою сторону, словно стыдясь показывать мне следы боевого поражения на своём лице.

- Точку зрения значит отстаивали? – С усмешкой переспросила Татьяна Евгеньевна. – Тоже мне, депутаты Госдумы. А по цивилизованному это нельзя никак было сделать?

- Нельзя. – Костик потянул друга за рукав куртки. – Пошли, Ром, ладно.

И они, не прощаясь, почти бегом направились в сторону Звёздного Городка. Я растерянно проводила их глазами, потом посмотрела на Виталика:

- Больно?

- Нормально. – Ответил он, как и полагалось настоящему мужчине. – Бывало и хуже.

- Ну-ка покажи. – Воронина шагнула с Павлецкому, чуть ли не силой отняла руку от его лица. – Ой, какой ужас! Ты этим глазом завтра видеть не будешь!

- Да это Медзуновский, гад, «гриндерсом» своим заехал. – Неохотно объяснил Виталик. – Ничего страшного, до свадьбы заживёт.

- Так и без глаза вообще остаться можно. Ишь чего выдумали…Вон и Ксюшу перепугали до смерти.

Меня действительно сотрясал нервный озноб. Ветер, которого я до сих пор будто бы и не чувствовала, вдруг стал продувать меня насквозь, бессовестно и нагло проникая под куртку. Этот тихий, спокойный посёлок уже не казался мне таким уютным, как прежде. В нём кипели свои тайные страсти. Именно тайные, потому что посторонний глаз не смог бы заметить ничего необычного и из ряда вон выходящего. Эти улочки выглядели мирно и безобидно лишь на первый взгляд. Но мало кто видел обратную сторону медали.

- Пойдёмте ко мне. – Тоном, не терпящим возражений, позвала нас Татьяна Евгеньевна. – Надо при свете лицо твоё рассмотреть, может, удастся что-нибудь с ним сделать. Пойдём, пойдём, чаю попьёте у меня, согреетесь. Я сама уже замёрзла.

Не находя особых причин для отказа, унылые и подавленные, мы поплелись за Ворониной в первый подъезд. По дороге Виталик зачем-то взял меня за руку – молча, робко, словно извиняясь за то, что я сейчас пережила по его вине. И мне внезапно стало жаль его. Так жаль, что я крепко сжала в пальцах его холодную ладонь, выражая этим своё участие и симпатию. Виталик же, возможно, истолковал этот жест по-своему, потому что взгляд его, устремлённый на меня, вспыхнул радостным изумлением. В конце концов, к квартире Татьяны Евгеньевны мы подошли в обнимку, как самая натуральная влюблённая парочка…

Глава 6

Татьяна Евгеньевна жила почти в такой же двухкомнатной квартире, что и я – разница заключалась в несколько изменённой планировке. Жила она, как выяснилось, не одна – с мужем и двумя дочерьми. Все они к моменту нашего прихода оказались дома, и все трое вышли нам навстречу.

- Чего так долго, мам? – Поинтересовалась младшая девочка лет одиннадцати – хорошенькая, пухленькая, совершенно не похожая на мать.

- Репетиций много было. – Пояснила Татьяна Евгеньевна, разуваясь и снимая с себя пальто. – А потом ещё и на улице конфликт разбирала.

Не оборачиваясь, она кивнула на нас с Виталиком. При ярком освещении его лицо выглядело просто жутко: на щеке красовалась большая ссадина, глаз был слегка прикрыт, и веко уже начало отсвечивать нездоровой синевой.

- Ого. – Удивлённо хмыкнул муж Татьяны Евгеньевны – среднего роста, усатый черноволосый мужчина. – Это где сейчас такое творят?

- Под самым вашим носом, между прочим. – Откликнулась Воронина укоризненно. – Здесь у нас на площадке настоящее побоище устроили, как это вы ничего не слышали?

- У нас телевизор работал. – Старшая девочка – хрупкая, беленькая, лет четырнадцати, метнулась мимо меня и матери прямо к Виталику, склонившемуся над своими ботинками. – Кто это тебя так, Виталь? Опять звёздновцы напали?

- Ну да. – Подтвердил Павлецкий как можно беспечней. – Врасплох, черти, застали. Жаль, Канарейки рядом не было, вдвоём мы бы их уделали.

- Ты что же, один был?

- Нет. С Ксюшкой. До дома её провожал.

Серые, чуть удлинённые как у лисички глаза вскинулись на меня, словно до этого и не видели вовсе. Я непонятно почему вдруг смутилась.

- Привет. Ксюша.

- Привет. Наташа.

Так сдержанно и лаконично я ещё ни с кем не знакомилась.

- Привет! Я – Ира! – Подскочила к нам младшая девочка. – Мам, ты ужинать будешь? Мы все поели уже, ты одна у нас голодная осталась!

Татьяна Евгеньевна вопросительно обернулась к нам:

- Ужинать будете, ребята?

- Нет. – Хором сказали мы и одновременно покачали головами.

- Ладно, тогда будем чай пить. Поставь чайник, Володь, мы пока что с нашим раненым героем разберёмся.

- Я сама! – Вспыхнула неожиданно Наташа и поспешно схватила Виталика за руку. – Пойдём в ванную, тебе умыться надо, а то вон как кожу на щеке содрал – заражение может начаться.

Слабо сопротивляясь, Павлецкий потащился вслед за ней на необходимые лечебные процедуры, а я, совершенно растерявшись, так и осталась стоять посреди прихожей. Насколько я поняла, гостей в этой квартире принимали часто, и подобным поздним визитам никто в семье не удивлялся. Жили здесь, по-моему собственному выводу, очень дружно – муж у Ворониной был человеком хозяйственным и деловым, и девочки в этом плане от отца не отставали. Атмосфера уюта и взаимопонимания в этой квартире передалась и мне, я стала гораздо уверенней – словно сто лет уже приходила сюда по вечерам на чаепитие, словно каждый уголок тут был мне хорошо знаком. Такая «дежа вю» иногда происходит с каждым – попадая в подобное райское место, ощущаешь себя его частичкой и уходить оттуда не хочется. Я уже реально чувствовала себя СВОЕЙ в этом добром, гостеприимном доме.

И десяти минут не прошло, а все мы уже сидели в гостиной за накрытым для чаепития столом. Для полного довершения картины тут не хватало только пышущего паром русского самовара. Сушки, печенье, варенье, конфеты – всё было выставлено перед нами в ассортименте. Шустрая Иришка порхала от чашки к чашке, разливая заварку, следом за ней чинно шествовал Владимир Михайлович с большим чайником и добавлял в чашки кипяток. Наташа, расставив угощения на столе, тотчас же уселась рядом с Виталиком, которого только что своими же стараниями привела в божеский вид. Лицо его теперь можно было назвать чистым и относительно сохранившимся: ссадину на щеке закрывала аккуратная полоска лейкопластыря, да и глаз, тоже промытый от грязи, открывался уже значительно шире. Я сидела напротив них и с любопытством наблюдала то за восторженно-заботливым личиком Наташи, то за слегка сконфуженным видом Павлецкого. Похоже, я всё-таки заблуждалась, когда думала, что все девчонки этого посёлка поголовно влюблены в Канарейку. Вот наглядный пример того, что в школе имеются ребята ничуть не хуже. Да собственно, чем Виталик хуже Вадима? Лицом? Нет, я бы так не сказала, они просто разные и каждый привлекателен по-своему. Манерами? Тут тоже вопрос спорный: кому-то нравится вечная дурашливость Вадима, а кого-то она может основательно раздражать. Интеллектом? Канарейка, бесспорно, парень одарённый, однако ведь и Павлецкий далеко не дурак. С ним есть о чём поговорить. И потом, в Вадима Канаренко действительно страшно влюбляться уважающей себя девушке. Стоит мне потерять голову – и я стану одной из многих его подружек. А это совершенно неприемлемо – я для своего парня хочу быть единственной в мире.

Должно быть, такого же мнения была и Наташа Воронина. Виталик, видимо, тоже представлялся ей более надёжным и ответственным, чем кумир всех её подружек – Вадик Канаренко. Серьёзная девочка, ничего не скажешь. Но, по крайней мере, у нас с ней есть хоть что-то общее, и мы со временем можем подружиться. Правда, если между нами не встанет Виталик Павлецкий.