Россия: точка 2010, образ будущего и путь к нему - Страница 2

Россия переживает именно кризис жизнеустройства («системный кризис»). Однако широко бытует ошибочное убеждение, будто выход из кризиса — проблема экономическая, и ответ должны дать экономисты. На деле экономиста можно уподобить инженеру-эксплуатационнику, который обеспечивает нормальную работу данной хозяйственной машины (или же ее подсистемы — смазки, питания и т. д.). Такой инженер часто не знает и даже не обязан знать теоретических принципов всей машины — например, термодинамики как теории тепловой машины. И уж тем более инженер, специалист по дизелям, не обязан знать теории машины совсем иного рода (например, ядерной физики как основы атомного реактора). Когда слушаешь рассуждения экономиста-«эксплуатационника» о российском кризисе, возникает подозрение — а понимает ли он, о чем говорит? Ведь почти все экономисты уходят от вопроса, в чем суть рыночной экономики и ее отличие от того типа хозяйствования, которое стали переделывать.

Хозяйство — большая система. Важное свойство больших систем состоит в том, что это системы развивающиеся. Их прошлое, настоящее и будущее связаны процессами непрерывного развития, траектория которого задается относительно устойчивым «генотипом». Он, однако, может претерпевать более или менее глубокие и обширные «мутации» (реформы и революции). Но для нашей темы самое важное в том, что хозяйственная система, как и все большие системы, вынуждена развиваться и меняться. Если нет развития, происходит деградация.

Период 1999–2007 гг. означал подмораживание разрушительного процесса 90-х годов. Это был спасительный выбор, однако он также стал переходить в застой. Насущно необходим проект движения. Одна из главных задач — определить его пункт назначения («образ будущего») и маршрут перехода. Первый вопрос в решении этой задачи: возможно ли и желательно ли продолжать движение по тому коридору, который задан доктриной реформ, принятой еще в конце 80-х годов ХХ века?

Наш ответ на этот вопрос сводится к следующему.

Минуло 19 лет реформы в России. Этого срока достаточно, чтобы проверить на деле любую программу. Из всего, что сказала о мире и человеке наука ХХ века, из опыта нашей разрухи 90-х годов и мирового опыта первого десятилетия ХХI века следует достаточно надежный вывод: попытка втиснуть Россию в систему переживающей кризис западной цивилизации — утопия, которая не сможет быть реализована, и уже привела к огромным страданиям большинства народа. Продолжение этой попытки умножит эти страдания, но к успеху не приведет.

Первый блок причин лежит вне самой России и должен рассматриваться как объективный фактор, на который мы не можем повлиять. В современной капиталистической системе, построенной по типу «центр-периферия», РФ (одна или в союзе с другими республиками бывшего СССР) не может получить места в центре. Как выразился А.А.Зиновьев, «место занято». Ее реальный выбор: или стать частью периферии Запада (т. е. создать уклады «периферийного капитализма»), или выработать собственный проект, продолжающий траекторию развития России, но возможный и приемлемый в новых реальных условиях.[2]

Как это ни печально для части общества, но построить в России экономику западного (англо-саксонского) типа со свойственным ей образом жизни («обществом потребления») невозможно. Разумно принять это ограничение как заданное непреодолимыми условиями (в том числе природными).

Есть и другая фундаментальная внешняя причина. Уже невозможно построить в стране капитализм, имея по соседству агрессивную капиталистическую цивилизацию (Запад). Запад заинтересован в том, чтобы превратить все лежащее за его пределами мировое пространство в зону «дополняющей экономики». Поэтому уже с XVIII века Запад «пожирает» зародыши целостного автономного капитализма вне собственных границ. Это произошло с нарождавшимся капитализмом Египта и Индии, затем Китая и России. Опыт успешного «сохранения» своего капитализма Японией остается уникальным (если только хозяйство Японии можно считать капитализмом).[3]

Периферийная система мирового капитализма не имеет возможности автономного развития собственного капитализма. Это показали, подходя с разных точек зрения, Карл Маркс и В.И. Ленин, Фернан Бродель и Самир Амин, И. Валлерстайн и В.В. Крылов. Их выводы следует принять как установленный факт.

Второй блок причин порожден реальностью России. Совокупность этих причин (как объективных, так и культурных) хорошо изучена российскими учеными уже с конца ХIХ века, и их замалчивание при выработке доктрины реформ в конце 80-х годов лежит на совести элиты советских обществоведов.[4]

Наблюдалась поразительная вещь: ни один из ведущих экономистов СССР и РФ никогда не сказал, что советское хозяйство может быть переделано в рыночное хозяйство западного типа. Никто не утверждал также, что в России можно построить экономическую систему западного типа. Главные обществоведы страны не утверждали, что жизнеустройство страны может быть переделано без катастрофы — но тут же требовали его переделать.[5]

Ситуация в интеллектуальном плане аномальная: заявления по важнейшему для народа вопросу строились на предположении, которое никто не решался явно высказать. Никто не заявил, что на рельсах нынешнего курса возникнет дееспособное хозяйство, достаточное, чтобы гарантировать выживание России как целостной страны и народа. Ведь если этого не будет, то уплаченную народом тяжелую цену за реформу уже никак нельзя будет оправдать. Однако, сколько ни изучаешь документы и выступления, никто четко не заявляет, что он, академик такой-то, уверен, что курс реформ выведет нас на безопасный уровень без срыва в катастрофу.[6]

Строго говоря, реформа и замышлялась как катастрофа, слом существующего строя России. Это подтверждается множеством красноречивых заявлений в печати. Академик Т.И. Заславская считала даже, что речь идет не о реформе, а о социальной революции.

Академик А.Н. Яковлев обращался к интеллигенции: «Впервые за тысячелетие взялись за демократические преобразования. Ломаются вековые привычки, поползла земная твердь» (А.Н. Яковлев. Куда качнется интеллигенция. — Российская газета, 8 июня 1996 г.). Таким образом, открыто признавалось, что объект демонтажа — не советская система, а тысячелетняя Россия, что из-под ног выбивают земную твердь.

А вот какая метафора дана в элитарном журнале Академии наук: «Перед Россией стоит историческая задача: сточить грани своего квадратного колеса и перейти к органичному развитию… В процессе модернизаций ряду стран второго эшелона капитализма удалось стесать грани своих квадратных колес… Сегодня, пожалуй, единственной страной из числа тех, которые принадлежали ко второму эшелону развития капитализма, где колесо по-прежнему является квадратным, осталась Россия, точнее территория бывшей Российской империи (Советского Союза)».[7]

Вопрос, может ли вообще хозяйство России превратиться в рыночную экономику без его полного разрушения и катастрофы, остается открытым и сегодня. Однако дольше рисковать уже нельзя, надо восстановить и наладить то, что мы имеем. Поэтому принятие решения о том, продолжать ли движение по прежней траектории реформ или изменить доктрину, становится срочным и неотложным.

Сделаем следующую оговорку. В этой разработке речь идет о векторе и маршруте движения из точки «Россия-2010». Иными словами, нынешнее состояние хозяйства и культуры России (с учетом развития за последние 100 лет) принимается нами как данность. Рефлексия над установками и решениями конца 80-х и начала 90-х годов полезна лишь как один из подходов к описанию нынешнего общества, но вернуться к выбору 1988 или 1992 годов уже нельзя. И условия выбора, и российское общество, и мир изменились настолько, что пытаться вновь «проигрывать» те ситуации бесполезно.