Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны - Страница 20

Противник занимал оборону на рубеже рек Лама, Руза, Москва, Нара, далее по Оке на Калугу, Белев и южнее по р. Зуша. Основу обороны составляли системы опорных пунктов и узлов сопротивления в населенных пунктах, на перекрестках дорог и на других важных участках позиций. Для создания полевых укреплений с дзотами были использованы ранее имевшиеся здесь оборонительные постройки. Далее в глубине были возведены укрепления у Шаховской, Середы, Можайска, Малоярославца, Детчино и южнее. Следующий оборонительный рубеж намечался восточнее Ржева и Гжатска (Гжатская линия обороны), затем на юг по рекам Угра и Ока. Основные группировки противника находились на гжатском направлении, а также в районе Медынь, Калуга, Юхнов.

Войскам 16-й армии совместно с 1-й ударной и 20-й армиями предстояло наступать на волоколамско-гжатском направлении. Гжатск образовывал вершину треугольника оборонительной позиции противника, основанием которого являлись Ржев, Вязьма. Овладение Гжатским узлом обороны нарушало оборонительную систему противника и давало возможность обойти вяземский узел сопротивления с севера. На этом направлении (ширина 75 км) противник имел 13 дивизий, 34,1 тыс. солдат и офицеров, 230 орудий дивизионной артиллерии и 135 танков[112].

Первыми в наступление 8 января перешли войска Калининского фронта, левого крыла и центра Западного фронта. В ходе ожесточенных боев с 8 по 15 января 39-я армия Калининского фронта прорвала оборону соединений 9-й армии в 15–20 км западнее и юго-западнее Ржева и стала развивать наступление на юг. Одновременно левофланговые армии Западного фронта (43, 49 и 50-я) вышли в район Юхнова. Здесь они были вынуждены перейти к обороне на рубежах, удаленных на 70–75 км к северу и юго-востоку от Вязьмы. Использовать создавшиеся благоприятные условия для окружения ржевско-вяземской группировки противника им не удалось. Пополнения не дождались, и мощь ударных группировок оказалась утраченной.

Утром 10 января, после полуторачасовой артиллерийской подготовки, началось наступление войск правого крыла Западного фронта. Плохие метеоусловия (сильная метель) не позволили применить авиацию, но не было и авиации противника. Передний край обороны был прорван сравнительно быстро, но далее из каждого населенного пункта приходилось выбивать противника только неоднократными атаками. К исходу дня войска 20-й армии продвинулись на главном направлении всего на 2–3 км. На направлении наступления 1-й ударной и 16-й армий успех был еще более скромным. 12 января, после ввода в сражение вторых эшелонов, 20-я армия завершила прорыв главной полосы обороны противника и продвинулась до 5 км. По решению командующего Западным фронтом генерала армии Жукова утром 13 января для развития успеха армии в сражение был введен 2-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный 22-й отдельной танковой бригадой и пятью лыжными батальонами. В свою очередь, командующий 3-й танковой армией генерал-полковник Шмидт[113] предпринял частями 23-й пехотной дивизии и 900-й бригады СС ряд сильных контратак по левому флангу 1-й ударной армии, стремясь выйти во фланг и в тыл ударной группировки 20-й армии и восстановить утраченное положение. Однако решить эту задачу противнику не удалось.

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге в своем докладе начальнику Генерального штаба Сухопутных войск от 14 января 1942 г. отмечал, что его войска из-за недостатка сил и средств не в состоянии выполнить задачу по удержанию линии фронта и ликвидации глубоких прорывов противника, в первую очередь западнее Сухиничей и западнее Ржева. Фон Клюге полагал, что только немедленный и планомерный отход войск на более короткую линию даст возможность сэкономить силы, столь необходимые для успешного наступления в районе Ржева. Эта линия должна проходить для 2-й полевой и 2-й танковой армий южнее и западнее Сухиничей, Юхнова, восточнее Гжатска, Погорелого Городища, севернее Ржева, озеро Желанье. Фон Клюге рассчитывал высвободить необходимые ему резервы, а также закрыть брешь в районе Медыни и дать войскам лучшие условия снабжения, прежде всего более короткие пути подвоза. Он был твердо уверен в том, что отвод войск является единственно возможной мерой, способной спасти положение. Гитлер разрешил фон Клюге отвести войска 4-й полевой, 3-й и 4-й танковых армий на линию восточнее Юхнова, восточнее Гжатска, восточнее Зубцова, севернее Ржева, где они должны были остановить наступление советских войск[114].

Для достижения этой цели требовалось закрыть брешь в линии фронта, образовавшуюся западнее Ржева, чтобы отрезать прорвавшиеся советские войска от тыловых коммуникаций и уничтожить их. 23-му армейскому корпусу было приказано своим правым флангом удержать занимаемые позиции, даже если центр и левый фланг будут вынуждены отойти. Командующему 4-й армией предписывалось отвести части с выступа фронта в направлении Калуги, чтобы высвободить силы как для укрепления фронта южнее Юхнова, так и для закрытия бреши севернее Медыни, перебросив минимум одну дивизию из состава армии в общем направлении на Шанский Завод и часть сил из состава 4-й танковой армии в общем направлении на Передель. Войскам 4-й армии ставилась задача освободить и удержать шоссе от Рославля к Юхнову. 2-я танковая армия должна была наступать в направлении Козельск, Сухиничи с целью «сузить вражеское вклинение, потеснив его южный фланг, и создать предпосылки для последующего окаймления вклинения восточнее дороги Сухиничи – Юхнов». Командующий группой армий «Центр» планировал путем ведения эластичной обороны измотать советские войска и выиграть время для перехода в контрнаступление.

15 января было решающим днем боев на «зимней позиции». После кратковременной паузы войска 20-й и 1-й ударной армий атаковали противника всеми силами. Он, упорно сопротивляясь, остановил продвижение ударной группировки 1-й ударной армии. Зато южнее главные силы 20-й армии, сломив сопротивление врага, к исходу дня вышли к третьей полосе его обороны южнее Шаховской. Фон Клюге, пытаясь спасти свои войска, приказывает командующему 4-й армией начать 16 января немедленно отход с Калужского выступа. После беседы с Гитлером командующий группой армий «Центр» 18 января уточняет войскам задачи: отвести левый фланг 4-й армии на зимние позиции не ранее 23 января, главные силы 4-й и 3-й танковых армий – 24 января, а части прикрытия – 25 января.

В ночь на 16 января части танковых армий, прикрываясь арьергардами, начали общий отход с зимней позиции. В 10 часов утра соединения первого эшелона 1-й ударной армии перешли к преследованию противника по всему фронту, выйдя к утру 19 января на рубеж Дулепово, Якутино, Тарасово (до 30 км западнее р. Лама). Войска 16-й армии генерала Рокоссовского, преодолевая упорное сопротивление арьергардов противника, к исходу дня 20 января продвинулись центром на 15 км, а флангами – на 22–25 км, не позволяя противнику использовать часть своих сил на других направлениях.

Гитлер, стремясь любой ценой удержать Ржев, возложил эту задачу на Моделя, который 15 января 1942 г. вступил в командование 9-й армией вместо заболевшего генерал-полковника А. Штрауса. Моделю было запрещено отступать дальше, используя гибкую тактику. Отход был возможен только на заранее подготовленные тыловые рубежи.

Итак, Модель всего за семь месяцев достиг значительного успеха, пройдя путь от командира дивизии до командующего армией. Теперь он вышел на оперативно-тактический уровень. Модель слыл жестким и требовательным командующим, который не привык сидеть в штабе, а предпочитал лично контролировать обстановку во вверенных ему войсках, часто появляясь на передовой. Он оказывался «нехорош для ленивых и неспособных подчиненных». Генерал Х. Гроссман, командовавший 6-й пехотной дивизией 9-й армии, отмечал:

«Он производил впечатление небольшого, но сильного человека. Его голову обрамляли густые черные с проседью волосы. По его ясным, несмотря на толстое стекло монокля, открытым и добрым серо-голубым глазам можно было судить о доброте его сердца. Решительная складка у рта и ярко выраженный подбородок говорили о твердой воле. Динамичные, короткие, но элегантные движения рук выдавали его импульсивный, увлекающий всех темперамент. Его удивительная способность разговаривать со своими солдатами снискала ему любовь и уважение всех бойцов. Он лежал рядом с испачканными глиной, изнуренными стрелками и с сочувствием выслушивал все их нужды и тревоги, также и о семье, оставшейся дома. Его постоянная забота была действительным благом для солдат. Им принадлежало его сердце. И от них он мог потребовать в тяжелом бою отдать последнее. Ежедневно он ездил на передовую. На самолетике «Аист», в автомобиле, в санях, на лыжах, на лошади или пешком посещал он войсковые части. Его духовная и физическая подвижность была единственной в своем роде. Не было такой горячей точки, где он не смог бы внезапно появиться в решающий час. Он был беспощаден к самому себе и подавал блестящий пример всей своей армии. Большую часть времени проводил на поле боя, а не в штабе»[115].