Роман с призраком - Страница 2

Однако сейчас вдруг незнакомые люди, говорившие на странном диалекте, должны были автоматически стать объектами моей любви всего лишь по причине кровного родства. Хотя я ничего не знала ни об этом мужчине и женщине, ни о тех, с кем мне скоро предстоит встретиться, от меня тем не менее ожидали проявления к ним любви и нежности без лишних вопросов. Для меня это было ново и непривычно.

— Как долетела, дорогая? — поинтересовалась женщина, так похожая на мою мать. Она говорила с невнятным ланкаширским акцентом, показавшимся мне смесью шотландского и валлийского, поэтому мне сначала было трудно понять, что она говорит.

— Полет прошел великолепно, — ответила я, расположившись на заднем сиденье «рено» дяди Эдуарда и чуть не прижимая колени к груди.

— Наверно, ты очень устала.

Я кивнула и отвела глаза. Ее сходство с моей матерью, со мной весьма тревожило меня — чужая женщина с нашим лицом. Мое внимание сосредоточилось на движении, поскольку машины ехали, если можно так сказать, не по той стороне улицы.

— Андреа, как мило, что ты приехала, ведь твоей матери совсем плохо. Как обрадуется дедушка, когда увидит тебя. Это все равно как бы наша Рут была здесь. Правда, Эд?

Я прикусила нижнюю губу. А как же здесь все-таки воспримут мое присутствие? Стараясь устроиться поудобнее на сиденье и прийти в себя, я готовилась к тому, что в гостях придется нелегко. Но какие трудности могут возникнуть на самом деле? Мы с мамой даже не говорили о том, как долго мне следует пробыть здесь. О продолжительности визита можно было только гадать: может быть, неделю или две. Этого времени вполне достаточно, чтобы восстановить прежние связи и оправиться после разрыва с Дугом, если только подобное возможно.

«С возвращением домой», — сказал в аэропорту дядя Эдуард. Я закрыла глаза. Мой настоящий дом остался в Лос-Анджелесе.

— Андреа.

Я вздрогнула.

— Андреа, посмотри.

В ее устах «посмотри» прозвучало как «досмотри». Она указала рукой в сторону окна.

— Знаешь, что это?

Я протерла кружочек в запотевшем стекле и взглянула на улицу. Рядом высилось похожее на чудовище почерневшее здание, в окнах которого то здесь, то там горели тусклые огни. По правде говоря, определить, что это за здание, было невозможно.

— Это центральная больница, — тихо пояснила она. — Вот здесь ты появилась на свет.

Я вытянула шею и снова взглянула в сторону этого здания. Оно уже осталось позади, и мимо окна мелькал ряд домов. Как странно, что женщина с невнятным акцентом, которая сидела в промерзшей коробочке, именуемой машиной, к тому же ехавшей не по той стороне дороги в восьми тысячах милях от моего дома, сообщила, что это мрачное и отталкивающее здание и есть место моего рождения.

В ответ на мою натянутую улыбку она тоже улыбнулась. Моя тетя старалась изо всех сил угодить мне. Большого желания ответить ей тем же у меня не было.

Над этим маленьким английским городком витало нечто похожее на смутную тревогу. Улицы выглядели холодными и безлюдными, на истертых булыжниках отражался свет викторианских фонарей. Проезжать через Уоррингтон было все равно что вернуться в прошлое.

— Ты должна простить меня, тетя Элси… но полет из Лос-Анджелеса длился одиннадцать часов, к тому же в аэропорту Хитроу пришлось ждать два часа…

— Ну да! — выпалила она. — Это называют нарушением биоритма. Ну и натерпелась же ты, должно быть, а я тут разыгрываю из себя гида. Ладно, сегодня больше нечего беспокоиться — тебе не станут докучать. Вечером никто не ждет тебя в гости, даже дедушка. Для визитов завтра времени будет предостаточно. Сейчас же тебе надо попить горячего чаю и лечь в постель. Ну вот, мы и приехали.

Дядя Эдуард резко остановил машину, и мы по инерции подались вперед. Мне пришлось еще раз протереть кружок на вспотевшем стекле и посмотреть в окно. Я увидела улицу, ничем не отличавшуюся от тех, по которым мы проехали. Вдоль улицы тянулся бесконечный ряд домов из красного кирпича с крохотными садиками.

— Где мы?

— Мы приехали к твоей бабушке, — пробурчала тетя, выбираясь из машины.

Я не без труда покинула машину и снова почувствовала, как мне в лицо ударил леденящий ночной воздух.

— Мы все подумали, что будет лучше, если ты погостишь у бабушки. Она ведь совсем одна, и общество ей не помешает. Уильям или я с удовольствием приняли бы тебя, к тому же тогда тебе было бы лучше, поскольку у нас есть центральное отопление, но твоя бабушка настояла на своем. Как только Рут позвонила и сказала, что ты едешь, она тут же привела в порядок переднюю спальню. Так что ты будешь жить здесь, дорогая.

— Да, тетя, конечно, — поддакнула я.

Я выпрямилась и посмотрела на дом. Это было высокое двухэтажное строение из грязного кирпича с выступавшим темным эркером. К этому темному, лишенному признаков жизни дому с двух сторон примыкали такие же строения, перед ним был запущенный сад. Под влиянием длительного полета, усталости, смятения и одиночества у меня мелькнула мысль попросить тетю, чтобы та отвезла меня к себе домой, где имелось центральное отопление. Но дядя Эдуард уже дошел до конца разбитой дорожки, подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину.

Тетя Элси легко подтолкнула меня в спину.

— Идем, дорогая. Попьешь вкусного чаю и хорошо выспишься. Вот что тебе нужно. Тогда утром ты почувствуешь себя лучше.

— Надеюсь, — я устало вздохнула.

Окоченевшая, уставшая от напряжения и дурных предчувствий, голодная и с раскалывающейся от боли головой, я переступила порог дома.

В молодости бабушка, как я уже упоминала, была красавицей. Моя мама поразительно на нее похожа. Глядя в лицо бабушки, можно представить, какой станет моя мать через двадцать шесть лет. Вот эта своеобразная широкая переносица рода Добсонов — кое-кто называл ее «аристократической» — и необычные глаза с серой радужной оболочкой с черным ободком. Тонкие, изящно изогнутые брови, высокие скулы, впалые щеки, чуть заостренный подбородок. Хотя кожа отвисла и покрылась сеткой морщин, но даже сейчас при определенном освещении бабушка выглядела довольно мило.

Бабушка сразу очаровала меня. Я не отрывала взгляда от этой женщины, отдаленно напоминавшей меня. Ее серые глаза наполнились слезами, и она промолвила слабым голосом:

— Андреа…

Опираясь на трость, она неожиданно обняла меня за шею крепкой рукой и, прижавшись к моей щеке, пробормотала:

— Слава богу, что ты приехала. Слава богу…

Возможно, вот так я буду выглядеть через пятьдесят шесть лет. Как забавно сейчас оглянуться и ощутить, что в то мгновение, когда возникла эта мысль, я как будто шагнула в будущее.

Дом бабушки оказался невероятно маленьким. Строители, видно, не очень задумывались над тем, как лучше защитить их обитателей от английской зимы. Единственными источниками тепла были камины, имевшиеся в каждой комнате. Вследствие этого комнаты были небольшими и любая нежилая площадь, коридор или лестничная клетка, строились невероятно узкими и с низкими потолками. Это поразило меня. Я всегда воображала старые английские дома викторианской эпохи просторными и изящными. Вероятно, дома, в которых жили представители высшего общества, такими и были. Однако великий средний класс, порожденный английской индустриальной революцией, жил в более практичных домах меньшего размера, которые пользовались спросом. По этой причине жилище Таунсендов на Джордж-стрит являлось скорее правилом, нежели исключением, и представляло собой один из сотен тысяч типичных английских домов.

— Что скажешь о моем маленьком домике? — спросила бабушка, когда тетя Элси с дядей Эдом ушли и мы расположились в гостиной. Она намазывала маслом ломтики хлеба, сложенные на тарелке, стоявшей у нее на коленях.

Я оглядела комнату: очень старая и громоздкая мебель, прокопченные стены с отслаивающейся краской, выцветшие фотографии на источенном червями серванте, книги в переплетах из черной кожи с тисненными золотом названиями, тяжелые бархатные шторы. Это была крохотная, захламленная гостиная викторианской эпохи. Видимо, для моей бабушки время давно остановилось.