Родина дремлющих ангелов - Страница 8

Можно сказать, что украинцы в этом отношении оказались европейским феноменом. Мы единственный народ, который может прийти к согласию с кем угодно, но только не с самим собой.

Всем, кто претендует на лидерство, нечего сказать нашему мудрому населению. И это не потому, что они дураки, – просто у нас количество умных так велико, что умному негде выделяться.

Трудно сказать, что заставляет отдельных людей проявлять упрямство и унижаться за право быть украинским начальником, ведь участь их всегда предрешена, исход, как правило, трагичен. Возможно, всему виной их извращённое представление о лидерстве и его ценности. А может, им просто заняться нечем.

Другое дело наши бизнесмены. Здесь лидерство соединяется с понятием хозяин. В данном случае ничего не надо доказывать. Количество созданных рабочих мест и уровень зарплаты говорят сами за себя. К хорошему хозяину у нас всегда испытывали зависть и проявляли интерес, втайне надеясь, что у него хата всё-таки сгорит. Когда же на горизонте возникает умный голодранец, объясняющий, как нужно жить, украинская душа закипает от злости, утешаясь при этом безобразным, глупым имиджем, которым украинцы привыкли наделять всякого выскочку.

Возможно, всё это началось ещё с убийства Аскольда и Дира, которых киевские заговорщики зарезали с помощью заезжих варягов, – чтоб неповадно было. А может, с традиций запорожских вольностей, где всякое должностное лицо находилось в полной зависимости от коллективных интересов. Шаг в сторону карался нещадно, и запорожский старшина мог лишиться своих почек сразу по окончании годичного срока.

Кто знает, может, именно эта традиция нуждается в бережной реставрации? Она могла бы отрезвить многих наглецов, которым невдомёк, что лидер – это не тот, который всем навязывается, а тот, за которым идут.

В настоящее время невозможно поверить, что такой человек может появиться среди наших буряковых полей. Во всяком случае, это должно быть нечто из ряда вон выходящее, некое восьмое чудо света, способное завоевать мозги хитроумных украинцев. Если учесть, что это никому не удавалось на протяжении многих столетий, то от очередных выборов ничего, кроме пустой траты денег, ждать не следует.

Сегодня ни одна украинская партия не имеет поддержки сколь-нибудь значительной части населения. Все, кто попадёт в новый парламент, как и прежде, будут выполнять роль социального тормоза. Глупо объяснять происходящее равнодушием народа к политике. Каждого замечают ровно настолько, насколько он проявляется. Скорее всего, гениальная украинская нация нуждается не в политических движениях, а в сексуальной революции. Это её, по крайней мере, могло бы развлечь. Но если кто-то всё же считает, что без парламента и мордатых начальников нам не обойтись, то следует прибегнуть к простейшей форме отбора, например насильственному водворению в кабинеты случайных граждан, пойманных на улице. Подобно всякому украинцу, любой из них легко справится с поставленными задачами. Главное, что их физиономии не будут отсвечивать нездоровым румянцем озабоченности. Им также не придётся тошнить ритуальными фразами о своей любви к Родине и смешно потрясать кулаком в сторону какой-то коррупции.

Может, тогда украинский культ непочитания начальства у нас выродится в простое сочувствие жертвам народного служения.

Как и положено совершенным людям, с некоторых пор мы сильно обленились и позволяем всяким занудам безнаказанно засорять эфир, портить газетную бумагу и государственную мебель. Люди, устроенные попроще, к нам уже не приходят на помощь. Варяги где-то растворились, москали ушли в свою Камариль. Наш осиротевший украинский разум остался наедине и с тоской глядит на себя в зеркало, не зная, от чего избавиться: от зеркала или от самого себя.

Я не могу дожить до Рождества… Детям маленьким нужны мои подарки – барабанчик, дудка и флажок.

Пусть маршируют строем вдоль квартиры… Обычная забава в праздник… Пока родители нарежут колбасу, познают детки главное, наверно… что люди шествуют шеренгой и колонной, а стадом бродит только – тварь.

Я чувствую, мы сильно заскучали. Совсем народ от рук отбился… Люди хотят простого человеческого счастья – жрать на золоте и спать на унитазе…

Я разделяю искренне всё это – человека держу в одном месте, а счастье в другом… Населению положено мечтать. И скрывать в душе своё заветное. И молчать об этом на допросах. Только, где они – запретные мечты, если можно всё теперь – за деньги. Даже в космос пустят с кошельком. И это называется свобода?! Наивные. Что можем знать мы о слове «свобода», если забыли слово «никогда».

Я люблю народный героизм. Меня боялись в каждом доме, но говорили что-нибудь не так. Простому человеку был доступен подвиг. И каждый, кто шептался, считал себя героем… Глубоким смыслом был наполнен день, высоким чувством тешилось сознанье. Страна, читая между строк, смеялась над моей неправдой. Меня считали эталонным подлецом, источником маразма и гордыни. Но каждый получал свою награду. И трепет плоти призывал к смирению защитников кухонных баррикад…

Я увлекался дерзостью народа, а он взаимно увлекался мной. Происходящее нам душу согревало… Человек был интересен и весом. Изнемогали мы от нравственной борьбы, мир наблюдал за нами удивлённо…

А что ж теперь, когда я не караю простых людей?

Всякое нелепое созданье себя считает чем-то неземным, а персонаж незрелый – генералом. Но что стоит за этим – не пойму… Возможно, разница причёсок и кредиток…

При мне такого не бывало. Люди отличались разве что умом. За это их ловили и сажали. Индивидуальный ум, точнее, индивидуум, я содержал подальше от других, чтобы разница острее ощущалась.

Не оценили…

За что теперь сажают мой народ? За криминально скудную потеху? Сажают и зевают в потолок… Нет ярости, любви и вдохновенья.

Одичали люди как-то быстро. Ездят где попало, ходят кто куда. В телевизоре сидят амфитеатром и треплются о жизни «без трусов». Как будто большего они уже не знают. Раздуты щёки, с выкатом глаза, высокомерный тон; одни специалисты, стыда отсутствие, все знают, как нам быть и что не достаёт до полного блаженства…

Я снова убеждаюсь… Железной тачки нам не достаёт, кирки, лопаты, штольни и конвоя! Чтоб мама снилась, плач ребёнка, иконка бабушки, дыхание отца, простынка белая и мой портрет на стенке лучезарный…

Людей нельзя оставить без присмотра. Они всё путают, им надо объяснять, что на машину номер крепится обычный, а номер личный должен быть на «теле». Что на помойке жить должны собаки, а беспризорники – в военных лагерях. Что Библию, Коран и Камасутру на разных полках держат… А женщина без нижнего белья бывает только дома, в бане и в больнице.

Хотя кому я это говорю?..

Кругом теперь народные враги, вредители, шпионы, диверсанты! Им на потеху всё-таки досталось несчастное Отечество моё…

Где я один когда-то управлялся, теперь начальства тьма! И каждый царь – дворец, владенье, свита – всё напоказ! Суда никто не ждёт и ничего на свете не боится! Они врагов не давят в казематах, не трогают церквей, профессоров, не лезут в душу, в общем, безучастны, им наплевать, точнее, всё равно.

«Свобода» отобрала смысл жизни. Из гавани не выйдут корабли, моря просохли, кончились дороги. Остались только пиво и закуска – очарованье суетных утех. Не различить теперь добро и зло. Всё получило равную прописку. В рядах колбасных…

Этот страшный сон ночным арестом следует нарушить – удары в дверь, мелькание бумаги, испуг соседей, глупый узелок, прощание влюблённых у порога… Пускай прорвётся бурная река – мужчин в казармы, женщин на заводы, нахальный вызов, равенство пайка, единство цели сомкнутой колонны и результат – окутанный легендой!

Пусть колокол, зарытый в огороде, молчанием пугает тишину. Пусть продолжают прятать от меня вручную переписанные тайны – ценою в жизнь! Пусть жатва полноценная наступит и в восхищение приходят небеса!