Романс для вора - Страница 12

– Извините, – снова улыбнулся он, – я не знал, что вы постоянный…

– А если бы не постоянный, – ответил Роман, проходя мимо него, как мимо вещи, – то, значит, можно задавать идиотские вопросы?

Подойдя к старшему продавцу, Роман милостиво подал ему руку и сказал:

– Толик, блин! Я сколько раз говорил тебе – береги наш великий и могучий! А ты что?

Толик пожал плечами и ответил:

– А бесполезно. Против течения все равно не попрешь.

– Ага. В канализации тоже течение имеется. И если ты туда попадешь, то, значит, так и будешь плыть, пока тебя не вынесет куда-нибудь в сливную яму?

– Так ведь… Все так разговаривают! – сказал Толик. – И ничего другого вроде уже и не понимают.

– Да уж, – вздохнул Роман, – каких трудов мне стоило отучить тебя говорить: «Что вы хотели»… Вроде отучил, а теперь – «Вам чем-нибудь помочь?»

Роман помолчал и добавил:

– Лингвисты, блин… Ладно. Михаил Александрович у себя?

– Да, – кивнул Толик, – наверху сидит.

Кивнув ему, Роман вошел в дверь с надписью «только для персонала» и стал подниматься по лестнице, ворча под нос:

– Вам чем-нибудь помочь… Уроды! Слышал бы вас Пушкин…

Добравшись до второго этажа, Роман кивнул скучавшему на стуле здоровяку с короткой стрижкой и недобрым лицом, который, узнав его, скупо улыбнулся, и остановился перед белой финской дверью, на которой имелась позолоченная табличка:

Подмигнув охраннику, а точнее – братку, оберегавшему покой и саму жизнь вора в законе Арбуза, Роман постучал в дверь и прислушался.

– Войдите, – донеслось из кабинета.

Роман толкнул дверь и вошел.

На белом кожаном диване, стоявшем напротив большого телевизора, сидел худощавый мужчина в светлом костюме и черной рубашке. Увидев Романа, он улыбнулся, неторопливо поднялся с дивана и сказал:

– Привет, Ромка!

– Привет, Мишка! – ответил Роман, и они обнялись накрест.

– Присаживайся, – Арбуз гостеприимно повел рукой в сторону дивана. – Чай, кофе, потанцуем?

– Чай, кофе – да, – кивнул Роман, опускаясь на пышные подушки дивана, – а насчет «потанцуем» – нас могут неправильно понять. Особенно твои сотрудники.

– Это точно, – засмеялся Арбуз. – Значит, танцы отменяются.

Он подошел к стеклянному столу, на котором имелись телефоны, компьютер, факс и прочие чудеса оргтехники, и сказал в селектор:

– Танечка, принеси нам чайку и кофейку. И всего другого, что полагается.

– Сию минуту, Михаил Александрович, – нежно пропищал селектор в ответ.

– Ишь ты, – усмехнулся Роман, – «сию минуту»… У Боровика вовсе не так жирно, как у тебя. Он лично, без всяких слуг, достает жалкую бутылку пива из своего ржавого сейфа.

– А вот нечего было в менты идти, – назидательно ответил Арбуз и уселся в просторное министерское кресло с высокой спинкой.

Открыв коробку сигар, он придирчиво выбрал одну из них, обрезал ее гильотинкой в виде зубастой головы вампира и сказал:

– Тебе не предлагаю. Знаю, что ты не любишь сигары.

Затем он прикурил от зажигалки, изображавшей статую Свободы, и, выпустив под стол струю вонючего дыма, спросил:

– Ну и что там у тебя?

– А что у меня? – Роман пожал плечами. – У меня все как обычно. Сам знаешь – артисты, гастроли, поклонницы… Ну, правда, есть еще новости. Буду давать благотворительный концерт в «Крестах».

– Да ну! – Арбуз весело удивился. – Прямо в самих «Крестах», говоришь?

– Ага. Во дворе, под открытым небом.

– Это здорово… – Арбуз прищурился. – Это, знаешь ли, очень даже интересно.

– Ну, в общем, ничего интересного. Я ведь уже выступал несколько раз в колониях.

– Не-е-е, ты не путай. Колонии – это тебе не «Кресты». Колония общего режима – это что-то вроде принудительного пионерлагеря. Ну разве что с вертухаями и прочими радостями. А «Кресты» хоть и считаются изолятором временного содержания – всетаки тюрьма. Настоящая, с мрачными казематами и страшными злодеями, сидящими в камерах.

– Злодеями… – Роман вспомнил разговор с Боровиком. – Что же ты так неласково своих коллег называешь?

– Как хочу, так и называю, – усмехнулся Арбуз. – Так, говоришь, в «Крестах» петь будешь?

– Ну, если ничего не изменится – буду, – кивнул Роман.

– Не изменится, – уверенно сказал Арбуз. – Такие решения не меняются. Ты же понимаешь, что до того, как тебе предложили выступить там, все было обсуждено и одобрено на самых разных уровнях и в самых разных… э-э-э… сообществах.

– Понимаю. О, кстати, чуть не забыл!

Роман полез во внутренний карман просторной холщовой куртки и извлек оттуда запечатанный лазерный диск.

– Я тебе обещал и вот – держу слово. Как это у вас говорится – за базар отвечаю. «Татуированный ангел», мой последний альбом.

– Это здорово! – обрадовался Арбуз. – А я уж думал, ты забыл о своем старом друге. Все девкам раздарил.

– Ну вот еще! – возмутился Роман. – Может быть, я и свинья, но не до такой же степени. Давай ручку, автограф напишу.

– Давай-давай, автограф – это хорошо.

Арбуз нашел на столе ручку и швырнул ее сидевшему на диване Роману.

Тот поймал ручку в воздухе и, распечатав альбом, начал писать на вкладыше автограф.

– Вот черт… – выругался он, – бумага эта лакированная… На ней лучше фломастером писать. Так… И вот так. Держи!

Закрыв коробку, он бросил ее Арбузу.

Поймав ее не менее ловко, чем Роман поймал ручку, Арбуз открыл альбом и стал читать вслух дарственную надпись.

– Так… Дорогому Арбузу от друга детства. На память, – в интонациях Арбуза появилась язвительность, – а также с наилучшими чувствами и пожеланиями. Что за банальщина! Ты бы еще пожелал мне счастья в личной жизни.

– И успехов в труде.

– Вот-вот. Ты же для песен нормальные тексты пишешь, значит, владеешь словом! А тут – такую поденщину написал.

– Ну ладно тебе, – Роман смутился, – банальщина, поденщина… Хочешь, другой подпишу, поооригинальнее?

– Нет уж, дорогой друг детства, пусть это свидетельство позора останется у меня. Я тебя им потом шпынять буду. А ты будешь извиваться, как ужака под вилами.

Арбуз спрятал диск в стеклянный ящик стеклянного стола и сказал:

– Не зря говорят, что музыканты тупые. У них все способности в чувства уходят.

– Сам ты тупой, – фыркнул Роман. – Ты скажи лучше, зачем тебе стеклянный стол?

– О! – Арбуз поднял палец. – Это символ того, что мой компьютерный бизнес совершенно прозрачен. Никакого левака, все документы на виду, в общем – ангел.

– Татуированный, – усмехнулся Роман.

– Точно! Как твой диск – «Татуированный ангел». Видишь, как все совпадает? Линии жизни и слои событий располагаются и складываются не просто так. – Арбуз откинулся на спинку кресла и задумчиво поднял глаза к потолку. – Великий Конфуций говорил…

Бесшумно открылась дверь, и на пороге показалась стройная девушка в короткой юбке, катившая перед собой столик на колесах. На столике стояли чашки, сахарница, электрический чайник, над коротким носиком которого вился пар, а также вазочка с печеньем, банка растворимого кофе и бутылка армянского коньяка. Подкатив столик к дивану, девушка сделала книксен и удалилась, виляя бедрами. Роман посмотрел ей вслед, а потом вопросительно взглянул на Арбуза.

– Нет! – Арбуз решительно замахал пальцем. – Ничего подобного! Никаких таких дел! Сам знаешь: бабы доведут до цугундера. Особенно сотрудницы. Так что – никакого интима. Танечка, конечно, девушка видная и на любого мужчину действует безотказно, гормоны так и прут, но – ни в коем случае.

– Правильно, – согласился с ним Роман. – Если все обстоит именно так, как ты говоришь, то это хорошо. А то, знаешь ли, известные дела – секретаршу на столе… И прочий инвентарь. Ну тогда расскажи, как у тебя дела на фронте организованной преступности.

– Ну, – Арбуз пожал плечами, – преступаем помаленьку. Но ты меня лучше об этом не спрашивай.