Россия и Запад. От мифов к истине - Страница 9

Варяги выполнили заказ. Ударили на подданных князя, кривичей, захватили Смоленск. Правда, развить успех не сумели, их остановили. Но цель Византии и Хазарии была достигнута, они стравили Ладогу и Киев. Поэтому Рюрик не стал продолжать боевые действия против каганата. Отправь он войска на Волгу, ему угрожал бы удар по тылам, с Днепра. Одолеть Аскольда и Дира тоже было непросто, за ними стояли две великих державы. А соучастники Вадима Храброго окопались в Киеве, выжидали удобного момента снова посеять смуту. Поразмыслив, Рюрик согласился заключить мир со своими противниками.

Он занялся внутренним устроением государства. Налаживал структуры управления, назначил наместников в Белоозеро, Изборск, Ростов, Полоцк, Муром. Начал повсюду «грады ставити». Они служили опорными пунктами администрации, защищали подвластные племена. Особое внимание князь уделял обороне со стороны Балтики. Во второй половине IX в. разгул викингов достиг наивысшей точки. Они терроризировали Англию, то и дело жгли германские города по Эльбе, Рейну, Мозелю, Везеру. Даже Дания, сама по себе пиратское гнездо, была совершенно разорена варягами. И только на Русь после прихода Рюрика не было ни одного вторжения! Она единственная из европейских государств, имевших выходы к морю, обрела безопасность от балтийских хищников. В этом была несомненная заслуга князя.

Правда, варяги стали появляться на Волге, но приезжали они для торговли пленными. Так что и Хазария в накладе не осталась. С Балтики хлынул поток «живого товара», который хазары скупали оптом и перепродавали на рынки Востока. Но и для Руси транзит получался выгодным. Казна обогащалась пошлинами. Князь мог строить крепости, содержать войско и защищать подданных, не обременяя их высокими налогами. А сами подданные могли за хорошую цену сбывать проезжающим варягам и купцам хлеб, мед, пиво, рыбу, мясо, ремесленные изделия, покупать европейские и восточные товары.

Рюрик, как и Гостомысл, принял титул кагана (в буквальном переводе «великий» – позже на Руси два титула слились, «великий князь»). Женат он был несколько раз. Первую его супругу звали Руцина, она была из прибалтийских русов. Второй была германка или скандинавка Хетта. Об их судьбе и потомстве никакой информации не дошло. А в 873–874 гг. ладожский государь побывал за рубежом. Он совершил весьма масштабное для того времени дипломатическое турне по Европе. Встречался и вел переговоры с императором Людовиком Немецким, королем Франции Карлом Лысым и королем Лотарингии Карлом Смелым. О чем шла речь, история умалчивает. Но Людовик Немецкий враждовал с Византией. А Рюрик исподволь готовился к борьбе за Южную Русь, ему нужны были союзники против греков, поймавших в свои сети Киев.

На обратном пути князь посетил Норвегию. Здесь он присмотрел себе третью жену, норвежскую принцессу Ефанду. По возвращении в Ладогу сыграли свадьбу. Молодая супруга родила Рюрику сына Игоря. А правой рукой и советником князя стал брат Ефанды Одда, известный на Руси как Олег. Хотя может быть и так, что он еще раньше был приближенным государя и сосватал ему сестру. В 879 г. бурная жизнь Рюрика подошла к концу. Он начинал ее несчастным сиротой и изгоем – завершал повелителем многих городов и земель от Финского залива до Муромских лесов. Командовал горсткой бойцов на борту пиратского корабля – а умирал во дворце, окруженный домочадцами, сотнями придворных и слуг. Наследником остался сын Игорь, но он был еще ребенком, и место регента занял его дядя Олег.

О качествах Рюрика как правителя свидетельствуют последующие события. После его смерти держава не распалась, как нередко случалось с древними царствами. Подданные не бунтовали, не выходили из повиновения. Через три года Олег повел на Киев не только свою дружину, а многочисленное ополчение словен, кривичей, чуди, веси, мерян. Значит, Рюрик и его преемник сумели заслужить популярность в народе, их власть признавали законной и справедливой.

Кстати, в это время уже существовала Москва. Она еще не упоминалась ни в одной летописи, и мы даже не знаем, как она называлась. Но она была. Ее выявили раскопки на территории Кремля. Под слоем, который относился к постройкам Юрия Долгорукого, ученые обнаружили остатки более древнего города. Он был довольно развитым и благоустроенным, с крепостными стенами, деревянными мостовыми, а одна из площадей была вымощена совершенно необычным образом, бычьими черепами. На улице «пра-Москвы» археологи нашли две монеты: хорезмийскую 862 г., и армянскую 866 г. Это эпоха Рюрика.

В эпоху раннего Средневековья Западная Европа представляла собой весьма неприглядную картину. Франки, бургунды, лангобарды, баварцы, англы, поделившие между собой территорию Римской империи, утратили собственную культуру, тянулись к римской. Но и ее растеряли. Награбленные богатства истратились, одежды истлели, здания разрушались временем и самими же жителями – кирпичи и камни вытаскивались на новые постройки, мраморные плиты и статуи пережигались на известь, бронзовые украшения переплавлялись.

А западные королевства обвалились в хаос. Короли раздавали за службу владения вассалам, но обязательства быстро забывались. Герцоги, графы, бароны не считались с монархами, дрались между собой. Население в непрерывных войнах уменьшилось. Некогда возделанные равнины Франции, Англии, Италии, заросли дремучими лесами. В этих дебрях гнездились замки феодалов: кособокие, неуклюжие.

Крепостное право было жесточайшим. Феодал выступал полным властителем над крестьянами, судил и казнил по своему усмотрению. Действовало и «право первой ночи». Хозяин сам определял размеры податей, отработку на барщине. Трудились в буквальном смысле слова из-под палки: за крепостными наблюдал надсмотрщик из их же среды, облеченный доверием и дубинкой.

Крестьяне жили в жалких хижинах, без окон и печей (за окна и трубы назначали дополнительные подати).

Обычной едой была похлебка, куда бросали все подряд – овощи, зерно, съедобную траву, коренья. Одеждой простолюдинок служила единственная рубаха из домотканого холста на голое тело, у мужчин – такие же сорочка и штаны. Ходили босиком, зимой пользовались деревянной обувью, утеплялись накидками из овчины, от дождя укрывались плащами из рогожи. Коров и свиней держали редко. Луга, леса, водоемы принадлежали феодалу. За сенокосы, ловлю рыбы, сбор хвороста, желудей, водопой, надо было платить особо. Довольствовались козами, овцами, птицей. Животных держали вместе с людьми – так теплее. Но сами крестьяне мясо, молоко, яйца, шерсть почти не употребляли, они шли на уплату оброка.

Простолюдины были вне морали, вне культуры. Подобное отношение к ним запечатлелось в поэзии вагантов. «Подаждь нам… от трудов их питаться, с женами и дочерьми их баловаться и о смертности их вечно веселиться». Или склонение слова «мужик»: «Этот мужик, этого мужлана, этому мерзавцу, эту сволочь».

«Что есть мужик? Существительное. Какого рода? Ослиного, ибо во всех трудах и делах своих он ослу подобен. Какого вида? Несовершенного, ибо прежде, чем петух дважды крикнет, мужик трижды обгадится».

Но и жизнь феодалов трудно было назвать радужной. В замке было сыро, холодно, сумрачно. Стены покрывала копоть факелов, смрадно дымили сальные светильники. Обычно вся семья хозяина вместе со слугами теснилась на кухнях. Вперемежку с людьми сновали собаки, куры. Если приезжали гости, протапливали камин в большом зале, и пиры выливались в банальный перепой и обжорство. Упившиеся засыпали тут же, за столом или под ним. Немного прочухавшись, продолжали веселье. Красивая одежда, обувь, тонкие сорочки стоили дорого, их передавали по наследству, пока не развалятся от ветхости. Денег всегда не хватало. Ведь требовалось приобретать и чинить оружие (крайне дорогое), ремонтировать замки, содержать коней. Чтобы не дробить владения и совсем не обнищать, их целиком передавали в наследство старшему сыну. А младшим давали оружие, лошадей и отправляли «искать счастья». Они погибали в войнах или разбойничали на большой дороге.