Рок. Лабиринт Сицилии - Страница 30

– Одно ваше присутствие на этом празднике украсит его, как появление на небе солнца! – вымолвил Антоний, не в силах оторвать взгляд от девушки.

Лейла пристально поглядела на Антония. Она привыкла слышать комплименты в свой адрес от различных мужчин, но впервые при произнесении этих слов Антонием, ей вдруг стало очень приятно и это сразу отозвалось учащённым сердцебиением девушки. Она благодарно заметила:

– Спасибо! Но на празднестве будет большое количество красивых девушек и без меня!..

В это время, поднявшийся и отряхнувшийся от пыли Гисгон, встряв в разговор, ядовито заметил:

– Что ты, дорогая сестра, любезничаешь со всякими подчинёнными и служащими Баркидов? Тем более перебежчиками-латинянами? Кои просто бояться вернуться домой, из-за своего пленения! Ведь явно за ним, что-то есть! Раз он не воспользовался обменом пленных проводимых в Сицилии!

Глаза Бриана снова блеснули гневом, но Лейла взяла его за руку и потянула в сторону своей переносной кибитки, из которой она и появилась, решив посмотреть, почему встала процессия.

– Не обращайте внимания, Антоний, на моего брата! Он полон гордыни, как и многие из родов Ганнонов! Это рок Ганнонов! Один лишь дядюшка Гамилькон, который учил меня верховой езде, излечился от этого недуга! Теперь они ненавидят и его! Но дядюшка не обращает на это внимания и повторяет, что война изменила его сознание. Он долгое время воевал бок о бок с Гамилькаром Баркой, командуя сначала флотом, а потом гарнизоном Лилибея! Мой брат также плохо находит и с ним общий язык!

Они подошли к носилкам. Лейла повернулась к Антонию.

– Мне было очень интересно, увидеть представителя народа, с которым мой народ так долго вёл войну! Хотя мне непонятна ее причина? Что в ней отстаивали стороны?

Девушка отпустила руку трибуна:

– Но я надеюсь, что мы ещё встретимся, Антоний!

Она залезла в кабинку носилок и смуглые слуги, тут же подняли ее себе на плечи. Процессия тронулась. Антоний смотрел на носилки, занавешенные от солнечных лучей лёгкой материей. Но вот занавеска отодвинулась, и Антоний увидел, как Лейла ещё раз взглянула на него. Сердце трибуна, отреагировав на этот взгляд, участило своё биение в груди. Антоний впал в забытьё, из которого его вывел один из номархов отряда.

– Да, от взгляда такой женщины можно сойти с ума! Мы движемся Антоний? – произнёс он.

Антоний очнувшись, повернулся и коротко произнёс:

– Вперёд!

Отряд сдвинулся в сторону, пропуская встречную процессию, и продолжил своё движение к заданной точке. Антоний шёл в голове колонны. Мысли его были об увиденной девушке и о своей судьбе, сделавшей такой зигзаг и забросивший его в ряды бывших «врагов». Отправляясь на войну и наслушавшись страшных рассказов о жестокостях пуннов, об их коварстве, он никогда бы и в мыслях не предположил, что окажется среди них, по собственной воле! Что он переплывёт море и окажется, как и его предшественники 16 лет назад, на берегах Африки! Но ему посчастливится больше! Он попадёт в Карфаген! Но не в качестве завоевателя, а в качестве союзника на какой-то немыслимой войне. Войне не его государства, но, похоже, развязанной его тайными происками! И честь данного слова, не оставит ни капли сомнения, что именно на этой стороне стоит настоящая честь его республики, которую защищает он сейчас с оружием в руках! И вот оказавшись в лагере у Карфагена, судьба забросит его в совершенно незнакомый город, о существовании которого, ещё месяц назад, он и не подозревал. Что, в этом городе, на ни чем не примечательной улице, он встретит девушку! Девушку, которая, вот так, в один миг изменит его состояние души изнутри, наполнив его сердце теплом мыслей о ней и какими-то незнакомыми, до этого времени, чувствами! Антоний видел ее глаза внутри себя и подумал, что после этой встречи он уже не тот Антоний Бриан, что шёл в этот город ночным маршем накануне… И воспоминания о Лейле, это убедительно подтверждали…

…Отряд достиг заданной точки. Бриан, осматривая строение ворот, говорил с номархом стражи, несущей у них дозор.

– Мы ничего не заметили подозрительного сегодня! Самая большая делегация прошедшая воротами, была из Карфагена! Да, Вы, ее должны были встретить дорогой сюда?

Бриан молча утвердительно кивнул номарху и хорошенько осмотрелся вокруг…

К воротам примыкали три улицы. Эта часть города, отстраивавшаяся от дворца Наместника, имела самые зажиточные дома. Они шли от самого дворца Ганнона и располагались по левую сторону улицы, по которой они попали к воротам. Поэтому, площадь, сопряжённая с ней и воротами, да и сама улица были самыми широкими из всех трёх. Площадь же возле самих ворот была обширней, чем такая же на южной стороне города! На восточной стороне Антоний не был, поэтому судить о площади располагающейся там не мог, но увидев здесь такое свободное пространство, он призадумался… Все три улицы, сопрягаясь с воротами города, выходящими на карфагенский тракт, автоматически расширялись! Это обуславливалось пропускной способностью ворот и тем, что одна из улочек, шедшая вдоль крепостной стены, вела напрямую в гавань. Хоть она и была не очень широка, но две повозки с лёгкостью разъезжались по ее ширине и по этому, те, кто хотел попасть сразу в порт, сворачивали на неё. Другая улица, расположенная слева от въезда в город, вела в южную часть города. Она шла в довольно затяжной подъем, и он достигал своей верхней точки в стадии от ворот. По этой улочке движение было самым слабым и ею пользовались в основном горожане. Вдоль всех прилегающих к площади ворот улочек шёл торг различным товаром и всякой мелочью, так необходимыми в дороге. Все, что необходимо иметь в запасе находясь в пути, можно было купить, или выменять, на площади у ворот. Это было необходимостью, чтобы какая-то непредвиденная, неожиданная и нежелательная поломка не осложнила доставку товара в необходимое место. И торговля оправдывала себя – уходящие из города караваны, идущие в Карфаген, не бегали по городу, запасаясь необходимым, а знали, что все купят у самых ворот! От продуктов в жорогу – до железного гвоздя!

Несмотря на утро, на площади было довольно людно. Антоний, чтобы не показать мятежникам своё присутствие, развёл свой отряд по прилегающим башням у ворот, усилив наблюдение, как на самих башнях, так и на площади. Хотя его сторона, считалась самой неблагоприятной для нападения мятежников, Антоний, осмотревшись, пришёл к выводу, что это обманчивое мнение. Корт считал, что в прилегающих богатых домах горожан, есть вооружённая охрана, которую в случае нападения можно будет применить на своей стороне! Но это было бы возможным, при совершенной лояльности горожан к суффетам Карфагена, а в городе наблюдалось брожение мнений. И неизвестно ещё, на чьей стороне окажутся эти отряды! Так рассудил Антоний, осмотрев площадь! В его голове созрели мысли о проведении ряда мер, которые помогут в обороне ворот в случае нападения и он с присущей ему твёрдостью, стал проводить их в жизнь и ожидать развитие событий…

В лагерь Матоса прибыли послы от Гамилькара. Посольство было совсем небольшим – всего три человека. Но, одним из них был Гикет. Его знали многие в корпусе Гамилькара. Гикет в прошлом, до того как ушёл в политику совета суффетов, был в соратниках у Барки и поэтому старожилы корпуса знали его отвагу и непререкаемую честность. Узнав о его прибытии, Матос созвал на совещание своих ближайших сподвижников. В шатре Матоса, произошёл обмен мнениями по встрече Гикета.

– Что ему здесь надо? Надо пленить его, как мы пленили других! Посадим в яму к Гиксону, пусть ждут нашего решения! – Кричал Авторит, – Чем меньше у Гамилькара, останется таких соратников как Гикет, тем легче нам будет справиться с ними!

– Ты галлат в своём уме? Ты предлагаешь перейти нам границы, за которые не перешёл Спендий? – отреагировал известный и уважаемый в корпусе полугрек, наёмник из Массилии, Поликарп. Он совсем недавно присоединился к восстанию, прибыв в числе последних наемников из Сицилии.