Российские оригиналы - Страница 28

И ждeт Г. Г.: ну, наконец, отстанут от меня, не будут звонить беспрерывно, не будут знакомства искать все, кому не лень, не будут в подъезде поклонники спать, карауля - т.п.

Ничего подобного. По-прежнему его считали Х. Л., и даже в газете "Прикол-экспресс" в рейтинге Х. Л., составленном по результатам массового опроса, он оказался на первой строчке! По-прежнему в подъезде поклонники спят, приехавшие из Перми, из Владивостока, из Магадана и Саратова.

Совестно Г. Г. - и от отчаяния он стал халтурные концерты давать направо и налево, явно деньги заколачивать. А тут ему - до кучи - вдруг артистическую премию присудили, признав тем самым его заслуги официально (что нож острый для харизмоманов), к тому же у премии сложилась репутация выходного пособия: охотней всего еe присуждали людям заслуженным, но конченым в творческом плане.

Тут бы, кажется, и конец Г. Г. как Х. Л.

Но нет!

На концертах лом, в подъезде спят, звонки и письма - как всегда.

Отчего, почему?

Наверное, решил Г. Г. (и я с ним согласен), любят теперь не меня настоящего, а меня прошлого, и я теперь всего лишь должен играть роль самого себя, то есть играть Х. Л., уже не являясь Х. Л.

И он исчез. Скрылся. Никто не знает, где он и что делает.

Но дело сделано, он - был. Ибо Х. Л. существуют и после своего физического ухода, за что им и исполать.

Резонен вопрос к автору: почему он поместил данный тип в свою энциклопедию оригинальных и уходящих типов? Оригинален - да. Но почему уходящий?

А потому, что, размышляя над загадкой Х. Л., я пришeл к выводу, что все признаки, которые я сам и классифицировал в начале очерка, - абсолютно необязательны. Прояснился зато самый главный, долго остававшийся загадкой.

Х. Л. потому Х. Л., что - нужна душе народа. Или части его. Всем нам вместе (или части нас) и каждому в отдельности необходимо знать: пусть я, к примеру, мелок и мелочен, мерзок и мeрзок, падок и гадок, но - ЕСТЬ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК! Есть где-то человек, который - не как мы! Сквозняк в тупиковом тоннеле. Луч света в тeмном царстве. И т.п.

Но в последнее время я стал замечать, что некоторые стали замечать, что все вокруг стали замечать, что без ориентировки на Х. Л. как-то легче живeтся и свободней дышится. Нет дурацкой внутренней оглядки на какой-то там авторитет, который, кстати, никакой вовсе и не авторитет, а такой же, как мы, человек. Ну дал Бог талантишко, ох ты, ах ты! Я и сам, между прочим, вчера без прикупа на мизере четыре взял. Сумейте-ка! А приятель мой без закуски выпивает за шесть минут полтора литра водки. А другой на одной ноге восемь часов стоял, при этом не прекращал повторять фразу "Сшит колпак не по-колпаковски...".

Нет Х. Л. - без нужды в Х. Л.

Поэтому их - не стало.

Стали: кумиры, любимцы, потрафляльщики, ублаготворители...

Но - не Х. Л. Потому что Х. Л. это...

См. выше.

Ц. ЦЕЛЬНАЯ НАТУРА

Михаил Жванецкий, которого я считаю лучшим из устных писателей-юмористов, тонко заметил, что существуют "люди с убеждениями", которые сперва придумают себе убеждения, а потом вынуждены им следовать.

Но устный писатель на то и устный, чтобы стремиться к афористической краткости. Начнeшь развозить - народ в зале тут же остынет и примется зевать. У публики в таких случаях рот всегда должен быть готов к хохоту, а руки - к аплодисментам...

"Человек с убеждениями" лишь частный случай ярчайшего типа, называемого Цельная Натура или, проще, Принципиал.

И не только придумавшие себе убеждения есть среди Принципиалов, всe много сложней и глубже, чем кажется.

В веке девятнадцатом понятие Цельной Натуры было сугубо положительным: имелся в виду человек с твeрдыми нравственными устоями, крепкими и незыблемыми взглядами на мир, бескомпромиссный в любви и дружбе.

На рубеже веков, в пору декадентства, в пору культа полутонов, душевной раздвоенности и умственной многозначности Цельная Натура подверглась осмеянию и затаилась, смущeнно краснея.

После 17-го года под цельностью натуры государственно понималась лишь революционность. Контрреволюционность, будь она твердокаменно цельной, таковой не считалась. Полутона же не только не приветствовались, но расценивались часто как измена пролетарскому делу. Воцарилось официальное властвование Цельной Натуры, на самом же деле, конечно, это был суррогат, на самом деле настоящих Цельных Натур, то есть людей, убеждeнных по убеждению, а не в силу обстоятельств или самообмана, было крайне мало (зато с наступлением перемен их гражданский подвиг был восславлен - и тут же забыт).

Не успело общество глазом моргнуть, а Цельная Натура стала опять всеобщим посмешищем. (Что литература, в том числе и устная, послушно отметила, будучи выражением народного настроения и народной мысли.)

Ну не глупо ли, в самом деле, быть Цельной (то есть - Узкой в понимании многих) Натурой в ту пору, когда к нам пришли наконец сокровища мысли, ранее недоступные - в виде Фрейда, Ницше, Шопенгауэра и т.п., из которых (из сокровищ) ясно видно, что полноценный человек цельным быть никак не может, ибо у него в душе и Эрос, и Танатос, и Эдипов комплекс, и ещe чeрт знает что понапихано, откуда цельность, - да и зачем?

Смешно! - настолько смешно, что над этим даже по телевизору по пять раз на дню юмористически смеются.

Но вот вам судьба.

Сергей Сергеевич Восковатов, несмотря на довольно мягкую свою фамилию, всегда был твeрдым человеком. Цельной Натурой. Принципиалом.

Он был, сволочь такой, коммунистом. Да таким, что в партию не захотел вступить, считая еe недостаточно коммунистической, несмотря на наличие этого слова в еe названии. Как он уцелел при таких воззрениях, Бог весть! Впрочем, бывали исключения. Держа таких людей на заметке, государственно-партийный аппарат их - не трогал! Может, для того, чтобы иметь возможность сказать: вот, человек несeт полную ахинею, а мы - терпим! Его бы давно пора в жeлтый дом, на Колыму, расстрелять его, подлеца, а мы - лояльны! Кто говорит, что нету свободы слова? Вот она!

Правда, слово Восковатова было слышно лишь одному человеку - напарнику, с которым рядом сидел Сергей Сергеевич в часовой мастерской, с утра до вечера починяя часы, - такова была его профессия. И вот, починяя часы, он только и говорил что об ущербе идее коммунизма со стороны коммунистов же.

Долго ли, коротко - исчезли официальные коммунисты. Кто билет порвал, кто в дальний ящик засунул. Восковатов же коммунистом остался.

Долго ли, коротко - опять появились коммунисты. Не правящие, но официальные. Но и они не пришлись Восковатову по нутру.

Однажды их представители, до которых дошeл слух о несгибаемом Принципиале коммунисте Восковатове, пришли к нему и с места в карьер предложили занять пост руководителя региональной организации.

- А идите вы! - ответил Восковатов, оглядев их озабоченные суетные лица без отсвета мечты.

Представители обиделись и ушли...

...Вы, дорогие читатели, я полагаю, ждeте истории. О том, например, как Восковатов, несмотря на то, что ортодоксальный коммунист (то есть гад естественный), взял да и вынес из пожарища троих детей, обгорев при этом до смерти сам.

Но - нет истории. Как жил Восковатов, так и живeт. Как был коммунистом, так и остаeтся, говоря: "Пока возможен я - возможен коммунизм!". И троих детей выносить из огня нет ему нужды, он своих четверых на ноги поднял, вырастил прекрасными, как ни странно, людьми. И работник замечательный, и семьянин примерный, и в транспорте старушкам место уступает, при этом без всякой показухи и лицемерия, а по велению души.

Я, обуреваемый настроениями времени, вознамерился однажды посмеяться над ним, над его твердолобыми убеждениями и принципами.

- Сергей Сергеич! - говорю ехидно.

- Слушаю вас, - поднимает он усталые от напряжения глаза.

И какой-то весь не смешной, какой-то не идиотичный совершенно, будто даже и не коммунист, а нормальный человек.

- Да я так, - говорю. - Часики-то готовы?