Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории - Страница 12

В августе 1859 г. «Пластун» отправился с Дальнего Востока на Балтику вместе с корветами «Рында» и «Новик». Отряд судов благополучно вошел в Балтийское море, 18 августа 1860 г. прошли о. Готланд, через 2 дня будет Кронштадт.

В 5 ч. 8 мин. пополудни клипер «Пластун» шел под парусами со скоростью 10 узлов. В точке с координатами: широта 57°45΄; долгота 20°5΄ прогремел взрыв. Клипер окутался дымом и затонул менее чем через 3 минуты на глубине 70 сажен (150 м)[26].

Немедленно с корветов «Рында» и «Новик» спустили на воду три катера, вельбот и «четверку», и спасли трех офицеров и 31 нижний чин. Командир клипера лейтенант барон Дистерло, 5 офицеров, «вольный механик» Гольм и 68 нижних чинов погибли.

Для расследования причин гибели «Пластуна» была создана специальная комиссия под председательством вице-адмирала Панфилова. В ее состав вошли контр-адмирал Бутаков, корпуса морской артиллерии генерал-майор Мещеряков и другие видные специалисты. Однако точно установить причину катастрофы комиссия не смогла. Основных версий было две: элементарное разгильдяйство и злой умысел матросов. Видимо, на судне происходила расправа офицеров над нижними чинами, о чем глухо говорится в отчете комиссии: «Таковые беспорядки и упущения на клипере, как по артиллерийской части, так и относительно обращения с нижними чинами, могут быть, по мнению Морского генерал-аудиториата, объяснены лишь тем, что клипер „Пластун“ первоначально, по случаю исправления в Монтевидео, а потом находясь в продолжительном отдельном плавании, оставался долгое время вне всякого надзора со стороны начальника отряда…. Обнаруживающиеся из следственного дела упущения и противузаконныя действия должны быть отнесены единственно к вине командовавшего клипером и старшего офицера, лейтенантов барона Дистерло и Розенберга, за что и следовала бы по важности оных предать их военному суду, но за смертию обоих заключения об этом не делать»[27].

Комиссия предложила «спасшимся с клипера „Пластун“ офицерам, медику и нижним чинам, как ни в чем не причастным к гибели клипера, выдать не в зачет… офицерам – полугодовые, а нижним чинам годовые оклады жалованья и сверх того выдать нижним чинам обмундирование, какое кому следовать будет.

На всеподданнейшем о сем докладе, в 14 день ноября 1860 г., последовала собственноручная Его Императорского Величества резолюция „быть по сему“»[28].

Заканчивая рассказ о судах Сибирской флотилии в 1859–1863 гг., замечу, что в январе 1863 г. корвет «Посадник», клипера «Наездник» и «Разбойник» покинули дальневосточные воды и 12 июля 1863 г. вернулись в Кронштадт.

В январе 1863 г. в Польше вспыхнуло восстание. Царское правительство по старинке стало пугать европейские правительства призраком революции, очагом которой на сей раз стала Польша. Увы, это было далеко от действительности. Восстание было поднято исключительно шляхтой и католическим духовенством, к которым присоединилось некоторое число деклассированных элементов.

Напомню, что 1863 год – это разгар реформ в Российской империи, проводимых императором Александром II: освобождение крестьян (в самый разгар восстания царь подписал закон о запрещении телесных наказаний), идет подготовка к созданию земств, судебной реформы и др. Другой вопрос, что довольно узкий круг русских революционеров из дворян и разночинцев требовал более кардинальных реформ – ликвидации помещичьего землевладения и др. Советские историки в своих трудах даже пытались объединить польских повстанцев и русских революционеров, мол, они вместе боролись с «проклятым царизмом». Увы, цели у них были совсем разные.

В Польше был самый большой в Европе процент дворян. К 60-м годам XIX века польское шляхетство непомерно, фантастически разрослось. Из шести миллионов поляков, живших в пределах Российской империи, потомственных дворян было около пятисот тысяч человек. Для сравнения: на пятьдесят миллионов остального населения европейской части империи приходилось всего лишь чуть больше двухсот пятидесяти тысяч потомственных дворян.

Откуда же взялась такая прорва благородных панов? Начнем с того, что многие были потомками шляхтичей из частных армий, собственность которых состояла из сабли и кафтана, и которые кормились за счет подачек магнатов. Кроме того, в Польше было сравнительно легко пролезть в дворяне всякому сброду. На этот случай были под рукой евреи, которые охотно брались за фабрикацию необходимых документов.

Замечу, что в первой половине XIX века в западных областях России было обнаружено несколько еврейских контор, наладивших массовое производство документов, подтверждавших дворянское происхождение, причем качество этих документов было превосходным.

Естественно, что этим «благородным панам» позарез нужна была война и смута. Повстанцы отбирали у польского населения под «квитанцию» лошадей, подводы, одежду и продовольствие. Деньги приобретались сбором податей за два года вперед, вымогательством у состоятельных лиц, грабежом касс и другими подобными способами. Сначала повстанцы набрали 400 тысяч злотых (1 злот = 15 коп.), потом, в июне 1863 г. в Варшаве из главной кассы Царства было похищено три миллиона рублей, и в других местах еще около миллиона.

Повстанцы не ставили своей целью провести какие-либо демократические или экономические реформы. Главным их лозунгом была полная независимость Польши в границах 1772 года «от можа до можа», то есть от Балтийского до Черного моря, с включением в ее состав территорий, населенных русскими или немцами. Диссиденты, то есть православные и протестанты, должны были кормить оголодавшую шляхту. Любопытно, что ряд польских магнатов «умеренных взглядов» предлагали русским сановникам компромиссное предложение – Польша останется в составе Российской империи под властью царя, но ее административные границы следует расширить до территориальных границ Речи Посполитой образца 1772 г., то есть попросту панам нужны хлопы, и бог с ними, с «тиранией» и самодержавием.

Объективно говоря, в ходе восстания 1863 г. в роли революционеров выступили не паны и ксендзы, а Александр II и его сановники. Так, 1 марта 1863 г. Александр II объявил указ Сенату, которым в губерниях Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской и в четырех уездах губернии Витебской прекращались обязательные отношения крестьян к землевладельцам и начинался немедленный выкуп их угодий при содействии правительства. Вскоре это распространилось и на другие уезды Витебской губернии, а также на губернии Могилевскую, Киевскую, Волынскую и Подольскую. Таким образом, царь резко ускорил ход реформ в губерниях, охваченных восстанием.

Подавляющее большинство польских крестьян оставались в стороне от восстания, а многие помогали русским войскам. В отчетах об уничтожении польских отрядов в Люблинской и Гродненской губерниях говорится: «Местное население (малороссы) приняли самое деятельное участие в истреблении шаек».

Возникает риторический вопрос, о чем думали ясновельможные паны, затевая мятеж? Как без поддержки всего населения одолеть сильнейшую в мире армию? Увы, расчеты панов опирались не на хлопов, а на французскую армию и британский флот. И, замечу, что эти расчеты не были беспочвенны. И в Лондоне, и в Париже всерьез рассматривали планы вооруженного вмешательства во внутренние дела Российской империи. Папа Пий IX призывал всех католиков в мире помочь Польше, то есть к новому крестовому походу. В Петербурге Александр II, вице-канцлер Горчаков и другие сановники трепетали от одной мысли о новой Крымской войне.

И тут в очередной раз империю выручили лихие моряки на своих быстроходных клиперах, корветах и фрегатах.

Начну с того, что в октябре 1862 г. из Кронштадта в Атлантику к берегам Америки вышел клипер «Алмаз», а на Дальний Восток – клипер «Жемчуг». По ряду причин оба клипера задержались в иностранных портах для ремонта. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Из-за льдов до мая месяца русский флот фактически заблокирован в Кронштадте, а поляки через балтийское побережье постоянно получали французское и английское оружие. Поэтому оба похода были отменены, а «Алмаз» и «Жемчуг» получили приказ возвратиться на Балтику. В апреле 1863 г. оба клипера прибыли в Либаву, оттуда несколько раз выходили в крейсерство у берегов Курляндии, «между параллелями Либавы и Паланген[29]», с целью предотвращения перевозки оружия и личного состава в Царство Польское.