Роковое предчувствие - Страница 6

– Не говори, – театрально вздохнула она, – придется.

– Светлячок, – Захар приподнял ее за плечи и заглянул в лицо, – я серьезно.

– И я серьезно, – несерьезно сказала она.

– Тогда так. С утра у меня показательные соревнования… Ты не приходи, а то я соперников не разгляжу, буду видеть только тебя. Подъезжай к двенадцати… нет, в половине первого жди меня у спорткомплекса со стороны площади. Поедем подавать заявление. Ой, у меня тут и кольцо завалялось…

Какой лгун! Кольцо у него завалялось! Захар всего-то опустил руку, с пола поднял коробочку и отдал подарок Светлане. Она приподняла верхнюю бархатную часть, заодно открыла ротик…

Второй час ночи. Родион не ложился, не ушли в свои комнаты и Гена, Марат и Жорик, потому что настало время принять решение, сложное решение – как именно им всем действовать. Думал и взвешивал, разумеется, Родион, не советуясь с сообщниками, которым предстояло принять выбранный им путь. К тому же разлетевшийся вдребезги план требовал существенных коррективов.

На столе перед Родионом лежали фотографии, штук двадцать, может, больше. Одни отпечатаны сегодня, другие сделаны примерно полгода назад, главное не это. А то, что нет никакой разницы между ними! Но подкатывал к горлу сладковатый комок, потому что договариваться по-хорошему нет времени. К тому же девушка, по всей видимости, благополучная, значит, не согласится. Впрочем, они зашли слишком далеко, чтобы спрашивать чье-то там согласие, есть глагол «заставлять», его и нужно брать за основу.

Растопыренными пальцами Родион перемешал фотографии, словно он шаман и проводит сеанс колдовства. Наугад выбрал несколько штук, расположил их веером в руке и повернул к мужчинам, задав на сегодняшний день главный вопрос:

– Кто из них кто?

Марата поставили в известность, что девушку нашли, но по просьбе Родиона ему не рассказывали, какая она, он увидел ее впервые. Впрочем, кого – ее? С фотографий смотрела одна и та же женщина, что озадачило Марата, тем не менее он неуверенно выговорил:

– Я могу определить только по одежде, которую помню… Ну, еще форма стюардессы подсказывает… У этой челка, у этой нет… Обалдеть!

– Две капли – и то не будут так похожи, – ухмыльнулся Гена, чувствовавший себя героем дня.

Родион повернул к себе «веер», затем бросил взгляд на стол, где лежали другие снимки, и, в который раз не веря своим глазам, произнес:

– Потрясающе. Их не различить. Жора, что выяснили?

– Зовут Светланой, – встрепенулся тот, ибо его одолевала дрема. – Будете смеяться, но ей двадцать семь лет.

– Может, наш уважаемый папаша сделал девочку не только жене? – пошутил Гена. – В одно и то же время окучил еще одну тетечку?

Марат действительно самый умный, во всяком случае, соображает реально:

– Для абсолютного сходства нужна одна и та же мамаша, да и то нет гарантии, что получатся похожими. Это игра природы или ее издевательство.

– Кончайте базар, и так время позднее, – бросил им Жорик. – Короче, живет она с бабкой, больше никого из родственников нет. Был отец, где-то там погиб… не знаю. Парня ее зовут Захар, спортсмен, занимается дзюдо, только что вернулся с соревнований, занял второе место. Сейчас она у него, Тарас пасет ее. Его друга зовут Михаил, тоже дзюдоист, чемпион. Подругу Михаила зовут Женя, она работает в чайной лавке продавцом. Больше информации на сегодняшний день не имеем.

– Этого достаточно, – промямлил Родион.

Фотографии из его руки выпали, смешавшись с остальными. Все, решение он принял жестокое, надо сказать, успел обдумать в деталях, которые обговорит с присутствующими позже, в основном с Маратом. Заодно отсек пути к отступлению. Собственно, цель не изменилась, а назад дороги не было изначально.

– Завтра берем ее, – решительно сказал он. – Но чтобы ни одного свидетеля…

– Боже мой… – задохнулась от восторга Светлана. – Какое тоненькое… А что за камешек?

– Бриллиант, конечно! – не без гордости сказал Захар, подперев голову рукой и млея от удовольствия, наблюдая за Светланой. – Ноль целых семь десятых карат! Но со всеми положенными гранями – их пятьдесят семь.

– Пятьдесят семь?! В таком малюсеньком?! Жаль, нет лупы, чтобы посмотреть на грани… – Она надела колечко на палец и разочарованно протянула: – М-м-м! Великовато…

Захар сел, взял ее руку, рассмотрел, но не расстроился:

– Я-то думал, точно в размер попал. Ничего, пусть полежит, растолстеешь, например, после родов и наденешь. А пока куплю обручальные, как положено.

– Растолстею? Даже не мечтай. – Светлана шутливо ударила его по лбу ладонью. – Я стюардесса, обязана заботиться о фигуре, потому что моя внешность располагает пассажиров, внушает им доверие и спокойствие: раз я лечу в самолете, с ними ничего не случится.

– А я, когда ты в своем небе, на земле места себе не нахожу. К тому же на тебя мужики пялятся. Нет, расписываемся и срочно беременеем, я так решил.

– А как же, все пялятся, – снимая с шеи цепочку, промурлыкала Светлана. – И даже через одного номер телефончика просят.

– И ты даешь?! – нахмурился он.

– Если бы я всем подряд раздавала номер, то жизнь проводила бы в одних переговорах. Твой подарок, ревнивец, буду носить на цепочке… Застегни.

Захар застегнул цепочку, повалил Светлану, пообещав:

– Когда-нибудь… когда заработаю кучу денег… куплю тебе бриллиантовый булыжник, чтобы ходила и светила им за километр.

– Глупый, я без булыжников тебя люблю. (О боже, первая сказала!) А ты?

– Она еще спрашивает! У меня такое ощущение, будто я знал тебя давно, так давно, что не помню этого. Но помню, что любил только тебя, понимаешь?

– Понимаю. Как здорово… – Светлана обняла его и зажмурилась, представив… – Захарка, а ведь меня тогда еле уговорили пойти на соревнования, я дзюдо не отличала от бокса. Сейчас подумать страшно, что могла и не пойти…

– Если бы ты знала, как мне было страшно подойти к тебе. Спрашиваю внутренний голос: подойти или не стоит?

– А он что?

– Он в приказном порядке отправил меня к тебе, помню, как колени дрожали… Слушай, зачем думать о том, что могло не случиться?

Она поняла: счастье – это бесконечно долгие поцелуи.

Светлана поднялась рано, а Захару дала поспать, собралась будить, когда времени почти не осталось. Она забралась на кровать, наклонилась к нему и тихо рассмеялась, глядя, как он сладко спит, по-детски раскинувшись. Но пора вставать. Светлана пальцем слегка стукнула по носу Захара, потом два раза быстро, потом три раза и еще – тук. Это своеобразная азбука Морзе – тук – тук-тук – тук-тук-тук – тук – означает просыпайся. Обычно он морщится, кряхтит, отворачивается, натягивает на голову одеяло, на этот раз спросил сонно:

– Который час?

– Если ты сию минуту поднимешься, то, может быть, успеешь на соревнования.

Он как подскочил! И не стал ругаться, ведь каждый раз одно и то же: Светлана, жалея его, никогда не будила вовремя. Разумеется, завтрак Захар поедал на бегу, одновременно одеваясь, пришлось кормить его, пока Захар зашнуровывал кроссовки. Чмокнув Светлану в щеку, схватив бутерброд, он вылетел из дома и помчался ловить такси…

Всю ночь Тарас просидел в автомобиле, умаялся, спина ныла, клонило в сон. Собственно, ночью он вздремнул, полагая, что любовники надолго застряли в квартире, им ведь есть чем заняться в отличие от него. С рассветом он выходил несколько раз слегка размяться и прогнать сонливость, развлекал себя фильмами – догадался захватить проигрыватель. Как только увидел «хахаля», Тарас позвонил:

– Роди, он убежал, она у него осталась.

– Стой на месте…

– Роди, имей совесть, я всю ночь проторчал здесь…

– Сейчас отправлю к тебе Гену с Маратом, зайдете и заберете ее.

Тем временем Светлана, едва за Захаром захлопнулась дверь, кинулась собираться. Видишь ли, она помешает ему на соревнованиях! А ей-то что делать здесь одной? В конце концов, это показательные соревнования, от них ничего не зависит, а она выберет укромное местечко, Захар ее не заметит.