Ромашка с шипами (СИ) - Страница 10

Ева смотрит на меня каким-то непонятным взглядом. Такое ощущение, что она хочет, чтобы я начал ее отговаривать.

— Куда? — спрашиваю я.

— В общагу. Или найду еще кого-то, с кем можно снимать квартиру.

— Ну уж нет, — нехотя выдаю я. — Никаких общаг и сомнительных соседей.

— Ты меня не отпустишь? — с нескрываемой надеждой спрашивает она.

И что я должен ответить?

— Я обещал твоему отцу, что присмотрю за тобой.

— Только поэтому не отпустишь?

— Только поэтому.

— А как же…

Я знаю, что она хочет мне припомнить. Поэтому сразу говорю:

— Никак.

— Ты меня целовал!

— Я?!

Делаю удивленное лицо. Пытаюсь прикинуться шлангом.

— Да, ты! И тебе это нравилось. Не говори, что нет!

— Я говорю: нет, — ухмыляюсь я. — Я просто выпил лишнего.

— Что? — поражается Ева. — Ты же не пил!

— Пил. Кофе. Двойной эспрессо в полночь превращает меня в чокнутую тыкву. Начинаю целовать всех без разбора.

— Двойной эспрессо в полночь? Я запомню. Значит, во всем виноват кофе…

Она улыбается.

Весьма самодовольной улыбкой. Думает, что я у нее в кармане. Вернее, у ее прекрасных ног.

Как бы не так! Это был единичный случай. Ничего подобного больше никогда не повторится.

Зато я теперь знаю, как сделать дерзкую козу покорной и послушной. Один поцелуй — и она готова бегать за мной!

Но — нет.

Нет, нет и нет.

Ева наливает мне третью чашку чая.

А я вдруг ловлю себя на мысли: а не такое уж оно и плохое, это субботнее утро…

Ева

Стыдно ли мне за вчерашнее?

Стыдно.

Повторила бы я это снова?

Да, да и еще раз да!

Я всю ночь ворочалась в кровати, вспоминая этот волшебный поцелуй. Я даже не умывалась! Чтобы сохранить вкус его губ на своих губах…

Глупо? Конечно.

Это все пина-колада. Она весь вечер заставляла меня совершать безумные поступки. Кстати, спасибо ей за поцелуй…

А обо всем остальном я не буду вспоминать. Как в машине пыталась лапать Артура, а он на меня рявкнул. Как потом чуть снова не бросилась ему на шею, а он каким-то полицейским жестом взял меня за плечо и повел домой. По дороге читая нотации.

Это все неважно.

Главное — мы поцеловались.

Утром я не знала, как быть.

Градус стыда на трезвую, слегка похмельную, голову резко подскочил. Я бы, наверное, не пошла к Артуру. Выпила бы кофе в своей кухне.

Но там не было никакой еды! Девственно пустые шкафы и идеально чистый выключенный холодильник.

Пришлось все же выбираться на вражескую территорию. Я напилась кофе, наелась тостов с сыром. Перемыла посуду. Вытерла несуществующую пыль.

Ушла к себе, оставив дверь слегка приоткрытой.

Прошел час, второй. Артур все не просыпался.

Я забеспокоилась. А вдруг его инфаркт хватил? От переживаний после вчерашнего.

Или это только я вся на эмоциях, а для него это так, пустяки? Может, он, и правда, целует всех подряд, напившись в полночь кофе.

Ночью я парила в облаках, а днем шмякнулась о землю.

Я вспомнила то, о чем вчера начисто забыла. У Артура есть бройлерная индюшка! Если она его девушка, то почему он целовал меня?

А, может, она просто… Может, она для него ничего не значит? Мне нравится эта мысль. Пусть будет так. Ну пожалуйста! Я очень хочу, чтобы индюшка навсегда исчезла с горизонта.

Так что там с Артуром? Почему он до сих пор не выходит из спальни?

Ах, да! Он же смертельно устал. Я помню: рисковые сделки, нервы, бессонные ночи. Бедняга. Работает на износ. И никто о нем не заботится…

Меня вдруг осенило: я же могу приготовить ему обед! Поражу его своими кулинарными талантами. Я хорошо готовлю. Научилась еще лет в пятнадцать, пытаясь быть взрослой.

В холодильнике я нашла свои любимые кабачки, из которых можно приготовить пятьдесят разных блюд, и все будут вкусными. Обнаружила куриную грудку, пармезан, разную зелень… Достаточно для вкусного и полезного обеда.

И все же, все то время, пока я натирала на терке кабачки, пассеровала лук и резала грудку тонкими полосками, меня мучила то ли тревога, то ли любопытство.

Я не выдержала, бросила приготовление обеда и пошла к двери спальни Артура.

Сначала деликатно постучала. Тишина. Потом поскреблась, как кошка. Никой реакции. Я забарабанила в дверь сильнее. Еще сильнее. Разве можно от такого грохота не проснуться?

Решившись, я нажала на ручку и приоткрыла дверь. Всунув в образовавшуюся щель нос и заглянув одним глазком, я увидела Артура.

Он лежал на спине, разметавшись по кровати. Одеяло с него почти сползло, обнажив широкую мускулистую грудь и сильные руки.

Вау.

Я сама не заметила, как оказалась внутри. И, не чувствуя под собой ног, с колотящимся сердцем, подошла к его кровати. Дышит? Дышит.

Уф.

Вот бы лечь рядом! Положить голову на его плечо. И почувствовать, как он меня обнимает этой самой сильной рукой…

Я тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые мысли.

Я зашла просто убедиться, что с Артуром все в порядке! А не чтобы предаваться запретным грезам, любуясь его бицепсами, трицепсами, помятой щекой и необыкновенно длинными ресницами.

Ой.

Кажется, он просыпается.

Я хотела убежать, но ноги как будто приросли к полу…

Артур

— Чем сегодня займешься? — спрашиваю я Еву, когда мы заканчиваем наш долгий обед.

Я не хотел задавать этот вопрос. И что либо предлагать тоже не хотел. Я решил, что это плохая затея — звать ее с собой на велопрогулку.

Но мой язык, похоже, решил иначе. Он начал этот разговор помимо моей воли! Никогда раньше части моего тела не бунтовали против меня. Это что-то новенькое…

— Не знаю, — отвечает Ева.

И при этом хитро на меня поглядывает.

— Я иду кататься на велике, — сообщает мой взбунтовавшийся язык.

— Круто! Я бы тоже хотела. Можно же прокатиться по набережной? Там так красиво!

— Можно, — отвечаю я. — Тут рядом парк…

— Когда выходим? — Ева вскакивает со стула.

— Я тут все уберу и пойдем.

— Ты уберешь?

Ева таращится на меня с неподдельным удивлением.

— Ну да. Ты готовила, я мою посуду. То есть, моет посудомойка, а я ее загружу.

— Вау, — мечтательно выдыхает Ева. — Ты такой… хороший. Просто идеальный мужчина!

Я внезапно смущаюсь и даже, кажется, слегка краснею. Как девица на выданье, блин.

Да что за хрень со мной творится?

Ева убегает к себе. Минут через пять возвращается. Расстроенная.

— Слушай, у меня же нет спортивной одежды. Она приедет позже. Как думаешь, ничего, если я пойду в этих шортах? Они мягкие и удобные.

И крутится передо мной в тех самых шортиках, в которых рассекает по дому с утра. И от которых я все время старательно отводил глаза, когда она вставала и ходила туда-сюда по кухне.

Сейчас я глаз не отвожу.

Я, как зачарованный, пялюсь на ее аккуратную упругую попку, обтянутую трикотажной тканью. И чувствую, как весь мой организм очень горячо реагирует. Бурными аплодисментами, переходящими в овации.

Черт!

Плохая была идея позвать Еву с собой!

— Нет! — рычу я. — В этих трусах идти на улицу нельзя.

— Это не трусы! — дуется Ева. — Это шорты. Частично домашние, частично спортивные.

— Надень джинсы, — командую я.

— Но в них неудобно на велике!

— Или джинсы, или ты никуда не идешь.

— А шапку надеть? — язвит Ева.

— Чего?

— Ты мне не мамочка!

Нет, правда. Плохая была идея.

Я же хотел спокойно покататься, расслабиться, выбросить все проблемы из головы. Но при этом взял главную проблему с собой! Идиот.

Я понимаю, в узких джинсах не очень удобно кататься на велосипеде. Они того и гляди треснут сзади по шву. Или треснут мои глаза!