Роузуотер. Восстание - Страница 63

– Это ошибка, – говорит Феми. Сначала Джеку кажется, что она напугана, но потом он понимает, что ее трясет от ярости. – Мы должны на сто процентов убедиться, что пришелец мертв.

– Который из пришельцев? Полынь или сорняк? – интересуется Джек.

– Бейнона нужно…

– В любом случае, это моя ошибка. Ты можешь уйти, когда захочешь.

Феми вылетает из комнаты.

– Что теперь? – спрашивает Лора.

– Время делать звонки.

– Кааро, беги! – кричит Аминат.

Солдат осталось двое, однако эти двое хороши. Они стреляют в Аминат, но ее броня пока держится. Солдаты крепки и подвижны, и явно сработались. Кажется, будто они повсюду, хоть это и ближний бой, со штыками и пистолетами. Выстрелить у нее не получается, но и у них тоже. Укрыться негде, разве что за трупами, и ко всему прочему Аминат вынуждена беспокоиться о своем возлюбленном. Она не хочет стрелять наугад, опасаясь задеть его. Солдатам чувства не мешают, однако они рискуют попасть друг в друга. Ситуация патовая, но это ненадолго. Аминат чувствует в мышцах усталость и знает, что на такой скорости продержится максимум несколько минут.

Какого хуя Кааро сидит на месте? Коммандос знают о нем, и под броней у них плотно прилегающие к коже комбинезоны, а на головах шлемы с кислородными масками. Один из них бросает светошумовую гранату, но шлем Аминат поляризует щиток и подавляет шум. В куполе у них за спиной пробоина, и Аминат видит путь наружу, но Кааро снова ведет себя как мудак. А рядом с ним, поджав хвост, сидит этот ебаный пес и скулит при каждом выстреле.

В плечо Аминат ударяет пуля, и она роняет пистолет. Падает на гнилую землю, уклоняясь от выстрелов. Дыру в куполе заслоняют силуэты. Аминат прищуривается. Это не херувимы, а люди. Они бросаются на солдат и скручивают их. Не замечают ранений, хоть в них стреляют и из ран течет кровь.

Реаниматы.

– Ладно, а вот теперь уходим, – говорит Кааро. – Ты в порядке?

– У меня других вариантов нет. Жак пробил для нас выход. Давай им воспользуемся.

Солдат уже не видно, лишь рука одного из них дергается под кучей реаниматов.

Небо снаружи полно военными самолетами и дронами; они еще не начали бомбардировку и медленно летят в боевом порядке, выставляя напоказ мощь нигерийского военно-воздушного флота.

– Нам нужно в укрытие. Нас скоро заметят.

Кааро хватает ее за руку. Та еще болит после выстрела, но Аминат терпит.

– Энтони мертв. Ты должна отправиться за Алиссой. Тебе нужно привести ее сюда, чтобы она стала аватаром Полыни. Только так у нас получится выжить.

Он рассказывает ей о своем разговоре с Моларой, о смерти Энтони, о том, что согласился сразиться с растением, и Аминат кивает.

– Почему все всегда заканчивается тем, что ты заключаешь союзы с бывшими подружками?

Кааро пожимает плечами и убегает к Бейнону, прижимая к груди своего дурацкого пса. Ему приходится перескочить через женщину, волочащую куда-то переднюю часть лошади, которую разорвала пополам один бог знает какая могучая сила. Женщина тащит ее, словно капризного ребенка, спиной вперед, оставляя за собой длинную полосу крови. Аминат ни разу не ела конины. Она смотрит вслед удаляющемуся Кааро, зная, что у него не хватит сил пробежать две мили. Он ленивый засранец, но она его любит.

О, как она его любит.

Аминат отправляется в Убар.

Все станции Роузуотерской железной дороги расположены примерно на расстоянии мили от купола и охватывают его кольцом. Станция Убар находится в миле к северо-западу, а если продолжить путь в том же направлении, то можно выйти к восточному берегу Йеманжи вне зоны затопления. Аминат реквизирует джип с водителем и через пятнадцать минут оказывается возле министерства сельского хозяйства. Она все время звонит Феми, но эта сука опять не выходит на связь. Собственно, Аминат не может дозвониться ни до Лоры, ни до Дахуна, – ни до кого из тех людей, которые должны бы контролировать миссию.

Здание министерства кажется тихим, неприметным, но Аминат известно, как оно опасно, и ее прошибает пот. Она проверяет телефон, убеждаясь, что включен правильный имплантат. Аминат не знает, что случается с теми, кто приходит в Убар с фальшивыми ИД-чипами, и не желает узнавать. Она не сомневается, что все системы в здании функционируют, потому что у него всегда было независимое электроснабжение. Ворота до сих пор стоят, и она проходит через них. В здании пусто, в приемной явно побывали мародеры. Портрет президента висит криво, и кто-то перечеркнул его лицо черным крестом, заехав на стену. Пол усыпан разбитым стеклом, воздух пахнет дерьмом. Посреди всего этого горделиво стоит нетронутый лифт. Аминат останавливается перед ним, чтобы ее рассмотрели, и двери открываются.

– Положите оружие, агент, – приказывает бестелесный голос.

Аминат снимает с плеча винтовку и осторожно кладет ее на пол. Разряжает пистолет и оставляет его рядом с винтовкой. Поколебавшись секунду, бросает туда же нож.

Лифт уносит ее на подземные этажи, ниже, ниже, пока не замедляется и не останавливается. Она на этаже с лабораториями, и ее ожидают двое солдат. Один держит ее на прицеле, а второй обыскивает. Они отводят ее к Феми Алаагомеджи.

– Рада, что ты цела, агент. Я-то беспокоилась, что любовь тебя погубит. – У Феми в руке бокал красного вина. Другая рука лежит на панели управления, а за защитным экраном, в той камере, где на глазах у Аминат ученые превратили человека в пюре, сидит Алисса Сатклифф.

– Почему она там? Мы уже знаем, что это устройство не работает, – говорит Аминат.

– Зависит от того, чего ты от него хочешь. Если тебе нужна дезинтеграция…

– Феми, это неразумно.

– Наоборот, совершенно разумно. Подумай, Аминат. Это существо – она – наш единственный козырь в борьбе с чужими.

– И поэтому вы хотите ее убить?

– Только в том случае, если кто-то попытается ее захватить.

– Почему вы меня впустили?

– Потому что ты мой агент, и потому что база надежно укреплена. Здесь самое безопасное место для того, чтобы пересидеть окончание этой нелепой войнушки.

Аминат внезапно понимает.

– Это вы впустили в город войска Нигерии.

– Да, я показала им, как пользоваться тоннелями Полыни, и благодаря мне они узнали, где расположены все бункеры. Проснись, Аминат; зря, что ли, я тебя натаскивала? Мы прячемся в тенях, и когда на границе тени нас озаряет свет, это лишь временно – до тех пор, пока мы не спрячемся в следующей. Я остановлю это вторжение и готова заплатить за это любую цену. Где Кааро?

– Какая вам разница?

– Мне нужно знать, где находятся мои инструменты.

– Инструменты? Да он вас ненавидит.

– Не исключено, а может, он просто очень сильно хочет меня трахнуть, но знает, что этому не бывать. А тебе, наверное, стоит усвоить, что эмоции не имеют значения. Пусть Кааро меня ненавидит, однако он исполняет мою волю, даже когда не знает, что он это делает. Где он, агент?

– Убивает сорняк.

– Он дождется, что его взорвут, – говорит Феми. – Не знала, что он на это способен.

– По крайней мере, история покажет, что он умер, сражаясь на правильной стороне, – огрызается Аминат.

Феми наставляет на нее палец, пронзая словами воздух:

– От любви ты глупеешь, Аминат. Не конкретно ты. От любви мы глупеем. Отстранись и взгляни на картину целиком. Ты пришла, чтобы отдать чужим то, чего они хотят, – Алиссу. Твой любовник пытается уничтожить единственное наше действенное оружие против этих чужих. А Жак вот-вот капитулирует, спасая тысячи, если не миллионы жизней. «История покажет». Сука, твоя история существует, только пока ее пишут люди. Ты все делаешь неправильно, Аминат. Это Полынь нужно убить, а Бейнона – спасти. Но ты не беспокойся. Тетушка Феми все исправит. И все-таки я рада, что ты здесь. Вопреки твоей невыносимой эмоциональности и твоему сомнительному вкусу в выборе мужчин, ты мне нравишься. Ты переживешь все это, и я вручу тебе медаль и продвину тебя по службе. Твоим заданием было доставить мне этот инструмент, и ты это сделала. Президент будет доволен. Тебе не выйти отсюда без моего дозволения, а ей не выйти из этой камеры, пока я ее не выпущу, так что садись, возьми бокальчик и давай выпьем за конец войны.