Родина дремлющих ангелов - Страница 10

Зачем преступать закон, если можно создавать преступные законы.

Наверное, трудно поверить, но среди украинской политической «элиты» бывают не только воры, жулики, убийцы, садисты, грабители, педофилы и маньяки. Там иногда встречаются люди, способные искренне любить свою Родину. Когда они публично плачут и говорят, что им «Украина болит», – это чистая правда. Точно так страдает семейство, когда зарежут любимого телёнка – все молча сидят, плачут и жрут свежатину. Плачут и жрут… Плачут и жрут… Плачут и жрут…

Сцена, достойная сочувствия.

Почти у каждого имеется заветная мечта или больная страсть. Один хочет дачу возле моря, другой – кучу денег, а третий любит красоваться на трибуне и жаждет «родину спасти»… Вроде нет ничего аморального. Но почему-то в детской раздевалке пропадают мелочь и колготки…

Это особенность преступного сообщества – воровство есть, а воров нет.

В отличие от людской толпы, где обезумевшая масса не ведает, что творит, преступное сообщество – это разумный организм, где каждый знает, что делает, и предвидит последствия. Здесь не бывает случайных людей. Каждый молча вносит свою долю согласно сговору, который не требует слов. Это самый безопасный способ совершения злодеяний. Потому что всё, как правило, законно. Там есть персональная выгода, но нет персональной вины. Поэтому отвечать могут либо все вместе, либо никто.

Наивно сводить счёты с отдельной раковой клеткой. Но вырезать всю опухоль – дело трудное. Без набора стальных инструментов не обойтись. Не всякий решится на операцию…

Украинский правящий класс – это преступное сообщество, которое не может быть посажено в тюрьму.

А жаль!..

Где не работают нормы юридические – включаются нормы исторические. Где революция всегда несправедлива. Когда в народном трибунале не спрашивают справку из районного суда. Где списки партийные превращаются в списки расстрельные. Где бесполезно кричать, что ты копейки не присвоил… Если рядом сидел – значит, лично благословил законность всего происходящего. Там глупо говорить, что вы нас сами выбирали! Это равносильно заявлению, что евреи сами в Бабий Яр пришли.

В жизни многое бывает против правил. Когда гранёный штык пронзает солидного мужчину или женщину сквозь дорогое бельё и чековую книжку – это вызывает удивление… Как будто роскошный павлин это не разновидность курицы, которую можно просто зарубить и зажарить на ужин. Сегодня он щёки раздувает, а завтра кудахчет о пощаде. Страшно умирать, сидя на золотом унитазе…

Украинцы мудрые люди. У нас хорошо понимают, что водка вкуснее крови. Нам неохота бегать вдоль Крещатика и резать олигархов. Лучше спать в саду на ящике с патронами – во сне приятней видеть, как враги отечества сами удавились.

Но разве нам дают уснуть!..

Коллектив жирующих граждан дразнит всю нацию. Прямо под нос они суют своё богатство и кричат: «Завидуйте! Мы утопаем в птичьем молоке! Мы все живём судьбой, которую не ждали! Завидуйте! Гадить открыто и безнаказанно – счастье, недоступное для вас! Мы надругались над вашей старостью и съели ресурсы ваших потомков! Мы обесценили ваши труды и знания! Лишили достоинства все погоны и дипломы! Наши дети и бабы глумятся над вами! Что ещё нам надо сделать, чтобы вы взорвались?!»

Мы отводим в сторону глаза и выжидаем… Панов ненавистных на вилы кидать – наша народная традиция. Колиивщина – это наш героический эпос. Гайдамаки – сладкая легенда. Махновщина – гордость народного духа. И пророк национальный призывает прямо – топоры точить, чтобы кровь стекала в синее море…

Ясно, что если всю эту контору в живых оставить, у нас не будет шансов на развитие. Бессмысленно детям в школу ходить, если в нашей новой истории отсутствует нравственный урок…

Но ужас заключается в том, что народный заказ на возмездие всегда неуправляем. Начнёт гореть – не остановишь. Границы правящего класса размыты. Едва ли не в каждом селе имеется свой олигарх. Все, кто в паны записался, – хотят мира, а все, кому не повезло, – хотят справедливости.

А нам хорошо известно: где появляется справедливость, там не хватает пива на розлив. Поэтому нас мучает выбор, что важнее: пиво или справедливость. Только история нас не спросит и сделает всё по-своему… Скорей всего, нам будет не до пива.

Преступное сообщество само собой не растворится. Оно не изменится и не отступит. Свой навык оно способно передать по наследству. Оно собирается жить вечно.

Когда колония паразитов поедает больное тело, врачи не рассуждают о правах червей и личинок. Здесь не спасает общество зелёных. Смешно вести переговоры с клещами, сосущими кровь, – интересы слишком разные…

Если уничтожение правящего класса перестанет быть народной мечтой и превратится в банальную медицинскую процедуру, начнётся самое трудное. Нам придётся вести здоровый образ жизни, постоянно следить за собой и проводить профилактику. И во многом себя ограничивать.

В противном случае всё бесполезно. Если тело нации будет больным, его всегда будут жрать паразиты.

Говорят, что социальный кризис – это когда Бог судится с людьми.

А там, где Бог судится с людьми, адвокаты уже не помогут…

Рост любого человека можно измерить школьной линейкой. А рост украинской нации – только высотой забора на улице Банковой, где сидит Президент. В лучезарные советские времена, когда и народ и партия были едины, по этой улице можно было кататься на «Жигулях». Тогда все знали своё место и никто никому не мешал. Начальство слушало Москву, а народ слушал начальство.

Постоянная угроза, что завтра «придут и заберут», обеспечивала идеальную гармонию в обществе. Генеральный прокурор сидел на скромной дачке и уважал своих соседей – ткачиху, инженера и врача.

О том, что у начальства имеется паёк с редкостной колбаской, люди знали. Но в глаза не видели. Чтобы народ не раздражать, начальство грызло колбаску в темноте.

Однако мир пролетарской справедливости нам сильно надоел. И мы кинулись просить свободы. Стотысячными толпами народ собирался под окнами начальства и слушал «правозащитных» поэтов. Они призывали «сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации». Начальство смотрело в окна и не могло поверить, что всё это море людей собралось с единственной целью – «сохранять спокойствие».

Стало ясно, что из кабинетов никого не выбросят и можно спокойно грабить страну. О таком счастье и мечтать было нельзя. Начальство сделало вывод, что «правозащитные» поэты – это дурачки, а народ – это бараны.

Народную просьбу исполнили.

И как только свобода пришла, справедливость сразу пропала. Скромное начальство превратилось в наглое правительство, а секретарь советского колхоза стал называться президентом. И проезд обычным людям вдоль Банковой тут же запретили.

Сначала поставили наземный знак. Потом протянули верёвочку. Потом поставили шлагбаум. Потом снова знак. И опять верёвочку.

С виду – смешная суета. А на самом деле – серьёзная работа.

Начальство выясняло, на что бараны лучше реагируют: на знак, шлагбаум или верёвочку.

Но времена менялись. Начальство жирело, а народ умнел. И чем больше умнел, тем солидней становилось препятствие на Банковой.

Когда люди догадались, что начальству пора морду бить, верёвочку сменила скромная разборная оградка. А когда в оцепление милиции полетел первый кирпич, оградку сменили на стационарный чугунный заборчик. А когда грянул «оранжевый взрыв», пришлось поставить решётку до неба.

Наверное, начальство решило, что киевляне – это крылатые волки, у которых разыгрался аппетит. А значит, уже не нас, а себя они принимают за откормленных баранов, готовых к употреблению. Если учесть, что хозяйственные украинцы жирными харчами не брезгуют – бандитам тюрьмы уже не светят.

Забор на Банковой – самое точное мерило зрелости нации. И вряд ли наш рост уже прекратился.

Рано или поздно на месте решётки появится стальная стена с пулемётными гнёздами.