Росс Полдарк (ЛП) - Страница 81

- Мы все будем подпевать, - почтительно произнес Джордж. - Это замечательным образом украсит наш вечер.

Самоуверенная грубость Джона Тренеглоса, чьи корни уходили к Роберту, графу де Мортену, была не для Джорджа. Казалось невероятным, что лишь одно поколение отделяло грубого и угловатого старика, который сидел в своей лачуге в простой одежде, жевал табак и едва мог нацарапать собственное имя, от этого благовоспитанного молодого человека, одетого в сшитый по последней моде облегающий розовый сюртук с темно-желтыми отворотами. Внука кузнеца во внешности выдавали лишь полные, твердые и резко очерченные губы и короткая шея над массивными плечами.

- Демельза не спускается? - тихо спросил Росс Верити. - Не испугалась ли она гостей?

- Нет, не думаю, что она знает об их присутствии.

- Может, сыграем партию-другую в фараон? - предложил Фрэнсис. - Мне чертовски не везло в субботу. Фортуна ведь не может всегда быть неблагосклонной.

Но на него тут же накричали. Элизабет должна сыграть на арфе. Они приехали специально, чтобы послушать Элизабет. Джордж уже выдвигал арфу из угла, а Джон нес стул, на котором Элизабет обычно сидела. Возражающую, хотя и с улыбкой, Элизабет наконец уговорили. И в это самое мгновение вошла Демельза.

Демельза чувствовала себя лучше. Она только что освободилась от еды и эля. Сей факт, конечно, был неприятен, но как и старым римским сенаторам, после этого ей полегчало. Проклятая тошнота ушла вместе с едой, и теперь всё стало прекрасно.

Когда вошла Демельза, воцарилось секундное молчание. Это было заметно, потому что до этого гости шумели. Затем Элизабет сказала:

- Эта наша новая кузина, Демельза. Жена Росса.

Демельзу застал врасплох наплыв новых гостей, с которыми ей теперь придется знакомиться. Рут она помнила по её визиту к Россу, а старшего сына сквайра Тренеглоса, одного из самых значительных людей в округе, Демельза видела вместе с Россом, когда тот дважды выезжал на охоту. Когда она в последний раз видела обоих, то была длинноногой неряхой-посудомойкой, на которую они едва бы удосужились взглянуть дважды. Хотя, может, Рут и взглянула бы. Перед ними и Джорджем Уорлегганом, которого, судя по одежде, она посчитала по меньшей мере сыном лорда, Демельза робела. Но она быстро усвоила, что все люди, даже столь благородные, имели удивительную склонность принимать тебя по твоей же собственной оценке.

- Дьявол вас забери, Росс, - вырвалось у Тренеглоса. - Где вы прятали этот прелестный цветок? Весьма неблагодарно с вашей стороны скрывать его от нас. Ваш покорный слуга, мэм.

Поскольку отвечать словами "ваша покорная слуга, сэр" было определенно неправильно и к тому же недалеко от истины, Демельза ограничилась приятной улыбкой. Она позволила представить себя остальным двум гостям, затем взяла бокал портвейна у Верити и отпила половину, пока гости на нее не смотрели.

- Так значит, это ваша жена, Росс, - ласково произнесла Рут. Идите сюда, присядьте со мной, милочка. Расскажите о себе. В июне про вас говорила вся округа.

- Да, - согласилась Демельза. - Людям ужасно нравится сплетничать, разве не так, мэм?

Джон захохотал и хлопнул себя по ляжке.

- Вы не ошиблись, мэм. Предлагаю тост: счастливого всем Рождества, и да будут прокляты сплетни!

- Ты пьян, Джон, - строго заявила Рут. - Ты не сможешь сесть на лошадь, если мы незамедлительно не отбудем.

- Сперва мы должны послушать, как Элизабет нам сыграет, - сказал Джордж, обменявшись доверительным взглядом с Элизабет.

- Вы поёте, миссис Полдарк? - спросил Джон.

- Я? - удивилась Демельза. - Нет. Лишь когда счастлива.

- А разве сегодня мы все не счастливы? - напирал Джон. - Сочельник. Вы обязаны спеть для нас, мэм.

- Она поет, Росс? - удивился Фрэнсис.

Росс взглянул на Демельзу, которая решительно покачала головой.

- Нет, - ответил Росс.

Но отказ не возымел никакого действия. Кто-то же должен им спеть, и похоже, этим кем-то станет Демельза.

Девушка поспешно осушила бокал, и его вновь наполнили.

- Я сама научилась пению, - объянила она. - То есть я не знаю ноты. Пусть сперва сыграет хоз... э... Элизабет. Быть может, потом...

Пальчики Элизабет мягко пробежались по струнам арфы. Тихий журчащий звук мерно аккомпанировал беседе.

- Если напоете мне немного, - сказала она, - то думаю, мне удастся подобрать мелодию.

- Нет-нет, - возразила Демельза, попятившись. - Сперва вы. Сперва вы сыграйте.

Элизабет начала играть, и всё общество мгновенно смолкло, даже находящийся навеселе Джон и основательно набравшийся Фрэнсис. Они ведь были корнуолльцами и ценили музыку.

Сперва она сыграла отрывок из Генделя, затем коротенькую сонатину Крумпхольца. Комнату наполнили дрожащие звуки арфы, и кроме них раздавалось лишь потрескивание горящих в камине дров. Сияние свечей озарило юный профиль Элизабет и её тонкие руки, перебирающие струны арфы. Свет ярким венцом засиял на её волосах. Позади неё стоял Джордж Уорлегган, плотный, вежливый и суровый, сцепив руки за спиной, и не мигая смотрел на Элизабет.

Верити опустилась на стул; рядом с ней лежал на полу поднос с бокалами. Она сидела на фоне мориновых портьер, обхватив колени руками и приподняв голову, из-под кружевной накидки проглядывала полоска кожи. Выражение её лица напоминало юную Верити четырехлетней давности. Фрэнсис развалился в кресле, полуприкрыв глаза, но всё же слушал. Рядом с ним методично шамкала губами тетушка Агата; с уголка её рта свисала струйка струны; она тоже слушала, но ничего не слышала. Разительно отличаясь от пожилой дамы пышностью своего наряда, Рут Тренеглос, тем не менее, странно походила на неё манерой поведения. Её нельзя было назвать красавицей, но вероятно, в свое время из-за нее тоже могли бы драться на дуэли.

Рядом с ней сидела Демельза, которая только что осушила бокал портвейна и чувствовала себя лучше с каждой минутой. Позади нее, слегка отстранившись, стоял Росс, время от времени обводя собравшихся беспокойным взглядом. Джон Тренеглос наполовину прислушивался к музыке, наполовину жадно разглядывал Демельзу, которая, похоже, откровенно его очаровала.

Музыка смолкла, и Элизабет, откинувшись назад, улыбнулась Россу. Раздавшиеся аплодисменты оказались тише, чем можно было представить десять минут назад. Мелодия арфы, похоже, затронула что-то в глубине души, а не просто развеселила. Она пела не о рождественском веселье, а о любви и скорби, о человеческой жизни, с её странным началом и неизбежным концом.

- Великолепно! - заявил Джордж. - Мы с лихвой вознаграждены за проделанный столь далекий путь. Элизабет, вы затронули струны моего сердца.

- Элизабет, - попросила Верити. - Сыграйте мне еще раз канцонетту. Мне она нравится.

- Она не так хороша, если не подпевать.

- Нет-нет, и так хорошо. Сыграйте ее, как играли в воскресенье вечером.

Вновь воцарилось молчание. Элизабет сыграла отрывок из Моцарта и затем канцонетту Гайдна.

Наступила тишина, прежде чем кто заговорил.

- Это моя любимая, - произнесла Верити. - Никак не могу наслушаться.

- Они все мои любимые, - заметил Джордж. - Вы сыграли ангельски. Еще одну, молю вас.

- Нет, - улыбнулась Элизабет. - Теперь черед Демельзы. Теперь она для нас споет.

- После этого я не вправе вам отказать, - отозвалась Демельза, на которую подействовали крепкое вино и последний отрывок. - А я молила Господа, чтобы вы обо мне забыли.

Все рассмеялись.

- Мы должны услышать вашу песню, а потом уйдем, - заявила Рут, взглянув на мужа. - Пожалуйста, миссис Полдарк, преодолейте свое смущение и усладите наш слух вашим уменьем. Мы все в предвкушении.

Демельза встретилась глазами с Рут и заметила в них вызов. Она его приняла. Портвейн придал Демельзе храбрости.

- Что ж ...

Со смешанными чувствами Росс смотрел, как она подошла к арфе и заняла освобожденное Элизабет место. Демельза не умела играть на инструменте, но именно чутье убедило её решиться. Остальные собрались вокруг, чтобы слушать, таким образом избавив её от необходимости стоять, не зная куда деть руки. Но десять минут назад, когда она должна была спеть, все находились в приподнятом настроении и были готовы к ней присоединиться. Изящная и утонченная манера игры Элизабет изменила атмосферу. Контраста не избежать.