Роман с ключом (СИ) - Страница 3

      Ред сумел найти работу в маленькой газетке в Норфолке — ему, родившемуся в лондонском пригороде и проработавшему на Флит-стрит несколько лет, казалось, что его, как отслужившую своё вещь, отправили в пыльный чулан под крышей. Через полгода он сумел перебраться в университетское издание в городе, находящемся как раз на полпути между запретным Лондоном и Норфолком, краем забытых вещей. Оттуда он несколько месяцев спустя всё же перебрался в столицу, в дрянную газетёнку «Уикли Лифлет», которая публиковала скандальные и никем не проверенные новости, проплаченные рецензии на представления в Вест-Энде и даже пошловатые дамские романы с продолжением.

      Ред, который во время написания своих финансовых детективов и особенно во время рытья подкопа под Найджела Торрингтона приобрёл бесценный опыт выискивания информации, которую хотели бы скрыть, писал для своего «жёлтого» работодателя разоблачительные материалы и сочинял остроумные и часто язвительные комментарии к купленным у папарацци фотографиям знаменитостей. И неплохо на этом зарабатывал, между прочим. Его коллеги, конечно, не знали, чем подогревались его язвительность и резкость: надеждой на то, что когда-нибудь он вот так же жёстко и колко пройдётся — и не на страницах «Лифлета», а как минимум в «Дейли Мейл» — по Найджелу Торрингтону и Филипу Ардену.

      Он ненавидел их обоих и мечтал рано или поздно вытащить на свет все их тайны, наверняка тёмные и отвратительные, иначе они не стремились бы так скрыть даже невинные на первый взгляд вещи. Его именно это и насторожило: настолько острая и агрессивная реакция Торрингтона. И Ардена, как потом выяснилось.

      Впервые на своей тропе войны Ред столкнулся с именем Ардена ещё во времена работы на «Сити Ивнинг Пост»: ему удалось по телефону выдать себя за работника службы надзора за судами и вызнать, что за яхту «Антуанетта», арендованную Найджелом Торрингтоном на трёхдневное празднование своего дня рождения, чек на оплату выписал вовсе не Торрингтон, а Арден. Тогда Ред ещё не погрузился в историю этого семейства так глубоко, но всё же заинтересовался тем, почему Арден платит за развлечения кузена десятой степени родства. Отношения между ним и Найджелом должны были быть не самыми приятными, но всё выходило наоборот. Причём, и это подтверждали многие, друзьями эти двое никогда не были, и не потому, что не нравились друг другу, а из-за банальной причины — серьёзной разницы в возрасте. Когда Найджел начал регулярно навещать Колина в Каверли, ему было двадцать семь, а Ардену всего четырнадцать.

      У Реда, пока он это раскапывал, всё внутри зудело от восторга и предвкушения: история обещала быть ещё запутаннее и интереснее, чем он предполагал. Но после увольнения эйфория сменилась разочарованием. И вот тогда имя Филипа Ардена всплыло во второй раз: как имя того, кто выкинул его с работы и разрушил репутацию.

      Издательство Ардена кроме книг выпускало ещё и пару еженедельных газет, посвященных литературе и искусству: «Лондонское литературное обозрение» и «Театральную неделю»; так что он должен был иметь связи и кое-какое влияние в этой среде, но Ред не думал, что такие. Тем не менее Арден сумел то ли договориться с редактором «Пост», то ли надавить на него, и Реда уволили.

      Так начался его крестовый поход: месяцы без работы в Лондоне, когда он отказывался признать, что теперь его место лишь в третьесортных журнальчиках, месяцы в промозглом Норфолке в обществе дымящей угольной печки, месяцы нудного отупляющего труда в университетском издании — все они были наполнены мыслями о том, что он раскопает всю правду об Ардене и отомстит.

      Ред не верил, что такие люди, как Филип Арден и Найджел Торрингтон, — обладающие богатством, влиянием и связями и не гнушающиеся использовать их так нагло и беспринципно — не имеют тайн. Они у них наверняка были, и то, как Арден бросился их защищать, только подтверждало эту теорию. Ему было что скрывать.

      По какой-то причине Арден вызывал у Реда приступы даже большей ненависти, чем Найджел Торрингтон. Во-первых, это он обратился с просьбой к своим знакомым в издательских кругах, во-вторых, та самая не дающая покоя тайна была связана именно с ним, не с прожигателем жизни Торрингтоном, а именно с ним. Этот человек, почти безвылазно живущий в Каверли, общающийся с людьми через секретарей и несправедливо, в обход ближайшего родственника, получивший в своё распоряжение целое состояние, точно что-то скрывал. Не мог не скрывать. Но Ред, как ни бился, не мог понять, что именно. Нелюдимость не являлась преступлением, а все прочие деяния Ардена говорили скорее в его пользу: он занимался благотворительностью и покровительствовал писателям, точно какая-нибудь стареющая герцогиня, не был замечен в порочащих связях — впрочем, в непорочащих тоже не был, не пытался уйти от налогов или незаконно сократить сотрудников, не интересовался политикой...

      Единственный лучик надежды промелькнул лишь тогда, когда Ред съездил в Лоули, деревню, расположенную в паре миль от Каверли. Ред собирался порасспрашивать местных жителей об Ардене и Торрингтонах и опасался лишь, что они пожелают защитить своего соседа от любопытства приезжего и ничего не расскажут. Но проблема оказалась в другом: люди из Лоули и рады были бы посплетничать об Ардене, но, к сожалению, почти ничего о нём не знали. Они видели его не чаще, чем жители Парижа или Нью-Йорка, то есть практически никогда. Он разве что проезжал, невидимый, по главной улице в одной из своих машин. Даже прислуга не делала закупок в местных магазинах, и всё под заказ привозилось из соседнего городка, причём и прислугу среди жителей Лоули не набирали. Арден вообще предпочитал людей из другого графства. «Это ещё сэр Колин начал, — объясняли Реду. — Рассчитал всех, кроме Герберта Прайса. Никого не брал из деревни и вообще окрестных мест. Мистер Арден тоже не берёт, но мы к нему и сами не пойдём».

      Это настороженное неприятие порадовало Реда, потому что доказывало, что он был прав: что-то с Арденом было нечисто, однако никаких подробностей из жителей Лоули выудить не удалось. Обычно беседы с ними скатывались к тому, каким чудесным молодым человеком был сэр Колин, как он страдал, как несправедлива оказалась к нему судьба, какое блестящее будущее разрушила болезнь и как непохож на него новый владелец Каверли. Да ещё пересказывали старые истории, которые Ред и без того знал: о Виктории де Вер-Торрингтон, взявшей на воспитание семилетнего Филипа Ардена после смерти его матери, о передаче опекунства над ним Колину, когда сама леди Виктория погибла, о неясных обстоятельствах её смерти — тело так и не было найдено, о том, как тяжело было Колину с мальчишкой, который без леди Виктории точно с цепи сорвался — убегал из дома, воровал серебро и продавал цыганам, пару месяцев стоявшим табором на выгоне, набрасывался на прислугу (доктору Эшворту однажды даже пришлось накладывать шов на лоб одному из слуг, в которого Арден запустил подносом), о том, как Колин, верный данному матери обещанию, всё же старался обеспечить маленькому паршивцу всё лучшее: отправил в Роттсли (пусть не Итон или Хэрроу, но место сильно лучше школы, в которой учился сам Ред), а затем в оксфордский Баллиол-колледж, который Арден бросил в начале третьего курса и долгое время не показывался, объявившись лишь незадолго до смерти Колина.

      Все эти слухи — о том, что Арден втёрся в любимчики сначала к леди Виктории, а потом, хотя сэр Колин никогда его не жаловал, сумел околдовать и его, — будоражили воображение Реда. Он изобретал всякого рода объяснения и строил предположения, но каждый раз приходил к выводу, что между Арденом и Найджелом должен был существовать сговор, целью которого было скорейшим образом завладеть состоянием Торрингтонов. Но зачем для этого Найджелу, ближайшему родственнику, был нужен сообщник?