Россия 2020. Голгофа - Страница 14

Изменить размер шрифта:

Тот же боец, который просвечивал дверь и забор, снова приблизился к двери, начал водить по ней своим аппаратом. Обозначил две точки, нарисовав на этих местах двери небольшие круги маркером, который используют подводники при прокладке газопроводов и ремонте буровых вышек. Отступил, и второй боец прикрепил небольшие кумулятивные заряды как раз в тех двух местах, где к двери были приварены ушки под щеколду. Поверх наложил два куска толстого пористого материала для уменьшения шума и исключения разлета осколков. Впрочем, ветер завывал голодным зверем, во дворе сейчас вряд ли кто-то есть, и услышать взрыв в доме вряд ли услышат…

– Бойся!

Ветер унес два негромких хлопка.

Боец приблизился и толкнул дверь. Она не поддалась. Навалился сильнее, и щеколда не выдержала, глухо ударившись о бетон…

– Вперед!

Они просочились на территорию компаунда, рассыпались и залегли, ожидая огня в их сторону. У них не было плана компаунда, благодаря помогающим им полицейским-коммунистам, они знали, где что находится, знали, сколько человек может быть в компаунде, где стоит техника, но вот точного плана у них не было. Не знали они и о том, где находятся заложники. Все это было большой, дурно попахивающей авантюрой – вместо борьбы с терроризмом нападать на дом местного начальника полиции. Хорошего тут было только одно – если тут и нет заложников, вряд ли боевики воспримут нападение на полицейский компаунд как провалившуюся операцию по освобождению заложников. И то ладно…

Они лежали в холодной грязи, которую нанесло на бетон ветром и дождем, но в них никто не стрелял. Во мгле желтыми шарами светились окна…

– Разбиться на пары… – негромко приказал Брат. – Серый, Лузга – в мехпарк, минировать машины…

Бойцы исчезли в темноте…

Рахману Хассани не спалось…

О Аллах, с тех пор, как его перевели сюда, ему все время не спалось…

Рахман Хассани не был зверем, убийцей, монстром – как не были ими и все те, кто жил с ним в одной казарме и представлял собой личную гвардию бин Тикрити. Он не испытывал удовольствия, когда его посылали похищать, убивать, вымогать деньги у бизнесменов. Но он это делал. Потому что вся жизнь наша в руках Аллаха и у каждого в ней свой путь…

Когда пришли американцы, Рахману Хассани было шестнадцать лет, и он готовился служить в армии. Его брат служил – и не просто в обычных, пехотных частях, а в дивизии Таваккална, элитной дивизии Республиканской гвардии Ирака. Поэтому их семью уважали в городе, а сам Хассани гордо говорил, что тоже будет служить Великому Саддаму.

Осенью две тысячи второго входивший в Таваккалну полк, в котором служил его брат, перебросили на самую границу, и тогда Ареф получил возможность часто бывать дома. Они тогда часто ходили по берегу реки. Брат рассказывал о том, что происходит в Багдаде, о том, какой Багдад красивый город. О том, как хорошо служить в армии своей стране, своему народу и Саддаму, и о том, как они отомстят за унижение девяносто первого года, как снова захватят Кувейт, который всегда был и будет иракским, и как вышвырнут американских и английских собак с арабской земли.

Потом началась операция «Свобода Ираку», и британские и американские войска меньше чем за два месяца взяли Багдад. Тогда же был первый тур боев за Басру, Рахман тоже в них участвовал, но остался жив, и британские военные, прочесывающие город, не заподозрили, что он один из тех, кто стрелял в них. Тогда все были несколько беспечны.

Брат появился через два месяца. Оборванный, рваный, грязный, в гражданской одежде и без оружия. Оружие было дома. Рахман подобрал его во время боев. Два автомата и несколько гранат. Брат похвалил его и закопал оружие недалеко от дома. Потом британцы начали устанавливать свои порядки в городе, объявив набор в полицию. И брат пошел в полицию.

В этом не было предательства в том смысле, в каком его понимают иностранцы, американи. Они вообще ничего не понимают в Востоке. Они служили Саддаму, они верили Саддаму, они восхищались Саддамом, они боготворили Саддама, пока он был сильным и подтверждал свою силу делами и словами. Как только Саддам показал себя трусливым лгуном, он обещал вышвырнуть американцев из Кувейта, а на самом деле это американцы вышвырнули его из Багдада, он утратил в глазах народа право называться диктатором. Просто потому, что он слаб. Как может быть вождь слабым? Раз он слабый, значит, он не имеет права быть вождем. Раз американи такие сильные, пусть они будут нашими вождями.

Но американцы тоже показали свою слабость очень быстро, почти сразу…

Британцы разрешили открыть мечети. Саддам не то чтобы запрещал, но к любым проявлениям истинной веры, истинной не в смысле ислама, а в смысле, когда человек действительно верит, а не притворяется, относился очень осторожно.

В мечетях появились новые муллы – многих из них до этого никто и никогда не видел. У них были деньги, и они распределяли их среди бедняков-иракцев. Но не просто так. А в качестве платы за обстрелы, нападения, теракты. Платили за убитого американского солдата, за подорванную на дороге машину.

Если бы американцы и британцы в ответ взорвали все мечети и убили мулл – они бы правили Ираком. Но они этого не сделали. Проявили слабость…

Рахман не вступил в террористическое подполье по двум причинам. Первое – они придерживались шиитской веры, а воду мутили в основном сунниты. Второе – его брат погиб в две тысячи шестом во время массового нападения боевиков на город.

К тому времени террористическая война уже шла вовсю, британцы и американцы понимали, что не справляются. Остро требовались проверенные, надежные люди среди иракцев, хоть сколько-то. Кто-то подсказал, что можно брать в полицию тех, у кого родственники погибли от рук террористов. Они будут не просто «отбывать номер», а мстить. Поэтому в один прекрасный день у дома Рахмана остановились две машины, американский «Хаммер» и полицейский пикап, и несколько улыбающихся американцев (один даже с телекамерой) долго говорили с Рахманом, убеждая его стать полицейским. Тот согласился, а чем еще заниматься?..

Он прошел полицейскую школу, но так как у него не было влиятельных родственников и нечем было заплатить, его почти сразу послали на дополнительную подготовку в спецназ. Он назывался Basra SWAT, его готовили американские инструкторы намного дольше, чем обычных полицейских, и они были вооружены не АК-47, а американским оружием. Правда, в SWAT всегда отправляли не лучших, а худших. Объясняю почему, все очень просто. Патрульный полицейский, отвечающий за ту или иную улицу, имеет возможность и кормиться на этой улице, собирая деньги с торговцев. А что, думаете, кто-то будет за жалованье работать – нашли дураков! А вот SWAT – им как раз и негде заработать: то в казарме, то на тренировках, то на операциях, причем таких опасных, что пулю получить раз плюнуть. Вот и шли в спецназ те, кого выпихнули с улицы. Еще шли вот зачем: в SWAT ты знакомился с американскими инструкторами и после получения кое-какого опыта мог рассчитывать на рабочее место в одной из американских частных военных компаний. А там деньги, и неплохие. Не знаю, как по американским меркам, но по иракским точно неплохие…

Потом пришел новый начальник полиции и все изменил.

Во-первых, он упорядочил процесс сбора денежной наличности. Теперь с каждого торговца брали не на глазок и не сколько вздумается, а строго определенную плату в строго определенные дни, причем только деньгами, не продуктами, не вещами, а деньгами. Во-вторых, если раньше полицейские делились только со своим непосредственным начальником – командиром полицейской бригады, а начальнику полиции города «заносили» только на день рождения, если надо было продвинуться по службе или скрыть то или иное должностное преступление, то теперь отстегивать надо было регулярно, раз в две недели, по строго установленной таксе. Выражаясь суконно-бюрократическим языком, за общее покровительство и попустительство по службе. В-третьих, SWAT стали личной гвардией нового начальника полиции города, правда, задания стали немного другие. Исламистам тоже стали доставаться какие-то деньги и от американцев, и от полиции, сколько – никто не знал, но, наверное, достаточно. И исламисты прекратили свои дикие выходки, теперь если подрывали бомбу у харчевни или магазина, то это значит, что хозяин отказывается платить, только и всего. Опасных операций стало намного меньше, теперь брали только «дикие» группы, причем сливали их зачастую сами же исламисты, те, что были «в доле». Остальное же время занимались другими менее опасными и более денежными делами. Проводка караванов в обе стороны от ирано-иракской границы. Охрана нефтяных приисков и месторождений. Конвоирование и охрана богатых иностранцев, которые приезжали в Басру по делам. Проводка особо важных конвоев. Деньги совсем другие, и риска меньше. Бин Тикрити платил и британцам, и американцам, и они брали с радостью[28].

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com