Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Страница 127

То же самое чувствовал и сам Кирилл. Уже гораздо позже, когда мы наконец-то открылись друг другу в своих чувствах, он признавался мне, как ждал этих субботних дискотек – ради одного-единственного танца со мной, ради одного мимолётного взгляда, ради легкого прикосновения к моей руке…Девушки у Кирилла не было, хотя в тусовке поговаривали, что заведующая торгового центра, в котором Дубровин вечерами подрабатывал грузчиком, платит ему гораздо больше, чем остальным, за дополнительные услуги интимного характера. Верить в это, конечно же, не хотелось, но ради собственного успокоения при первой же возможности я всё-таки затронула эту щекотливую тему и выяснила, что все эти слухи – чистейшая правда. Кирилл не посчитал нужным отрицать наличие факта, более того – не видел в этом ничего особенного возмутительного.

- Сама посуди: мне неполных пятнадцать – я ничего не умею и не знаю, ей тридцать пять – интересная, ухоженная женщина. Всё умеет и всё знает…Я хочу всему научиться, она – просто получить удовольствие. У каждого свой интерес и в результате оба довольны. А то, что она мне платила больше – так я её об этом не просил. Хотя деньги, если честно, мне были нужны очень сильно.

Вот в этом я нисколько не сомневалась. Во-первых, давно была наслышана о материальном бедствии семьи Дубровиных, а во-вторых, сам вид Кирилла, его всегда простая и скромная одежда говорили сами за себя. Конечно же, получая премии из рук своей обеспеченной покровительницы, он вряд ли сопротивлялся, но кто бы мог его за это обвинить? Хотя со стороны, вообще-то, подобные вещи выглядели довольно мерзко. Уже позже, встречаясь с Кириллом, мне как-то предоставилась возможность увидеть его так называемую «учительницу»… Тётенька действительно выглядела просто суперски и не по возрасту молодо – от силы тридцать дашь, ни годом больше. Точёная фигурка, модная стрижка с мелированием, дорогая косметика… Хозяйка своей жизни, что тут можно сказать? Самоуверенная, хваткая феминистка, не лишённая хорошей женской интуиции. Смерив меня с головы до ног одним проницательным взглядом, она сразу же сделала соответствующий вывод и не замедлила его уточнить:

- Кирюш, это что, твоя девочка?

Похоже, её очень растрогала наша идиллия, во всяком случае ревности, если таковая и была в её сердце, она не выдала ни словом, ни жестом, чем в очередной раз доказала мне свой ум и такт. В тот же день Кирилл уволился с этой работы, а ещё через неделю устроился грузчиком в другой магазин, где хозяином был мужчина-армянин. И пусть хороших премиальных он, в отличие от Аллы Игоревны, не платил, но зато, слава богу, и лишнего ничего не требовал. Первое время адский труд Кирилла шокировал меня до слёз.

- Так же невозможно. – Повторяла я систематически. – Ты же надорвёшься когда-нибудь, таская эти ящики! Они же такие тяжёлые! Неужели другую работу найти нельзя?

- А чем плоха физическая работа? – Беспечно отзывался в таких случаях Кирилл. – Особенно для мужчины? Что ты мне предлагаешь, на почту устроиться письма в ящики кидать? Времени много уходит, а зарплата грошовая. Тут вкалываешь как проклятый, но зато и деньги реальные. Для меня, по крайней мере, реальные. Да и потом, я же не собираюсь всю жизнь тут горбатиться. На жизнь у меня совершенно другие планы.

О его планах на жизнь я к тому времени уже знала практически всё. Кирилл мечтал стать юристом. При чём, юристом с большой буквы – таким, как его отец, который давным-давно жил в Москве и с первой своей семьей не хотел даже знаться. В своё время он получил образование в МГУ, что само по себе являлось высшим знаком качества и открывало двери в настоящую жизнь, о которой, разгружая машины, Кирилл мог пока только грезить. Настроен он был решительно, вот не понятно только, что им двигало больше? Реальная склонность к правоведению или же тайное желание доказать самому себе, что он не хуже отца, а может быть, даже лучше. Меня, во всяком случае, юриспруденция заинтересовала только в связи с Кириллом и, заканчивая школу, я в один прекрасный день объявила родителям о своём решении поступить в МГУ. Не скрою, они были в шоке. С таким же успехом я могла бы сказать им, что сразу же поле выпускного собираюсь замуж за Брэда Питта. КАК У ТЕБЯ ЭТО ПОЛУЧИТСЯ? – услышала я в ответ на своё признание. После чего шквалом посыпались советы не тратить время попусту, а лучше заняться тем, что у меня получается гораздо лучше, а именно – рисованием. Но, бог ты мой, какое тут могло быть рисование?! Мне предоставлялся шанс испытать судьбу вместе с Кириллом, который, к счастью, верил в меня больше, чем родители и даже предлагал помощь в подготовке к экзаменам. С тех пор у меня появился блестящий повод ходить к Кириллу в гости каждый день, не вызывая подозрений у своей компании. Нет, вполне вероятно, что многие ребята и соображали, в чём тут дело, но предпочитали вслух свое мнение не выражать. Тем более, что повода для сплетен мы с Кириллом на тот момент действительно не давали. По большому счёту этому способствовала небывалая порядочность Кирилла. Прекрасно зная о том, как любит меня Виталик, он считал себя не в праве оскорбить его чувства своим посягательством на чужую девушку. С одной стороны это было очень благородно, ну а с другой – жутко обидно. Как будто я что-то должна была Виталику, как будто официально принадлежала только ему!

Я ещё встречалась с Виталиком и даже по прежнему ходила за ручку, стараясь, впрочем, избегать его чрезмерных ласк и поцелуев. Говорила, что сейчас не до этого – надо сдавать экзамены, готовиться поступать… «Нет, не в ЛесТех. Что я там забыла, в твоём ЛесТехе? Я вообще по натуре гуманитарий, а не технарь, в отличие от некоторых. А идти в ЛесТех только ради того, чтобы всегда и везде быть вместе, согласись, верх идиотизма!»…Знал бы бедный Виталик, что сама-то я как раз и занимаюсь этим самым идиотизмом, следуя за Кириллом!... Знал бы он…Или хотя бы догадывался, как, например, Вадим…О, ну Вадим как всегда был в своём репертуаре! Вечный оракул. Мне казалось, что он уже с самого начала всё понимал – ещё тогда, в тот первый день рождения, когда мы сидели за столом…Какие-то смутные сомнения терзали его ещё тогда, но, не находя подтверждения своим догадкам, он предпочитал молчать…И снова эти его пристальные взгляды, многозначительные усмешки, снова намёки и подколы… Подобными приёмами Вадим словно прощупывал почву, искал, где наконец-таки треснет по швам моя хвалёная репутация и стоило бы, наверное, раз и навсегда признаться и ему, и Виталику…Но я не находила в себе сил…А если уж быть до конца откровенной – просто боялась. Боялась поссориться со своей компанией…Один только этот страх и удерживал меня, заставляя врать всем и вся. А потом… Потом начались такие странные и жуткие вещи, что стало и вовсе не до этого..

Теперь я пытаюсь вспомнить, когда же наша мирная, ещё детская жизнь внезапно перестала быть легкой? Когда случился этот взрыв? После выпускного?...Пожалуй, да…Сначала это были проблемы чисто бытового характера. Во-первых, за сутки до выпускного неожиданно попала под угрозу срыва наша финальная дискотека – выяснилось, что нет ди-джея и вести её будет просто некому. Продолжительная паника вскоре разрешилась счастливым концом – провести выпускную дискотеку Воронина и Овсянникова сообща уговорили Канарейку. Конечно, не вдруг и не сразу – Вадим долго сопротивлялся, мотивируя своё недовольство тем, что у него, между прочим, тоже в этот день будет праздник, и он так же как и все хочет получить от него удовольствие. Однако отказать Татьяне Евгеньевне как всегда не смог…Тем более, что все мы, сговорившись предварительно между собой, решили устроить Вадиму свой собственный праздник на берегу пруда сразу же после выпускного – в награду за его самопожертвование…

Бесподобная вышла гулянка! Не то, что нудные школьные посиделки под присмотром родителей и педагогов! Тут было всё – купание в пруду, изобилие спиртных напитков и дым коромыслом. Главный виновник торжества, конечно же, оторвался в тот день на полную катушку – после бессонной ночи, да ещё при такой изнуряющей жаре!... Под завязку пикника мы его даже умудрились потерять, а проще говоря, забыли под кустом спящего, в результате чего Вадим единственный из целой компании удосужился попасть под ураган, разразившийся как раз той самой ночью.