Россия - Украина. Дороги истории - Страница 30

Иван Брюховецкий, Запорожье и Москва.

Левобережный гетман Иван Брюховецкий после своего избрания проводил промосковскую политику. Был период, когда он вынашивал мысль о создании Русского княжества под началом царевича Федора (сына царя Алексея Михайловича). Поэтому ничего удивительного нет в том, что он в конце 1665 года отправился в Москву (первым из украинских гетманов) и принялся с еще большим жаром расширять влияние России. Пробыв в Москве около трех месяцев и проделав большую работу, он став инициатором введения воеводского правления в Украине. Думается, что он исходил из собственного горького опыта бесполезных попыток навести в Украине хоть мало-мальский порядок. Гетман Брюховецкий в Москве стал боярином и женился на княжне Долгорукой.

Но главным делом его пребывания было подписание новых восьми пунктов к Переясласкому договору, важнейшим из которых можно считать передачу украинских городов под управление московских воевод. Ранее по Переяславскому договору воевода назначался только в одном городе – Киеве, при Юрии Хмельницком в перечень городов, в которых сидели воеводы попали Чернигов, Нежин, Переяслав, Умань и Брацлав. Правда, воеводы выполняли исключительно военные функции, будучи военачальниками в московском войске. При Выговском функции воевод постепенно расширялись. Но реформы, предложенные Брюховецким, стали буквально «царским» подарком царю и его правительству. Теперь воеводы должны были назначаться в каждый город и с более широкими полномочиями, включая (это особенно важно) и в Запорожскую Сечь и далее до границ Левобережья. Среди этих полномочий были такие как сбор и распределение налогов и определение торговых пошлин. Стоит отметить, что Брюховецкий подписывал пункты новой версии договора вместе с другими полковниками, в том числе и с представителями Сечи. И уже совершенно непонятно, как Брюховецкий пошел на предложение назначать Киевского митрополита в Москве. Даже сам царь отвечал в том духе, что для этого необходимо заручиться согласием константинопольского патриарха.

Но длительное пребывание гетмана в Москве и его реформаторские «подвиги» вызвали, видимо неожиданный для него, массовый протест не только со стороны врагов и желающих отобрать гетманскую булаву, но и среди бывших друзей. Следуя пунктам Московского договора, царское правительство дало указание Брюховецкому передать власть в городах русским воеводам. Это вызвало ненависть не только к гетману, но и к русским ратным людям. Последние два года в Сечи находился царский представитель начальник московского войска Григорий Касогов, до того времени находивший общий язык и с Брюховецким и с запорожскими казаками. Но после царского указания Касогов был вынужден (с согласия царя) уйти из Запорожья. Но гетман Брюховецкий продолжал свою промосковскую политику, объясняя смуту происками и склонностью к измене запорожских казаков. Вслед за запорожцами против гетмана выступила Полтава и другие украинские города.

Воспользовавшись таким поворотом дела Правобережный гетман Дорошенко направил письма в Запорожье, испрашивая благосклонность запорожцев к нему и одобрения его намерений стать единым гетманом по обоим берегам Днепра. То есть, фактически призывал к смещению Брюховецкого. Последний пожаловался царю и даже попросил у него войско. Это продолжалось до августа 1666 года. Но в сентябре Брюховецкий вдруг начинает довольно заметно менять свое отношение к России. Вначале он прекратил обвинения в адрес запорожцев и начал заискивать перед ними, теперь уже защищая их перед царским чиновником, посланным для расследования дел в Запорожье. Видимо, гетман, наконец, осознал всю опасность своего положения. Надо сказать, что сами московские воеводы фактически способствовали перемене отношения к ним со стороны большинства народа. Примеров, характеризующих воевод и других царских чиновников как распоясавшихся самодуров, было множество. Но, все же думается, их гнет не шел ни в какое сравнение отношением польских панов к украинским казакам и холопам. Это отношение к московским чиновникам, скорее всего, было отражением ненависти к гетману-боярину. И неизвестно как бы развивались события, если бы не произошло событие, которое было расценено украинцами как катастрофа. В январе 1667 года Москва заключила с Польшей Андрусовский мир на тринадцать с половиной лет, по которому Украина была поделена на две части: Правая сторона (тогобічна) под властью польской короны и Левая (сегобічна) под властью русского царя. При получении известия об этом событии у гетмана Дорошенко даже случился сердечный приступ. Мир был заключен без всякого участия в переговорах украинской стороны.

Андрусовский мир – переломный момент в истории Украины..

Увлекаясь событиями, происходившими в Украине, поневоле начинаешь смотреть на них в какой-то мере глазами украинских историков. Но задача нашего повествования состоит в объективности изложения. Заключение в начале 1667 года русско-польского мира в местечке Андрусово, произвело самое трагическое впечатление по обеим сторонам Днепра. И было расценено как прямое предательство Малороссии московским царем. Что же произошло в России? Почему царское правительство столь стремительно изменило свою внешнюю политику. Искать причины такой перемены в злонамеренности против Украины – значит заранее ограничить себя в стремлении к истине.

Внешнеполитиическая перемена в Москве была связана с появлением в России, пожалуй, первого по настоящему государственного человека, который не только действительно радел о государевом деле, но обладал энергией, умом и знаниями для решения намеченных задач. Этим человеком был боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. До него в Российском государстве, как пишет В.О. Ключевский, «…Ход государственных дел направлялся заведенным порядком да государевой волей. Личный ум прятался за порядок, лицо служило только орудием государевой воли; но и порядок и самая эта воля подчинялись еще сильнейшему влиянию обычая, предания…». Какое разительное отличие от общественного устройства Речи Посполитой, где король был зависим от Сейма и избираем.

Порядок этот, государева воля, обычаи и предания уже не соответствовали требованиям времени. В этом плане чрезвычайно интересны свидетельства современников, а именно, мелкого чиновника Посольского приказа Григория Котошихина, бежавшего в 1664 году из России в Польшу, побывавшего в Германии и оставшегося в Швеции. Он написал произведение, в котором каррикатурно-мрачно вырисовал русский быт всех слоев общества. Вот краткая выдержка из этого описания: «… Русские люди породою своей спесивы, и непривычны ко всякому делу понеже в государстве своем научения никакого доброго не имеют и не приемлют кроме спеси и бесстыдства и ненависти и неправды, для науки и обхождения с людьми в иные государства детей не посылают…». Или еще выдержка об отношении царя к Боярской думе: «… царь жалует многих бояр не по разуму их, но по великой породе, и многие из них грамоте не ученые и не студерованные». Известен и иной случай, когда хорватский юноша Юрий Крижанич, католик, окончивший Римскую коллегию, оказался в Москве с планами объединения всех славян. Он искренне считал, что центром такого объединения должна стать Москва и что для этого следует вначале позаботиться о создании единого славянского языка. Вначале Крижанич мечтал о новой роли русского царя и русского народа. Он писал царю: «Тебе, пречестный царь, выпал жребий промышлять о всем народе славянском; ты, царь, один дан нам от Бога, чтобы пособить задунайцам, чехам и ляхам, чтоб сознали они свое угнетение от чужих, свой позор и начали сбрасывать с шеи немецкое ярмо». ( И это за четверть века до Петровского онемечивания). Но, прожив в России 18 лет (из которых 15 провел в сибирской ссылке) Крижанич пригляделся к порядкам, царившим на всех ступенях общественной жизни, и тон его писаний резко изменился. Теперь он резко осуждал пристрастие русских к закоснелым обычаям, осуждает невежество и отсутствие тяги к знаниям, на чем зиждется, по его мнению, экономическое благосостояние государства. Кончилось тем, что Крижанич покинул Россию, уже не скрывая того, что он бывший католический патер.