Рокировка - Страница 13

– Выбор есть всегда, но не всегда он нам нравится, – вздохнул майор.

– Мудрые слова, мсье, – оценил Александр.

– Мудрые, но не мои, – усмехнулся офицер в ответ. – Ладно, приятель. Пойдем. У нас еще куча дел.

С того дня перед глазами Александра закрутился калейдоскоп событий. Сначала это было интересно и даже иногда весело. Но потом он стал уставать. Многие эксперименты повторялись раз за разом, иногда доводя его до исступления. Пользуясь тем, что парень старался помогать своим мучителям, они окончательно потеряли стыд и принялись терзать его так, словно забыли, что перед ними живой человек.

Еще немного, и Александр бы сорвался, но положение спас все тот же майор. В очередном разговоре, сообразив, что парень находится на грани срыва, он своим приказом остановил все эксперименты и заявил, что если кто-то посмеет тронуть подопытного в течение следующей недели, будет иметь дело с ним. Этот перерыв позволил Александру успокоиться и вернуть себе душевное равновесие.

Очередной виток исследований он воспринял стоически. Ученая братия, в очередной раз войдя в раж, принялась на этот раз терзать его тело. Проводились сотни всяческих экспериментов, брались тысячи проб и анализов. Еще немного и они разобрали бы его на запчасти. И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство. В группу молодых исследователей входили несколько женщин. Александр, хоть и был не от мира сего в буквальном смысле этого слова, но оставался молодым, полным сил мужчиной.

Так что спустя какое-то время это стало доставлять некоторые неудобства. Как ученым, так и самому парню. Его бесило то, что эти женщины смели приказывать ему и одновременно заставляло держать себя в руках. Старательно выполняя их команды, он таким образом пытался привлечь к себе их внимание, но они дружно оставались равнодушны, видя в нем только объект исследования. Однажды, после очередной хамской выходки одного из лаборантов, Александр не выдержал и приложился кулаком к его физиономии от всей своей широкой души.

Уважение к самому себе всегда помогало ему в самых сложных ситуациях, а умение постоять за себя помогало выжить. Так что после этого молодецкого удара лаборанта просто вынесло в соседний кабинет, где он своротил стол с приборами и плавно стек на пол, потеряв сознание. Майор, узнав об инциденте, долго смеялся, после чего пообещал лично свернуть челюсть любому, кто еще раз посмеет себя вести подобным образом.

Но уважения среди ученых этот случай Александру не принес. Более того. Однажды, проходя по коридору на очередной эксперимент, он услышал разговор женской части группы.

– Такое впечатление, что он по уши деревянный, – говорила эффектная брюнетка. Имен этих женщин ему никто не удосужился назвать. – Импульс даю такой, что впору быка с ног свалить, а он только морщится.

– Солдафон, чего ты хотела, – пожала плечами миниатюрная шатенка. – Вроде по-русски говорит правильно, а такое впечатление, что общаешься с полным дебилом. Я его спрашиваю, какие фасоны платьев носили в его время, а он мне: я в армии служил. Ну, и какой тут может быть результат?

– О чем вы, девочки, о каких результатах речь? – фыркнула высокая изящная блондинка. – Да он за невинную шутку Витюшу так приложил, что у того челюсть в двух местах сломана и компрессионный перелом позвоночника. Это он о стол так приложился. А всего-то велели не обосраться на центрифуге. А там, кстати, и будущие космонавты блюют бывает.

– Ой, не говори, – отмахнулась брюнетка. – И смотрит так, словно вот-вот насиловать кинется. Нет. Что ни говори, а дикарь, он и есть дикарь. – Боюсь, импульсы при следующих тестах придется повысить до максимума. А вообще, надоело все. Не понимаю я смысла всей этой работы. Развели секретность, не продохнуть. Цели не вижу, девочки. Цели!

Дальше Александр слушать не стал. Хватило и этого. К тому же его ждали в кабинете. Механически выполняя все указания, он с нетерпением ждал, когда все закончится и ему позволят остаться одному. Обида жгла душу, словно адское пламя. Значит, вот кем они его считают. Тупым дикарем. Что ж. Как сказал майор, всегда есть выбор, но не всегда он нам нравится. Парень грустно усмехнулся. Похоже, пришло время сделать этот выбор. Даже если он ему очень не нравится. Но он солдат и должен уметь принимать тяжелые решения. Впрочем, услышав то, что услышал, Александр понял, что для него в этом мире места не существует.

День закончился, а настроение не улучшалось. Обдумывая все услышанное, Александр все больше укреплялся в своем первоначальном мнении. Этот мир не для него. Да, он комфортен, технологичен, в чем-то даже дик, но места в нем человеку из прошлого просто не существует. Как там сказал майор? Придет время, и все решат за нас. А это значит, что, закончив свои опыты с ним, эти люди просто запрут его в какой-нибудь лечебнице, и больше свободы он не увидит.

Понимание этого заставило парня содрогнуться и быстро осмотреться, словно за ним уже пришли. Сообразив, что ему это только показалось, Александр поднялся с кровати и, подойдя к окну, с тоской уставился в синеющее небо. Ощущение обреченности вновь овладело им. Он так и простоял у окна до того момента, пока за ним снова не пришли. Пройдя в лабораторию, он покорно уселся в уже знакомое кресло, за что тут же получил от лаборанта замечание. Перед опытом требовалось обнажиться до пояса.

В ход опять пошли все те же липкие кругляши из непонятного материала, от которых к приборам тянулись тонкие шнурки. Лаборант быстро что-то настроил на своих приборах и, повернувшись, вопросительно уставился на стоявших у стола ученых. Один из мужчин протянул ему лист, вырванный из блокнота, с несколькими столбцами цифр. Удивленно хмыкнув, лаборант выставил требуемые параметры и снова покосился на ученых. Получив утверждающий кивок, он щелкнул тумблером и нажал на кнопку. По телу Александра пробежал электрический импульс, и ученые дружно склонились к мониторам.

Ни один из них не заметил, как тело парня начало мелко дрожать, а потом, резко выгнувшись дугой, обмякло. Сам Александр, наблюдая за их действиями, даже не пытался что-то сказать или возразить. Им овладела апатия и равнодушие. Единственная мысль, пойманной птицей бившаяся в его голове, была: «Я не хочу провести всю жизнь за решеткой!»

Потом с ним стало происходить что-то непонятное. Мышцы завибрировали, навалилась боль, зрение пропало, а в ушах раздался тихий, затухающий звон. Но очень скоро пропал и он. Тело вздрогнуло в последний раз и обмякло. То, что произошло что-то из ряда вон, заметил только наблюдавший за ходом опыта майор. Ворвавшись в лабораторию, он ударом ладони по клавише отключил прибор и потребовал вызвать бригаду реанимации. Но было уже поздно.

Вернувшись к себе, майор принялся просматривать запись, но ничего предосудительного так и не увидел. Отключив монитор, майор закурил и задумался. С уходом парня вся эта история теряла свой смысл. Стук в дверь оторвал офицера от мыслей. Вошедший врач, проводивший вскрытие, плюхнулся без разрешения на стул и, жадно закурив, тихо выдохнул, покрутив головой:

– Сколько живу, а такого еще не видел. Такое впечатление, что его просто выключили. Но не понимаю, как и почему.

– А все дело в том, что он не хотел жить под постоянным контролем. Он боялся нашего мира. Да еще и умники наши языки за зубами держать не умеют. Вот теперь сижу и думаю, что со всем этим стадом делать. Просто разогнать или отправить в Арктику пингвинов изучать.

– Пингвины в Антарктике, – затянувшись, напомнил врач.

– Жить захотят, и в Арктике найдут, – вдруг рявкнул майор, грохнув кулаком по столу.

Неделя перехода до Марселя оказалась настоящим испытанием. Сашка уже не знал, как избавиться от своего болтливого попутчика. Жак то и дело начинал ударяться в воспоминания, попутно словно невзначай задавая разные вопросы. Сашка или отмалчивался, или старался отвечать невпопад. Сам же в это время вспоминал свои похождения перед отправкой.

Сбежав из расположения полка, он отыскал среди запутанных улочек городка лавку менялы и, затаившись в тени закоулка, принялся ждать.