Ромул. Основатель Вечного города - Страница 7

Позднее Энею пришлось вступить в схватку с Ахиллом – самым ужасным из всех греческих воинов, которому не было равных в поединках. Две армии выстроились друг против друга в боевом порядке. Между ними оставалось обширное открытое пространство. На это место, хорошо видное обеим сторонам, выехали двое противников: с одной стороны – Эней, с другой – Ахилл; толпы зрителей приготовились следить за их состязанием.

Эней защищает тело Пандара

Этот поединок вызывал огромный интерес. Эней славился силой и храбростью, кроме того, он пользовался божественным покровительством своей матери, которая поддерживала и направляла его, приходила ему на выручку в опасную минуту. Но и Ахилла трудно было убить. Когда он был ребенком, его мать богиня Фетида окунула его в воды подземной реки Стикс, которые делали всякого, кто искупается в них, неуязвимым и бессмертным. Но при этом она держала его за пятку, и это место осталось незащищенным. Все остальные части тела были надежно защищены от ран.

У Ахилла был очень красивый и дорогой щит, который выковал для него бог Гефест по просьбе его матери Фетиды. Он состоял из пяти металлических пластин. Две внешние пластины были медные, внутренняя – золотая, а между ними – две серебряные. Щит был сделан с необыкновенным искусством и украшен дивной красоты узором. Мать Ахилла вручила его сыну, когда он покинул дом, чтобы присоединиться к грекам, отправлявшимся в Трою, по-видимому не слишком полагаясь на его чудесную неуязвимость.

Армии затаили дыхание, глядя на двух бойцов, выступивших навстречу друг другу, а боги и богини с не меньшим интересом следили за поединком из своих заоблачных жилищ. Кто-то из них сочувствовал Афродите, переживавшей за своего сына, кто-то отдал свои симпатии Ахиллу. Соперники сошлись, но не вступили в бой сразу, а сначала обменялись взглядами, полными ярости и презрения. Наконец Ахилл заговорил. Он насмехался над Энеем, говоря, что глупость и безрассудство заставили того вступить в войну и рисковать жизнью, сражаясь с таким грозным воином, как он. «Что ты получишь, – говорил он, – если вы победите в этой войне? Тебе никогда не стать царем, даже если тебе удастся спасти город. Я знаю, ты принадлежишь к царскому роду, но у Приама есть сыновья, которые станут его прямыми наследниками! А ты еще вздумал сражаться со мной! Со мной, самым сильным, храбрым и грозным из греков, любимцем многих богов». После такого вступления он пустился в пространные речи о величии своего происхождения и своем несомненном превосходстве в силе и доблести в красноречивой манере, которая, по-видимому, была тогда весьма популярна, ибо древние видели в ней доказательство стойкости и бодрости духа. В наше время такие разглагольствования расценили бы как тщеславие и пустое хвастовство.

В ответе Энея, дерзком и насмешливом, прозвучало не меньше твердости и присутствия духа, чем в речах Ахилла. Он подробно описал свою родословную, свои права на величие. Однако в заключение он заметил, что глупо и бессмысленно терять время в войне слов. Сказав так, Эней со всей силы метнул копье в Ахилла в знак начала сражения.

Копье попало в щит Ахилла и вонзилось в него с такой силой, что проникло через две пластины щита и достигло пластины из золота. Но пробить ее ему уже не хватило силы, и оно упало на землю. Затем Ахилл со всей силы швырнул свое копье в Энея. Эней присел на полусогнутых ногах, чтобы выдержать удар, и поднял над головой щит, застыв в ожидании. Копье ударилось в щит рядом с верхней кромкой и прошло насквозь через все пластины, из которых он состоял, скользнуло по спине героя и, дрожа, вонзилось в землю. В ужасе Эней выбрался из-под щита.

Поняв, что копье не достигло цели, Ахилл обнажил меч и кинулся на Энея, надеясь одолеть его в рукопашной схватке. Эней, оправившись от секундного замешательства, схватил огромный камень (по словам Гомера, больше, чем могут поднять два обычных человека) и уже был готов швырнуть его в наступавшего врага, когда сражение было внезапно прервано в результате неожиданного вмешательства. Похоже, боги и богини покинули свои заоблачные жилища на вершине Олимпа и собрались, невидимые, на месте поединка, чтобы следить за его ходом. Кто-то симпатизировал одному из бойцов, кто-то – другому. Нептун был на стороне Энея и увидел, как велика грозившая Энею опасность: Ахилл мчался на него с обнаженным мечом; тогда он встал между сражавшимися. По его воле поле битвы внезапно окутал волшебный туман, который всегда был наготове у бога морей; этот туман скрыл Энея из поля зрения Ахилла. Нептун вытащил из земли копье и бросил его под ноги Ахилла. Потом он подхватил Энея, поднял над землей и, невидимый, пронес его над головами солдат и всадников, стоявших рядами на поле боя. Когда туман рассеялся, Ахилл увидел свое копье, лежавшее у его ног; оглядевшись вокруг, он обнаружил, что его противник исчез.

В таком виде дошли до нас сказания древних о доблести и подвигах Энея под стенами Трои, о чудесном вмешательстве богов, спасавших его жизнь в минуты смертельной опасности. В те времена считалось, что этот эпос – правда, и все изложенные в нем события действительно имели место. Чудесные и невероятные явления, о которых шла речь, не вызывали никаких сомнений, так как полностью соответствовали религиозным верованиям. Эти сказания передавались из поколения в поколение, были горячо любимы теми, кто слышал и повторял их, отчасти благодаря их поэтической красоте и литературным достоинствам, отчасти благодаря возвышенным откровениям о богах и божественном мире.

После взятия и разрушения Трои Эней, который, прежде чем осесть в Италии, был вынужден скитаться по всему свету, остановился в Карфагене. Там он, согласно древнему преданию, рассказал об обстоятельствах захвата и разграбления города и своего спасения.

Долгое время война шла с переменным успехом, но однажды часовые на стенах и башнях заметили странное движение в стане осаждавших, которое говорило о свертывании лагеря и подготовке к отъезду. Шатры были сложены. Греки собирали вещи и снаряжение. Корабли перетащили к морю, и на берегу шла бурная деятельность, указывавшая на подготовку к отплытию. Вскоре по городу распространились слухи, что грекам надоела затяжная война и они готовятся оставить поле боя. Разумеется, жители Трои смотрели на эти приготовления с огромной радостью, полагая, что их мечты и надежды самым неожиданным образом сбылись. Греческий лагерь был разобран и, наконец, оставлен. Войска отошли к берегу моря, где погрузились на корабли и отплыли. Убедившись, что осада снята, троянцы открыли ворота и толпами – солдаты, горожане, мужчины, женщины, дети – повалили смотреть на оставленный лагерь и праздновать избавление от врагов.

Первое, что привлекло их внимание, – огромный деревянный конь, который стоял на том месте, где был греческий лагерь. Троянцы собрались вокруг этого чудовища, гадая о его предназначении. Эней, рассказывая эту историю, говорит, что конь был размером с гору, но потом сообщает, что люди повезли его на колесах по улицам города. Особенно обращает на себя внимание тот факт, что они привязали веревки к шее коня, а не к его передним ногам, что было бы единственно возможным способом крепления, если бы фигура коня была огромной. Поэтому, используя это сравнение, мы должны представить себе небольшую гору. Возможно, Эней употребил слово «гора» лишь в метафорическом смысле, – так делаем мы, говоря, что океанские волны вставали, как горы. Но установлено, что даже в самый жестокий шторм гребни волн не поднимаются выше шести метров над общим уровнем.

Все же фигура была так высока, что произвела потрясающее впечатление на тех, кто ее видел. Троянцы собрались вокруг нее, недоумевая, зачем греки соорудили этого коня и оставили под стенами Трои. После того как прошло первое чувство удивления, троянцы стали думать, как поступить с этим чудом. Предложения были самые разные. Кто-то из военачальников высказал предположение, что это – священный дар, который надо отвезти в город и выставить в цитадели как военный трофей. Другой решительно не согласился с ним, заявив, что подозревает в нем скрытую угрозу, и посоветовал разжечь под этим чудовищем костер, чтобы в нем сгорели сама фигура и все коварные планы, которые могут в ней таиться. Третий потребовал разрубить коня на части, чтобы узнать, что у него внутри. В этот момент к ним подошел один из троянских вождей, которого звали Лаокоон, и стал горячо уговаривать их отказаться от сомнительного трофея. И в доказательство своих подозрений он швырнул со всей силы копье в бок чудовища. Копье, дрожа, воткнулось в дерево и загудело от удара.