Роуэн и бродники - Страница 15

Неужто бродники разбили лагерь с новыми друзьями? И злобные зибаки, изображения которых Роуэну случалось видеть в книгах, льстиво улыбаясь, что-то нашептывают на ухо Огдену?

Неужели ветер нес их с Аллуном навстречу беде? Неужели они погибнут и с ними умрет последняя надежда Рина?

Провал Унрин. Сказка о тьме, которая охраняет свет — Золотую долину. Он часто слышал эту легенду от Огдена. Даже теперь ему вспоминались тихий голос сказочника, вечерний костер и дети, слушавшие открыв рот: «И охраняет Золотую долину страшный провал Унрин. Это место зла и тьмы, место смерти, страха и ужаса. Желаю вам, дети, никогда его не увидеть».

Вскоре после того, как Роуэн впервые услышал об этом Унрине, он проснулся ночью от страшного сна. Тогда он был совсем маленьким и еще был жив его отец. Когда отец вошел в комнату, от него пахло мылом, чистым полотенцем, теплом от огня.

Отец обнял Роуэна, выслушал испуганного мальчика, поправил подушку и снова уложил его спать.

— Не бойся, малыш, — спокойно сказал он. — Никакого провала Унрин нет и в помине. Это все сказки.

— А если он есть? — хныкал маленький Роуэн. — А если не сказки? А вдруг мне надо будет туда идти?

Отец улыбнулся.

— Тебе никогда не надо будет туда идти, Роуэн, — ответил он. — Обещаю.

Тогда отец Роуэна думал, что говорит правду. Да и как могло быть иначе? Трудолюбивые жители Рина не тратили времени на бесполезные хождения по пустынным землям там, за Горой. Если они и пускались в путь, то шли к востоку, на берег Моря, чтобы торговать. Что за земля лежит на западе, было для них загадкой. Об этом редко задумывались, а разведать и вовсе не пробовали.

«Ты, отец, и представить себе не мог, что мне придется идти в эту землю», — думал Роуэн, боязливо поглядывая вниз, потому что теперь воздушный змей начал спускаться. Этого никто не мог знать. Да и кому бы и на что сдалась эта каменистая пустыня и ужасный провал Унрин?

Жесткая земля, на которой росли чахлые колючие кусты, кое-где лютики и острая трава, бежала навстречу его болтавшимся в воздухе ногам.

В тени Горы он заметил шатры бродников и потом людей, которые, собравшись группками, молча смотрели на них. Он увидел, что Огден одиноко стоит в стороне рядом с небольшой пирамидкой, сложенной из грубых камней.

А зибаки тоже здесь? Роуэн вертел головой, ища какой-нибудь знак их присутствия. Ничего не было видно — ни людей в шлемах, ни оружия, ни грозных военных машин. Может, зибаки прячутся неподалеку? А может, они уже идут полным ходом в Рин, а бродники поджидают их тут, чтобы потом получить свою награду за измену?

Думать дальше было некогда, потому что как раз в этот момент ноги Роуэна поехали по земле, да так быстро, что у него застучали зубы, а пяткам стало больно. Но наконец Роуэн сумел остановиться.

Что ожидало его в этом жутком месте?

Он не шевелился, пока Зеел отстегивала ремень, который привязывал его к змею. Потом вдруг его всего затрясло. Аллун опустил ему руку на плечо, и у мальчика чуть не подогнулись коленки.

— Аллун… — задыхаясь, начал он.

— Погоди, — тихо ответил бледный как полотно Аллун.

Зеел подошла к Огдену и что-то ему показала. Это оказался листик лютика, который дал ей Аллун.

Огден взял его, взглянул на Аллуна и не спеша пошел к нему.

— Приветствую тебя, Аллун, сын бродника Форли, — произнес он. — Что тебе нужно от меня?

— Время не ждет, Огден, — ответил Аллун. — Сейчас объясню.

Огден поднял брови, но по его темным глазам ничего было не понять.

— Объясни! — потребовал он.

Аллун со значением посмотрел на листик лютика, который Огден держал в руке.

— Наши племена дружили три сотни лет, — сказал он. — Три сотни лет наши судьбы были связаны, и мы, два разных народа, были едины.

Огден слушал его молча. Его тонкие смуглые пальцы быстро вертели листик лютика.

Аллун вскинул голову.

— Во имя нашей старой дружбы, бродник Огден, я прошу тебя снять с людей Рина то проклятие, которое ты наложил на них, — сказал он. — Если мы в чем ошиблись, то просим прощения. Что можем, то сделаем для…

— Стой! — громко прервал его Огден и поднял руку.

Глаза его сверкнули. Зеел вместе с другими предвестниками поторопилась к нему.

Аллун отшатнулся и сразу же замолчал. Роуэн подошел к нему и взял его за руку. Сердце у него прямо выскакивало из груди. Таким он Огдена — веселого сказочника — еще никогда не видел. Сейчас тот был хмур, рассержен и очень зол.

— Что ты несешь?! Какое такое проклятие?! — гневно воскликнул он. — Врешь ты все! Что ты задумал? И кто тебя сюда заслал?

Аллун стоял точно громом пораженный. Он хотел было что-то сказать, но слова не шли из его уст.

— Мы правду говорим! — не выдержал Роуэн.

Он знал, что ему не положено вступать в разговор, когда беседуют взрослые, но не мог спокойно стоять и слушать обвинения во лжи.

Черные глаза Огдена свирепо глянули на него. Роуэн заставил себя продолжать.

— Все в Рине… все болеют из-за того, что вы наделали, — сказал он. — Мы с Аллуном ушли, чтобы… чтобы найти вас. Просить, чтобы вы перестали…

Тут к его глазам подступили слезы. Он сдерживался, как только мог, но слезы вырвались наружу и градом покатились по щекам.

— Букшахи знали, что придет беда, — всхлипнул он. — Они слышали ваши дудки… они, наверно, поняли, что вы задумали. Звездочка хотела мне рассказать, а я не стал ее слушать. Она увела все стадо подальше от деревни, вверх по Реке. Она всех спасла, только нескольких маленьких телят не сумела. А люди — мама, сестренка… Они там лежат совсем беспомощные. И когда придут зибаки…

У Роуэна комок подступил к горлу.

— Помогите, ну пожалуйста, помогите, — только и смог он сказать. — Нельзя, чтобы пророчество стало правдой. Нельзя!

Выражение лица Огдена изменилось. Теперь, казалось, он не столько разгневан, сколько удивлен. Он внимательно посмотрел на предвестников, которые молча стояли рядом с ним.

Два мальчика, казалось, тоже ничего не понимали. А вот Зеел нахмурилась и неодобрительно покачала головой.

— Это уловка, — сказала она. — Что ты слушаешь этого мальчишку? Его заслали, потому что он тебе понравился, когда ты вчера вечером с ним познакомился. И этого, другого, тоже заслали: у него есть дудка — он наполовину бродник. — Она заговорила громче: — И если эта так называемая болезнь — проклятие, почему они двое не заболели? Да потому, что никакой болезни вообще нет, а их послали, чтобы они нас выследили!

— Неправда! — выкрикнул Роуэн, бросая яростные взгляды то на Аллуна, то на Огдена.

Да что же это такое? Похоже, бродники думают, что жители Рина — предатели.

Огден молчал.

— Зря мы ответили на их призыв, — не унималась Зеел. — Конечно, враги следили за нашими воздушными змеями. А вы теперь еще возитесь с этими лазутчиками. Они нарочно нас задерживают! Именно этого они и добиваются! Мы теряем драгоценное время! Вперед! Вперед через провал Унрин в Золотую долину, как мы и собирались. Потом будет поздно!

У Роуэна все внутри сжалось. Он внимательно смотрел на Зеел, приемную дочь Огдена. Под прямыми черными бровями он видел ее светлые глаза. Он видел, какая она рослая и широкоплечая. Сейчас, когда она была в гневе, с ее лица словно спала маска.

Да если убрать перья, цветы, длинные волосы, смуглые босые ноги и пестрый шелк, а вместо всего этого представить себе узкую одежду серого цвета, тяжелые башмаки, черную полоску на лбу от волос до носа, Зеел окажется точно такой, какими в книгах изображают зибаков. Самой настоящей девочкой из этого племени.

Он показал на нее рукой и крикнул:

— Это ты! Это ты — враг! Ты — лазутчик! Это ты нашептала ядовитые речи бродникам и предала всех нас. Ты все это наделала! Ты!

Роуэн бросился к Зеел, но успел заметить, как она удивлена его яростным порывом. Он кинулся к ней с кулаками, она же стояла совершенно спокойно, даже не делая попытки защититься.