Роман длиною в жизнь (СИ) - Страница 3

Сестру он в ней увидел! И ведь врёт нам и себе. Ну не идиот?

Миру я нашёл недалеко от тропинки, она сидела на бревне и, обхватив себя руками, тихо плакала. У меня сердце заныло от этой картины.

— Девочка моя, иди ко мне, — раскрыл объятия, чтобы обнять нашу кроху и успокоить.

Это для меня она как сестра, дома рядом были, и выросла она на моих руках. Её боль — моя боль.

— Ромка! — всхлипнула она и кинулась ко мне, уткнулась лицом в грудь, разрыдалась. — Ромка… Мне так больно!

— Всё будет хорошо, — гладил её по спине, успокаивая. Не могу видеть её такой.

— Не будет. Он женится на этой Ритке, а я умру, не выдержу. Я ведь так его люблю… А он… — и опять плачет. — Ромка. Но почему именно он? Почему так больно любить?

— Мир, он не женится на Рите, — попытался её успокоить.

Она отстранилась и с горечью усмехнулась, а по щекам продолжали катиться слёзы.

— Ну не на Рите, так на другой — это суровая реальность. Я ведь не дура, всё понимаю. Ваня терпеть меня не может, стоит мне появиться на горизонте, так на его лице появляется гримаса отвращения. И это убивает меня. Я задыхаюсь от безысходности!

— Мир, ты ошибаешься, Ваня не ненавидит тебя.

— Это раньше он ко мне нормально относился, сейчас всё иначе. А я так… сильно его люблю, так сильно! — и вновь её прекрасные глаза наполнились слезами, и чуть слышно: — Ром, это чувство меня убивает.

— Девочка моя, мне так жаль. — Вновь притянул её к себе, целуя макушку. — Ты сильная и очень красивая, найдётся тот, кто оценит тебя по достоинству. А Ваня… — я запнулся, ища правильные слова. Скажешь ей, что он к ней не равнодушен — дашь надежду. А этого делать не стоит, я не знаю, насколько сильны чувства друга к ней, — короче, он не готов к серьёзным отношениям.

— Готов, но только не со мною. — Вновь отстраняется. — Он же считает меня малолеткой. Да, я его моложе. Но, Ром, ну вот сколько девочек в моём возрасте владеют пятью языками и в школе сдают предметы экстерном? Вот скажи, сколько?

— Пока не доросли мелкие, знаю только тебя.

— Пока да, — усмехнулась она, явно вспоминая наших мелких. — Спасибо, что пришёл, только ты меня понимаешь. — Вновь прижалась к груди и опять расплакалась. — Ромка, я так устала, не хочу больше ничего чувствовать. Не хочу любить. Не хочу больше делать вид, что всё хорошо. Всё плохо, очень плохо.

— Мир… — отстранил её, она приподняла на меня заплаканные глаза. — Ты же боец по натуре, неужели сдашься?

— Ты прав, я боец, — вытерла она слёзы, а глаза вновь синие, как у её отца, когда он злится. — Но больше я не буду за ним бегать. Хватит. Всё равно скоро уеду — собралась поступать в Рязанское высшее училище ВДВ. Это лучший вариант в данной ситуации, осталось подождать год с лишним.

— Ты серьёзно? — я ошалел от такой новости. — Отец знает?

— Как поступлю — узнает. Пока это тайна. Надеюсь, ты меня не выдашь.

— Не расскажу, но надеюсь, что передумаешь. Да и отец тебе не позволит учиться там.

— Ему придётся смириться, это мой выбор. Они нас учили, что мы вправе сами выбирать свой путь в жизни, я его и выбрала.

— Подожди, а если Ваня всё-таки поймёт, какое ты сокровище?

— Поверь, не поймёт, я же для него сестра и козявка малолетняя. Ну и ладно, пусть будет так. Хорошо, что на Ритке не женится, она не любит Ваньку, а вот состояние его родителей её заинтересовало. Я сама слышала, как она трепалась с подругой по телефону.

— Подслушивала? — хохотнул я.

— Увы, в этом я пошла в тётю Юлю, но не сидя в шкафу, как она, — замялась она, вновь вытирая слёзы.

— Присядем? — показал глазами на бревно. Решил её успокоить перед тем, как вернёмся домой. Не хотел, чтобы другие видели её в таком состоянии.

Только мы устроились на бревне, Мира тяжко вздохнула и, устремив взгляд вдаль, надломленным голосом произнесла:

— Я ведь только спасти его хотела. А он…

— От чего? — беря её руку в свою, спрашиваю.

— Так от брака по залёту… — и опять тяжкий вздох.

Что?!

— Поподробнее.

— Да куда уж подробнее? — горько усмехнулась она. — Я же говорила тебе, что подслушала разговор этой выдры. Она хотела с ним бурную ночку провести на отдыхе и что-то там подсыпать, чтобы всё было в ажуре. Наверное, чтобы он бдительность потерял и забыл о предохранении, когда они будут… — она замолчала, видно, что ей тяжело произносить это слово.

Примитивный способ привязать к себе мужчину и самый глупый.

— Он с ней никогда не спал, — слил я Ваньку.

— Тут больше подходит определение: пока не спал, — поправила она меня.

— А почему ты Ване об этом не рассказала?

— Я пыталась, только он от меня как от чумной шарахается и пацанов слушать не захотел. Пришлось прибегнуть к хитрости с угоном машины. Мы с братьями знали, что ему придётся возиться с нами после этой маленькой шалости, и его отдых на базе накроется медным тазом. Так что вместо «чудной» ночки он теперь будет целую неделю нашим надзирателем. Ну а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Ничего не скажу, план хорош. Есть у нас всех слабое место — это семья, и она всегда стоит на первом месте. Так что их расчёт был правильным, Ванька никогда бы не рванул на отдых, когда младшие нуждались в его опеке.

— Ты сильно расстроилась, что тебя с тренировками опять кинули?

В ответ Мира фыркнула:

— Ещё чего! Я всё равно тренируюсь с братьями, только тут, в лесу, пока папочка не видит, — подмигнула она.

— В смысле? — удивился я.

— Всё элементарно, Ватсон! Пацаны всё, что узнавали на тренировках, показывали мне. Забыл, что у нас правило: один за всех и все за одного?

Тут она не слукавила, есть у них такой бзик. Даже когда мальчишек называла братьями, тоже не лукавила. Наши мелкие побратались на крови три года назад. Теперь они друг за друга горой.

— Рисковые вы, если твой отец узнает, будете вновь вместе отрабатывать повинную.

— Ром, а когда мы поодиночке это делали? Хотя посуду придётся мыть одной, а то если папа узнает, что мы дружным коллективом это проворачиваем, будет хуже.

— Не то слово, — согласился я с ней.

— Ромка, ничего прорвёмся, первый раз, что ли? — отмахнулась она, и тут же: — Ты же знаешь, что я тебя люблю?

Я насторожился, когда Мира так говорила, точно жди неприятных новостей.

— Допустим… — сдержанно отвечаю.

— Ром, да расслабься ты. Я просто хотела тебя предупредить, чтобы ты заранее был готов к тому, что со мной поступать будут Тимур, Данька и Влад. Вернее, я с ними.

Я от новости дар речи потерял. Да что там, у меня был самый настоящий шок! Взял себя в руки, решил её вразумить:

— Мир, ты хоть представляешь, какой будет скандал?! Ты хоть не кидайся на амбразуру, твой отец и так с сединой в висках.

— Попрошу не приписывать мне чужие грехи, папа поседел по другой причине.

Мы все знали эту причину, поэтому, в отличие от этой вертихвостки, я понимал — для дяди Глеба это будет сильный удар. Ведь он не понаслышке знает эту профессию. Я даже и не знаю, как быть.

Блин, лучше бы и я ничего не знал!

— И всё же я настаиваю подумать…

— Ром, кто-то должен защищать Родину! — с горячностью выдала она, а вот я начинал злиться. Тоже мне защитница нашлась!

— Путь мужчины этим занимаются, у тебя другая задача, — с осуждением посмотрел на неё.

— Какая? Детей рожать? — вновь горько усмехнулась она. — Нет, Ромка, это невозможно, если и рожать детей, только от любимого человека. Ты же меня знаешь, я в отличие от многих своих ровесниц, не собираюсь размениваться по мелочам. Как можно кувыркаться в постели с тем, кого не любишь?

— Тебе ещё рано даже об этом думать, — пробурчал в ответ.

Как представлю, что Миру будет какой-нибудь хмырь обнимать — зверею.

— Я тебя умоляю! Да у меня половина одноклассниц уже вовсю с пацанами зажигают. И я их не осуждаю, нет такой привычки.

— Они путь зажигают, а тебе ещё рано, — стоял я на своём.