Россия против Запада. 1000-летняя война - Страница 5

И вот вопрос: что делать в такой ситуации России? Ежели по уму, так расклад для нее настолько выгоден, что подобное порой и за сто лет не бывает. Она может ВСЕ. Ни Англия, ни тем более Франция не вякнут. Ей самой революция не угрожает. Даже в Польше: перепуганные прусскими расстрелами поляки сидят тише воды, ниже травы. Венгры нащупывают возможность переговоров: они, конечно, республиканцы, но готовы принять одного из великих князей в качестве конституционного короля. Аккуратно интересуются и чехи: они, конечно, лояльны Вене, но ежели СПб не станет возражать, тоже хотели бы стать хоть немножко независимыми, разумеется, с русским великим князем в роли короля. Вена пугает: дескать, независимая Венгрия рано или поздно подпалит Польшу. Но кроме того, не веря в бескорыстие, предлагает за помощь златые горы: хотите Галицию со Львовом и даже Краковом – берите, хотите Дунайские княжества – вводите войска хоть сейчас, только спасите. Излишне говорить, что развал Австрийской Империи на два государства – Австрию и Венгрию – вообще-то сверхвыгоден России, получающей в итоге на западной границе вместо одного мощного и недоброго (ибо масса интересов пересекается) соседа двух, каждый из которых сам по себе России не противник (да еще и люто враждующих между собой). Опять же, православные Молдова с Валахией, почитай, в кармане, Львов, где «русофилы» плачут в предвкушении, – тоже, а насчет «подпалит Польшу» – так это еще бабушка надвое, если не натрое – сказала. Но принципы, принципы! Николай отвергает идею Нессельроде устроить «концерт», и в мае 1849 года наконец отдает приказ, после чего войска двумя крыльями, – переходят границу. При первых же вестях о случившемся «революционная» венгерская пресса взрывается шквалом истерики насчет «казачьих нагаек» и «варварских зверств славян» – но в Венгрии никаких насилий и расстрелов нет, а в Трансильвании русские войска встречают колокольным звоном, цветами и вином, а много где и крестными ходами. «Жители Германштадта, – писали участники похода, – вышли навстречу в село Шелемберг, откуда много народа и много экипажей провожало нас до города. Там встречала нас музыка. Из окон осыпали нас венками цветов. Это триумф на манер Римского, но и это не идет в сравнение с любовью к нам в Галиции».

Собственно, на том все и кончилось. Непобедимый до сих пор гонвед пришел в норму очень быстро. Венгерский командующий Артур Гергей, потратив два месяца на маневры, так и не посмел сразиться с Паскевичем, в конце концов, сдав армию при Вилагоше. Реальная кровь пролилась только в Трансильвании, где бой Лидерсу дал фанатик Бем, однако и он, разбитый под Германштадтом и Шегешваром, ушел в Турцию, где вскоре принял ислам. «Революционеры» – кому не повезло – пошли на виселицу, кто успел – исчез, вскоре всплыв почему-то в Лондоне, а Вена, вернув контроль над всей территорией Империи, понемногу начала реформы. Видимо, по инерции в Петербург посылают подтверждение на предмет готовности к конференции о судьбе Дунайских княжеств и передаче «Галиции с Лембергом, но желательно все же без Кракова», однако Россия выводит войска, отказавшись (принципы, принципы!) от всяких оплат и компенсаций, как «не предусмотренных статьями Священного Союза». Разве что в качестве трофеев Николай забирает только знамена дивизий, капитулировавших у Вилагоша.

Далее все пошло как положено. Венгры спустя какое-то время замирились с Веной и зажили дружной Австро-Венгрией, навеки обидевшись на Россию. Румыны по чуть-чуть и не без помощи России доползли до независимости, сразу после того развернувшись к Парижу передом, а к Петербургу задом. Но это было уже намного позже. А всего четыре года спустя после описанных событий Турция объявляет о превращении Дунайских княжеств из «умеренно независимых» государств в обычные вилайеты с прямым управлением из Стамбула. Это вопиющее нарушение статей Священного Союза, примерно, как образование Бельгии, но на сей раз впрямую нарушающее интересы России. Следовательно, casus belli. Ясно, что турки обнаглели не сами по себе. Ясно, что проект не турецкий, а англо-французский (Англия из кризиса уже вышла, во Франции установилась Вторая империя, и, на их взгляд, Россию надо бы обуздать, а то чересчур сильна стала). В СПб все это понимают, учитывают даже возможность столкновения, но не сильно напуганы. Сил достаточно, а западная граница спокойна: Австрия-то по гроб жизни благодарна, что и официально подтвердила, заявив о строгом нейтралитете. Увы. Сразу после высадки в Крыму англо-французского десанта Вена мобилизует войска, стягивает их к российской границе и вводит несколько дивизий в Молдову и Валахию, вытеснив русские гарнизоны. Ответ на запрос с брегов Невы входит в историю дипломатии: «Австрийская Империя имеет намерение действовать в своих интересах, удивив мир величием своей неблагодарности». С этой минуты Священный Союз – кстати, по сей день официально никем так и не денонсированный – мертв. Эпитафией ему можно считать эпическую фразу Николая Павловича: «Самым глупым королем Польши был Ян Собеский. Он спас Австрию. Но я еще глупее, поскольку ничему на его примере не научился».

Осталось, наверное, добавить, что к тому времени вся «просвещенная публика» и в клубах, и в пабах – уже именовала Россию, «запятнавшую себя позорным подавлением венгерской революции», не иначе как «жандармом Европы». Ярлычок быстро прижился, и не только потому, что был – из песни слова не выкинешь – хлёсток. Он еще и пришелся к месту: над Европой веяли новые ветры, от позиции «общественности» начинало зависеть многое и обойтись, как в старые добрые времена, только желанием высшего света было уже довольно затруднительно. Приходилось понемногу учиться «формировать мнение», что, безусловно, было не так просто, как, скажем, лет за шестьсот до того, когда противостояние «цивилизованного мира» с еще даже не Россией, а просто русскими только начиналось…

В общем, все дело, конечно, было в элементарной конкуренции. Европа (вернее, католический мир) стремилась расшириться. Где-то это получалось легко, где-то не без труда, а где-то движение и замирало, столкнувшись с преградой. А поскольку преграда в этом случае, естественно, ломала планы Абсолютного Добра, она столь же естественно становилась в его, Абсолютного Добра, понимании Абсолютным Злом. Как, например, случилось в начале XII века от Р. X. в тогда еще «ничейной» Прибалтике…

Это сейчас посмотришь в сторону «суверенной» Эстонии – и смешно. А тогда, на рубеже X–XI веков, когда у народа, именовавшего себя эстами, случился всплеск, говоря словами Гумилева, «пассионарности», были они теми еще булочками с изюмом. По факту, предки будущих ветеранов СС заняли на берегах серого моря место, освобожденное норманнами, которые уже в вик почти не ходили, благополучно выйдя в солидные, всей Ойкуменой уважаемые наемники-варанги, а то и сицилийские доны. Были эти эсты уже не совсем дикие, голышом не бегали, промискуитет не культивировали и даже имели шесть княжеств – не княжеств, но вроде того – именовавшихся «маакондами». Но жить рядом с ними удовольствия не доставляло. Ибо грабили все, что по морю плывет и по земле бродит, не глядя (берсерки, да), с кем имеют дело. Хоть шведы, хоть Русь – без разницы. С Русью, правда, шутки были коротки. Князь Ярослав с ними своей мудростью поделился, построив вслед за тем город Юрьев, чтобы гарнизон присматривал за поведением воспитуемых. Те поняли и слегка притихли. Зато мелким племенам неэстийского происхождения – ливам, латгалам и прочим куршам – приходилось крайне несладко. Доведенные до полного отчаяния таким соседством, обиженники искали помощи у тех же русских. По их просьбе и с их согласия полоцкие князья выстроили на берегах Двины два укрепленных городка, Кукейнос и Герсик, князьям которых (младшие сыновья полоцких младших сыновей) окрестные племена платили умеренную и вполне посильную дань. Эстам, однако, было плевать и на русских. Они ощущали себя круче некуда, доказывая это при первой возможности. Хотя, как правило, себе же на голову. В 1176-м «вся чудь земная приходила под Плесков» со смелым планом взять город под себя, но, естественно, получила по ушам и «ушла с великим уроном». В 1190-м история повторилась: «многая чудь водою пришла», однако на сей раз, если верить псковским летописцам, вообще «ни един чунец вживе не ушел», однако другому отряду эстов, атаковавшему параллельно, удалось захватить Юрьев, который псковичи и новгородцы смогли отбить только спустя год и общими силами, устроив вслед за тем прогулку по маакондам, «полону уведя без числа».