Роковые иллюзии - Страница 18

Оперативное задание Орлова, если таковое существовало, на три месяца, проведенные им в Соединенных Штатах осенью 1932 года, не указано в его досье в КГБ. Оно раскрывает лишь то, что одной из целей поездки было получение подлинного американского паспорта для использования его в нелегальных поездках в европейские страны. Орлов рассказал ФБР, что посетил автомобильный завод «Дженерал моторе» в Детройте и навестил в Нью-Йорке дальних еврейских родственников, а также друзей детства по Бобруйску. Однако сейчас становится ясным, что его остальные действия так и не были должным образом установлены, хотя следователи обнаружили, что Орлов записался на годичные курсы английского языка в Колумбийском университете под фамилией Николаев. Это явно не соответствовало условиям предоставления ему трехмесячной визы, и, как показывают протоколы Службы иммиграции США, он отбыл в Европу на борту лайнера «Бремен» 30 ноября[104]. Важным ключом к раскрытию его деятельности в США может оказаться тот факт, что Колумбийский университет не раз оказывался «альма матер» для тех американцев, которые становились советскими агентами. Именно в бытность свою в этом университете Элизабет Бентли и Уйттакер Чемберс среди прочих вступили, по их признанию, в члены коммунистической партии США.

Хотя пока еще не найдено каких-либо советских документов того периода, которые связывали бы Орлова с какой-нибудь конкретной операцией по вербовке, его досье содержит подлинные американские документы. Доказательством этого является паспорт в красных корках за № 566042 с печатью госдепартамента и за подписью Генри Л. Стимсона, который был выдан 23 ноября 1932 г. на имя Уильяма Голдина. Там дается описание владельца: рост 5 футов 8 дюймов, волосы черные, глаза карие, родился в России 20 июля 1899 г. и указывается род занятий: торговец. Уверенное лицо модно одетого Орлова на паспортной фотографии, удостоверяющей личность, с подписью Уильяма Голдина, выражает удовлетворение, которое он, должно быть, чувствовал, когда приобрел свою новую американскую подлинность[105].

Орлов умышленно ввел в заблуждение американские власти, когда утверждал в 1954 году, что не работал «примерно в течение года» после возвращения в Россию из Америки до того, как «начал работать в Интуристе». Он сказал также, что был «директором отдела по выдаче виз», а затем стал «заместителем начальника отдела железнодорожного и морского транспорта НКВД» в 1935 году и занимал эту необычную для него должность до лета 1936 года, когда получил назначение в Испанию.

Орлову было хорошо известно, что это являлось правдой лишь отчасти, поскольку в советской разведслужбе было обычной административной практикой «пристроить» офицера, только что возвратившегося из-за границы, в какое-нибудь другое внутреннее подразделение службы более низкого уровня или в аппарат, где он будет находиться до нового назначения на работу за границей или пока для него не освободится соответствующая должность в Иностранном отделе[106]. В действительности советские архивные документы содержат сведения о том, что после второй безрезультатной командировки в Париж в 1933 году, целью которой являлось создание новой нелегальной резидентуры для проникновения во французскую военную разведку, Орлов приступил к участию в разработке одной из самых важных для Советского Союза операций внедрения: в создании кембриджской агентурной сети в Великобритании. Далее, как видно из документов, Орлов, являясь главой сталинской секретной полиции в Испании, был осведомлен о создании берлинской ветви советской агентурной сети, которую немцы окрестили «Красна^ капелла». Ее тайные связи с Москвой помогли повлиять на ход второй мировой войны. Орлов утаил от ФБР и ЦРУ свою хорошую осведомленность / об этих двух исторически наиболее важных шпионских сетях. Это были, пожалуй, самые важные тайны, которыми он обладал. Поэтому сейчас самое подходящее время, чтобы остановить повествование об удивительной карьере Орлова и рассмотреть новые сведения, почерпнутые в архивах КГБ, — о советской агентурной сети в Берлине предвоенного времени. «Красная капелла» направляла в Москву поток секретной информации от коммунистических агентов со всего «третьего рейха», передавая ее с помощью подпольной радиостанции. В самый критический период второй мировой войны эта сеть контролировалась одним из ближайших сподвижников Орлова — его бывшим помощником Александром Коротковым.

Согласно советским документам, берлинское отделение «Красной капеллы» ведет свое начало с визита в Москву делегации прокоммунистически настроенных немецких ученых в августе 1932 года. Поскольку Орлов в то время возглавлял VII отделение ИНО ОГПУ, занимавшееся экономической разведкой, его не могли не проинформировать о приезжих, так как в состав группы входили лидеры ассоциации под не вполне понятным названием «Общество изучения советской плановой экономики»[107]. Секретарем этой просоветской группы, которая была сформирована под знаменем «Arbeitsgem-linschaft zum Studium der Sowietrussichen Planwiert-schaft» (сокращенно «АР.-ПЛАН»), был ученый 31 года от роду по имени Арвид Харнак, специалист в области философии и экономики. Ученый из Тюрингии, получивший степень доктора экономических наук в Гессенском университете, являлся отпрыском знатной прибалтийской семьи из Дармштадта. Его отец был профессором Высшей технической школы, а дядя — уважаемым немецким богословом, в честь которого назван известный институт Харнак-хаус. Подобно многим представителям немецкой молодежи, закончившим гимназию сразу после мировой войны, Арвид в 18 лет, отложив мысли об университете до лучших времен, вступил в «Фрай-корпс». Эти вольные полувоенные формирования состояли из националистически настроенных молодых немцев, значительную часть которых составляли демобилизованные и оставшиеся без работы ветераны войны, вступившие впоследствии в нацистские штурмовые отряды. Вооруженные и предводительствуемые обозленными офицерами, ярые противники большевизма, боевики «Фрайкорпс» наводили ужас на поляков и прибалтов, проживающих на спорных восточных территориях Веймарской Германии. В марте 1920 года некий капитан Эрхардт возглавил отряды «Фрайкорпс», которые выгнали республиканское правительство из Берлина в результате путча, ненадолго сделавшего Вольфганга Каппа, крайне правого политика, канцлером Германии[108].

Вскоре после подавления берлинского мятежа Арвида Харнака начало раздражать хулиганское буйство участников «Фрайкорпс». Будучи схвачен во время стычки с коммунистами в Силезии, он по освобождении ушел из отряда, чтобы продолжить, хотя и с некоторым опозданием, академическую карьеру. Четыре года спустя Арвид закончил с отличием университет в области юриспруденции. Получив стипендию Фонда Рокфеллера, он продолжил учебу в аспирантуре в Англии и США. В Мэдисоне, в университете штата Висконсин, он встретил жизнерадостную американскую студентку Милдред Фиш, которая впоследствии стала его женой. Харнак, к тому времени ставший социал-демократом, начал проявлять глубокий интерес к рабочему движению, Не прошло и — двух лет с момента его возвращения в 1928 году в Германию, как ему была присвоена степень доктора философии в Гессенском университете. К 1931 году Харнак и его жена были преданными марксистами. Изучение истории ленинского плана построения социалистического государства в СССР завершило его превращение из патриота правого толка в пламенного, пусть даже это и не афишировалось открыто, коммуниста[109].

Подобно многим представителям немецкой интеллигенции в десятилетие, предшествовавшее приходу Гитлера к власти, Харнак предпочитал не демонстрировать свои коммунистические симпатии путем открытого вступления в КПГ (Коммунистическую партию Германии). Вместо этого он стал членом общества «АР-ПЛАН» и год спустя, в 1931 году, вступил в так называемый «Союз работников умственного труда» — «Bund Geistaer Berufe» (БГБ), который был одной из организаций, под чьим прикрытием КПГ распространяла свое влияние среди преподавателей высших учебных заведений, ученых и гражданских служащих. Согласно докладу того времени, полученному ОГПУ из коминтерновских источников, БГБ был создан с целью «распространения идеологического влияния в тех кругах интеллигенции, которые по разным причинам не решались примкнуть к массовому движению». Структура союза была специально разработана его основателем, профессором Фридрихом Бернардом Лендам, таким образом, чтобы прийтись по душе немецким националистам. Согласно докладу Коминтерна, он «сочувствовал Советскому Союзу по немецко-патриотическим мотивам, поскольку придерживался мнения, что только союз с СССР может привести к освобождению Германии от последствий Версальского договора и обеспечить восстановление былой мощи Германии»[110].