Роковое наследство - Страница 11

— Так вы решили его арестовать? — осведомился Дьюит.

— Ну и шутник же вы, однако, — О'Брайен даже вынул сигару изо рта, чтобы вдоволь посмеяться. — Вы еще, пожалуй, додумаетесь до того, что я хочу навесить ему убийство Энн, чтобы выгородить истинного преступника, который сможет спокойно продолжать задуманную серию убийств.

— Почему вы так считаете? — деловито спросил Дьюит.

— Однако вы нравитесь мне все больше и больше, клянусь Богом, — признался инспектор с предельной искренностью. — Почему я так думаю? Да потому, что вы человек явно незаурядный, с вашим умом вы и сами до всего додумаетесь.

— Буду стараться.

Дьюит встал, чтобы уйти, но не успел он проститься с инспектором, как щелкнул замок и в кухню вошла супруга О'Брайена. Блондинка лет тридцати, в меру полная, она выглядела великолепно. По-видимому, она, как и ее муж, всегда была в прекрасном настроении и так же, как он, воспринимала жизнь с ее лучшей стороны. Хотя она уходила ненадолго, всего только за покупками, встреча супругов была трогательной. Она обняла мужа и поцеловала, и он также приветствовал ее с большой нежностью. Они выглядели как два молодых голубка в начале медового месяца.

О'Брайен представил ей Дьюита.

— Это тот человек, о котором я тебе так много рассказывал. Если бы я был преступником, то предпочел бы с ним вовсе не встречаться.

— Мой муж любит отпускать такие шуточки, — рассмеялась миссис О'Брайен. — Никак не может отвыкнуть, хотя я ему постоянно напоминаю, что должность обязывает заботиться о собственном достоинстве. Но у него по-прежнему только всякие глупости на языке.

Инспектор проводил Дьюита до входной двери, не снимая фартука.

— Так или иначе, но рано или поздно вы бы и сами додумались, — сказал он, держа Дьюита за руку. — Однако я дам вам еще одно маленькое указание для дальнейших поисков. Учтите, что если дом Скроггов окончательно опустеет, потому что Лайна уйдет за Энн, за ней Гилен, а потом за ними и их мать, то большую часть наследства этого старого греховодника получит моя собственная жена, и никто другой. Она тоже урожденная Скрогг, самая последняя из этого рода. Как вам это нравится?

Лицо О'Брайена светилось доброжелательностью.

— Благодарю за доверие, инспектор. — Дьюит вырвал свою руку из клейких клещей О'Брайена. И, чуть помолчав, добавил как бы между прочим: — Удастся ли вам спровадить Финнигана на виселицу или нет, но не думаю, чтобы после этого что-нибудь в Килдаре переменилось.

— А зачем вам нужно найти убийцу Энн?

— Чтобы Лайну не постигла та же участь, — ответил Дьюит. — Я уже давным-давно не такой оптимист, как вы, инспектор.

— Лучше станьте снова оптимистом и как можно скорее, — посоветовал О'Брайен с приветливой усмешкой. — На свете так много замечательных вещей, из-за которых стоит любить жизнь: порция свиных ребрышек, стакан ядреного пива, милая женушка, живая форель на крючке, увлекательная игра в картишки. А что касается людей, в общем-то, надо уметь кое-что не замечать, чтобы не лишать себя радостей. Тот, кто этого не умеет, никогда не сможет быстро заснуть и с легким сердцем проснуться.

— Не забудьте проверить сумку своей жены, — ответил Дьюит, сделав серьезное лицо. — Весьма возможно, вы обнаружите там нечто, что снова заставит вас засунуть палец в рот поглубже. Ведь на свете существует масса разных ядов, а женщинам, имеющим шансы на большое наследство, порой приходят в голову самые невероятные идеи. Желаю вам приятного послеобеденного отдыха.

С этими словами Дьюит выскочил на улицу, а О'Брайен остался стоять, разинув рот.

По пути Дьюит зашел в магазин писчебумажных товаров и купил там серию видов Килдара. Проходя мимо храма, он услышал звуки органа и вошел. Пастор читал проповедь, но храм был почти пуст — не больше десяти женщин в черном.

Присев на одну из последних скамей, Дьюит достал из кармана открытки и разложил их на подставке для псалтырей. Разглядывая виды, он старался в каждом из них найти что-то самобытное. Тут были и переулки, покрытые вуалью седой старины, и остатки старых многовековых городских стен, памятник на рыночной площади, изображение храма, в-котором он сейчас сидел, а также гостиница Скроггов «Под бледной луной».

При слабом освещении Дьюит не мог хорошенько разглядеть подробности, но он не для этого и покупал открытки. Ему не нужны были архитектурные детали отдельных домов или улиц, он просто хотел видеть их все сразу перед собой, обдумывая цепь событий, происшедших в Килдаре. Старая каменная стена или порядок домов — это было как бы за кулисами, за которыми и перед которыми двигалась толпа молчаливых фигур, в чьи души он стремился проникнуть. Он хотел объяснить себе их поступки, понять слова и выражения лиц, хотя их мысли были для него загадкой, а действия — совершенно непонятны, как непонятно было внезапное появление О'Гвинна с букетом алых роз, или следы ножевых ударов на шкурах в лавке шорника, или же весьма сомнительная откровенность О'Брайена и его разоблачения Финнигана…

Что за всем этим крылось? Какие причины, намерения, надежды двигали этими людьми?

Когда звуки органа и еле слышное пение замолкли, Дьюит собрал открытки и вышел из церкви. Оказавшись на улице, он заглянул через стену кладбища. Там стояли покосившиеся замшелые, старые надгробия, некоторые из них относились еще к тринадцатому столетию, если верить рекламным открыткам. Но он не стал в них вглядываться, потому что никак не мог не думать о том виде с гостиницей Скроггов. Снимок был сделан со стороны моря, серые стены возвышались среди черных скал, напоминавших своими очертаниями доисторических животных и сказочных чудовищ…

На следующий день Дьюит встретился в ресторане станции Дрогхед с Альбертом Клэггом, совладельцем адвокатского и сыскного агентства «Меркурий», и двумя сотрудницами. У Клэгга было круглое лицо с щечками-яблочками. Глаза смотрели сквозь очки с таким неподдельным участием, что даже сильно скрытные люди легко доверяли ему свои тайны, никак не предполагая, что именно он по-деловому использует это доверие, то есть ежедневно зарабатывает, продавая его.

Стелла Уорен, сидевшая справа от Клэгга, училась на юридическом и зарабатывала на жизнь сбором информации для фирмы. Она была красива, как манекен, и так же бесчувственна, когда речь шла о том, чтобы выудить секреты у мужчин. Она была честолюбива, умна, обладала сильной волей. Стелла умела подавить свои личные желания, если они расходились с ее обязанностями.

Слева от Клэгга сидела мисс Айнс. На ней были черное платье и черная шляпа, украшенная искусственной ласточкой. Ее костистое лицо с тонкими, крепко сжатыми губами выдавало ее чрезмерную щепетильность. Она походила на бедную вдову мелкого буржуа, которая уже с десяток лет, не имея иных занятий, горюет по своему покойному супругу, заботится о своей собачке или о золотых рыбках и бывает счастлива только в те моменты, когда может почесать язычком. Женщины, передававшие ей очередную сплетню, никогда не догадывались, что Айнс будет сплетничать с тем же ехидством и о них самих с кем-то другим. Она была желчной и неприятной, ее острого языка боялись, однако несмотря на это, именно она была правой рукой Клэгга. Как ни странно, люди чувствовали прямо-таки потребность казаться значительными в ее глазах, чтобы услышать от нее одобрительное «ага» или заслужить ее молчаливый кивок, что означало: она давно уже догадывалась о сути услышанного во время беседы.

Дьюит сел рядом с ней, и она, внимательно посмотрев на него, сказала:

— У вас утомленный вид. В деле уже много трупов, или бал только начинается?

— Только начинается, — улыбнулся Дьюит.

— Как видите, мы явились немедленно, — вмешался Клэгг, — хотя…

— Хотя у нас есть десяток других поручений, что, однако, неправда, — с иронией заметила Стелла. — Так в чем там дело, Патрик?

Только она могла позволить себе называть Дьюита по имени. Болтали, что между ними что-то есть, но напрасно. Стелла была помолвлена с инженером из Канады, и свадьба планировалась на начало будущего года.