Роковое наследие - Страница 14

— Едем со мной, Андо. В Эриде больше возможности справиться с этой напастью. Библиотеки…

— Напасть? Ты называешь это напастью? Это катастрофа, Хотар! И я, презренный червь, ее породил…»

Тамерон потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Он так отчетливо представил дом Андо, в котором произошли описанные события, словно бывал там, нет, даже не бывал, а жил, увидел Хотара молодым и полным сил.

«Что за чары прадед наложил на книгу?» — подумал Тамерон, продолжая читать.

«Мы уехали ночью, тайком. Андо не оставил жене никаких известий. Я поселил его… нет, не буду приукрашивать, заточил в темнице под зданием Академии. Так было безопаснее для всех. Безумие поглощало его медленно, но неотвратимо. Я многое перепробовал в попытке спасти его, но не преуспел. Убийство оказалось самым милосердным выходом. Да, я убил друга. Более того, я собрал его кровь и присвоил усилитель. Это и положило начало моей известности и моему богатству.

Я много сделал для Харанда, его процветания и могущества. Быть влиятельным и знаменитым — это затягивает. Ты не можешь это потерять, страшишься утратить не менее, чем жизнь.

Я не прекратил исследований по возрождению демона в теле человека и пришел к выводу, что Андо мог передать этот страшный „подарок“ по наследству. Если его дочери родились после того, как он поставил на себе тот страшный опыт, то вполне возможно, они являются носительницами демонической сущности. Это необходимо было проверить. Имел ли я право на подобный эксперимент? Я не ищу себе оправданий и признаюсь в том, что похитил младшую дочь своего друга. Не имеет значения, кто во мне возобладал: ученый или честолюбец, спаситель человечества или завистник, но я не уничтожил усилитель, как просил Андо.

Я изучал, строил теории, рассчитывал. И пришел к неутешительным выводам: мой старый друг был прав. Демон возрождается. Во что превратятся потомки Атранкаса? Я часто задавал себе этот вопрос. В носителей памяти и знаний предыдущих поколений, с одной стороны, с другой же — в предвестников гибели человечества. Возможно, не всего, но весьма значительной его части. Я потерял слишком много времени, дав им расплодиться. Напрасно я ограничился лишь одной девушкой.

Если бы Андо не уничтожил свои записи, если бы согласился рассказать мне все подробности эксперимента, я мог бы обнаружить то, что он упустил из виду. Контролировать демона возможно, я уверен! Вернее, был уверен. Я использовал большую часть принадлежавшего мне анагерия, ставил опыты на животных, но все они умирали. Повторить эксперимент Андо не удалось и с человеком».

Описание опытов под грифом церопуса Тамерон вырвал и скормил огню.

«Как низко я пал ради науки и корысти! Я использовал каждый шанс, чтобы узнать то, что Андо унес в царство мертвых. Жаль только, что Атранкасы так упорно молчат, даже под пытками не раскрывая тайны. Но я-то знаю, что Андо живет внутри каждого из них…»

Тамерон вытер со лба испарину. Выходило, что на протяжении многих столетий в его семье охотились за людьми из рода Атранкасов и убивали их ради нескольких литров крови. И лозунгом этого действа было: «Спасем человечество от демонической угрозы». Тамерон испытал острейшее чувство стыда и еще раз убедился в своем нежелании называться Лебериусом. Дальше он уже не читал, лишь пролистывал, с остервенением выдирал страницы, помеченные знаком церопуса, и швырял их в огонь. Последние записи Тамерон все же просмотрел.

— Так и быть, оставлю предупреждения и призывы уничтожить усилитель. Может, одумаются, — пробубнил он. — Хоть, по-моему, стоило бы сжечь всё целиком.

На последней странице под разбегающимися концентрическими окружностями с разбросанными по ним незнакомыми значками виднелась надпись: «Тому, кто станет владельцем рукописи». Лист был изрядно помят. Тамерон разгладил его ладонью и с недоумением уставился на страницу. Что Хотар намеревался передать новому владельцу рукописи?

Неожиданно центральная окружность вспучилась, потемнела и превратилась в черный камешек с неровными краями. Тамерон осторожно взял артефакт двумя пальцами и с любопытством осмотрел со всех сторон. Затем сунул его в карман, а последнюю страницу книги вырвал и предал огню.

Спустя несколько лет, когда Тамерон с братом сидели в таверне, в момент приступа искренности, каковые случались в подпитии, Тарик сказал:

— Малыш, если бы ты захотел, то достиг бы высот, какие мне и не снились.

— Неужели тебя задевает даже возможность этого? — улыбнулся Тамерон. — Утешься, я не хочу становиться великим магом. Это не для меня.

Он подлил брату вина и посмотрел за окно на догорающий закат. Насыщенные краски у горизонта, облака нежных тонов: от прозрачно-розовых до сочно-сиреневых. Было что-то в этом неизбежном умирании дня. Буйство красок, разнообразие тонов и полутонов, их быстрая смена, затухание и темнота. Может быть, именно это непроглядное ничто и заставляло уходящий день торопиться отдать миру все то, что еще осталось в нем прекрасного, вычерпать до донышка, догореть яркой вспышкой.

— Да, тебе лишь бы струны драть и орать дурным голосом, — хохотнул старший брат и вернул Тамерона к реальности.

— Тарик, не стоит объявлять что-то дурным только потому, что тебе нечего этому противопоставить.

— Не хватало еще, чтобы я тратил свое драгоценное время на пение, — ухмыльнулся тот, следя взглядом за молоденькой подавальщицей. — Кстати, у этой цыпочки есть младшая сестренка, — сменил он тему разговора.

— Не сегодня, — отказался Тамерон. — Я уезжаю.

— Куда? — удивился Тарик.

— Странствовать, — мечтательно отозвался брат.

— И отец тебе позволил?

— Нет, но это не имеет значения, — сказал Тамерон. — Я слишком долго делал то, чего от меня хотели, но к чему не лежала моя душа. Сегодня я говорю: хватит! Я пойду за мечтой. Я сообщаю тебе об этом, брат, чтобы ты передал маме: со мной все в порядке, пусть не беспокоится. Остальным, особенно отцу, не говори о моем отъезде сколь возможно долго, — попросил он.

— Так и не одумался, — покачал головой Тарик.

— Да, еще. Какое-то время назад я случайно нашел одну древнюю книгу, всю изорванную, — произнес Тамерон. — Возможно, она тебя заинтересует. Я положил ее в твой сундук с одеждой.

— Что за книга? — удивился Тарик.

— Скажу только, что ты вряд ли поделишься этой находкой с отцом, — взглянув исподлобья на брата, сказал Тамерон.

— Нет, не может быть! Легендарная книга Х-х… — Тарик нервно оглянулся, испугавшись, что кто-то услышал его слова.

— Возможно, — пожал плечами Тамерон. — Это что-то вроде платы за твое долгое молчание о моем отъезде.

— Принимается!

Тарик встал, бросил на стол несколько монет и, не прощаясь, вышел из таверны, торопясь забрать книгу. Тамерон с грустью посмотрел ему вслед.

Госпожа Лебериус оперлась о стол, чтобы рассмотреть вышивку, и при этом накрыла монограмму ладонью.

«Так и стой, не двигайся», — мысленно взмолилась Анаис. Она хоть и заготовила с десяток объяснений, но предпочла бы обойтись без них.

— Что ты намерен делать с вышивкой? — спросила хозяйка замка Рубиуса, пришедшего принять работу.

Литарий ответил:

— Хотел подарить ее этой милой девушке, — указал он на Анаис.

— Ах, Рубиус, Рубиус, — покачала головой госпожа Лебериус. — Неужели ты желаешь бедняжке неприятностей?

Старичок искренне удивился.

— Я, пожалуй, куплю у тебя эту вышивку, — задумчиво сказала хозяйка. — Сколько за нее просишь?

Сторговались они моментально. Рубиуса не особенно интересовала материальная сторона вопроса, более всего он заботился о духовной составляющей. Шутка ли, пролить свет Великого Творца в нэреитском гнезде. Рубиус удалился с ощущением выполненного долга, а деньги достались Анаис в качестве вознаграждения за хорошо выполненную работу. Против этого девушка нисколько не возражала. Тут бы она и покинула треклятый замок, но писарь, который словно тень постоянно маячил за плечом у хозяйки, тихо кашлянул и проговорил: