Россия теряет Арктику? - Страница 8

Третий период, который активно осуществлялся в конце XIX и весь XX в., связан именно с открытием и освоением рыбных запасов. И здесь уже ученые, рыбаки Советского Союза, России продолжили дела поморов. Продолжается он и в настоящее время – в начале XXI в.

Четвертый период с определенной уверенностью можно предположить, что в ближайшее время, по крайне мере в первой половине XXI в., он вступит в свои права и будет связан с разведкой и разработкой углеводородов: нефти и газа. Не столько на самих островах, сколько на акватории шельфа Шпицбергена. Наступающий период разведки и разработки углеводородов на шельфе приведет к поиску как выверенных правовых основ для такой деятельности, так и решению ряда природоохранных, экологических проблем, и, прежде всего к гармонизации двух видов экономической деятельности – рыболовства и нефтегазовой промышленности. В этой связи, оценка морского района вод архипелага Шпицберген с точки зрения значения его для отечественного рыболовства становится особенно актуальной при выработке подходов по защите национальных интересов в этом северном арктическом регионе.

С прекращением в конце XVIII в. промысла китов и морского зверя оставался интерес поморов к освоению в прилегающих к Шпицбергену водах добыча рыбы. К этому периоду относятся и организация ряда высокоширотных экспедиций русских исследователей. Одной из первых была экспедиция под руководством В.Я. Чичагова в 1765–1766 гг., организованная по инициативе М.В. Ломоносова. Результаты обобщения ее данных позволили К. Бэру высказать предположение о целесообразности промыслового освоения рыбных запасов северных районов Баренцева моря. В последующем исследования Баренцева моря с целью развития здесь рыболовства относится к XIX и XX вв. и во многом связано с экспедициями Н.М. Книповича, других исследователей и научно-исследовательских институтов – Плавмарины, ГОИНа и ПИНРО. Высокоширотные районы Баренцева моря, включая шпицбергенские воды, обследовались неоднократно в 1899–1903 гг. на ледоколе «Ермак», а в 20—30-е гг. на известном НИС «Персей» и других судах. Вели здесь исследования и ученые других государств – Норвегии, Германии, Швеции и т. д. Во многом этому способствовало и то, что до 1920 г. архипелаг Шпицберген и целый ряд прилегающих островов (Медвежий, Надежда и др.) оставались ничейной территорией, хотя претензии на них неоднократно выдвигались. История этих претензий и их подробный правовой анализ достаточно широко освещен как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе. Для целей данной работы упомяну только, что царская Россия убедительно обосновывала свои права на архипелаг Шпицберген, не говоря уже об о. Медвежий, который считала принадлежащим России. Сошлюсь только на один факт. Так в 1871 г. на заседании Русского общества промышленности и торговли был публично обсужден доклад «О неоспоримых правах России на Шпицберген». Безусловно, такие права заявляли и другие государства, включая Швецию-Норвегию (была унией), Германия, Англия, Голландия и др. Подробнее об этом можно прочесть в работах профессора А. Вылегжанина, к.ю.н. А. Орешенкова и целого ряда других исследователей. Однако история распорядилась таким образом, что в 1920 г. в Париже международная конференция с участием Норвегии, США, Дании, Франции, Италии, Японии, Нидерландами, Великобритании и Швеции подписали Договор о Шпицбергене (часто называют Парижским трактатом). В соответствии с ним суверенитет над этим архипелагом и всеми островами, расположенными между 10 градусом и 35 градусом восточной долготы и между 74 градусом и 81 градусом северной широты признается за Норвегией, но «…на условиях, предусмотренных данным Договором…». Последнее положение особенно важно для целей рыболовства, поскольку в статье 2 зафиксировано, что «Суда и граждане всех Высоких Договаривающихся Сторон будут допущены на одинаковых основаниях к осуществлению права на рыбную ловлю и охоту…». Хотя Россия, ввиду гражданской войны и непризнании ее участниками конференции, не участвовала в ней тем не менее, они хорошо понимали, что без России Договор обречен на провал. Именно по этой причине в статье 10 было указано, что «…признание Высокими Договаривающимися Державами Русского Правительства позволит России присоединиться к настоящему Договору, русские граждане и общества будут пользоваться теми же правами, что и граждане Высоких Договаривающихся Сторон». Реакция молодого Советского Правительства в то время, несмотря даже на реверанс в его сторону, была быстрой и категоричной. Буквально на третий день после подписания Договора о Шпицбергене 1920 г. Народный комиссар по Иностранным Делам Чичерин направляет 11 февраля 1920 г. ноту правительству Норвегии, в которой заявлено: «Решение о передаче Шпицбергена теперь в полную собственность Норвегии произошло без участия России. Советское правительство заявляет поэтому, что не признает себя связанным этим актом…». И в завершении Ноты: «…что ни одно международное соглашение, в котором оно не участвовало, не обладает для него обязательностью или силой политической или юридической».

Однако под давлением ряда обстоятельств и прежде всего необходимостью признания Советской России со стороны других государств российское правительство вынуждено было присоединиться к Договору о Шпицбергене. Не последнюю и не однозначную роль в этом сыграла торговый представитель СССР в Норвегии (посол) А. Коллонтай, которая настойчиво предлагала по существу признать суверенитет Норвегии над Шпицбергеном в обмен на признание последней Советского Союза. Что и произошло в 1924 г. Официально же СССР стал полноправным участником Договора о Шпицбергене 7 мая 1935 г. после признания США Советского Союза.

В последующем Советский Союз, принимая во внимание уроки Великой Отечественной войны и в частности значение морской акватории на участке Норвегия – о. Медвежий – архипелаг Шпицберген предложил правительству Норвегии пересмотреть условия Договора о Шпицбергене. Об этом сообщила в 1947 г. газета «Правда», в которой было опубликовано Заявление ТАСС «По вопросу о Шпицбергене». Однако в последующем, с вступлением Норвегии в НАТО, этот вопрос больше не поднимался ни с советской, ни с норвежской сторон. Обе стороны сосредоточили свое внимание на хозяйственном освоении архипелага Шпицберген и его рыбных запасов в прилегающих морских водах. В этом направлении Советский Союз значительно опережал Норвегию.

Первые, наиболее значимые для Северного бассейна рыбные ресурсы в водах архипелага Шпицберген были открыты в предвоенные годы, а освоение их относится к послевоенным годам. Именно тогда ученные ПИНРО совместно с промысловиками Мурманска начали осваивать, прежде всего, запасы трески в районе острова Медвежий, а затем и запасы сельди. Последняя получившая название из-за своих высоких вкусовых качеств (жирности, размера и т. д.) «полярный залом». Уже в 1931–1932 гг. эти районы давали до 12 % годового улова трески в отечественном траловом промысле. Здесь же промысел вели и рыбаки Норвегии. Однако открытие и развитие сельдяного промысла в Медвеженско-Шпицбергенском районе принадлежит нашим ученым, поисковикам и промысловикам. За освоение промысла сельди – полярного залома, ученые ПИНРО проф. Ю.Ю. Марти, проф. Б.П. Мантейфиль, капитан Г.П. Корольков и экономист С.В. Михайлов были удостоены Государственной (Сталинской) премии. Это позволило расширить поисково-исследовательские работы в этом районе, что привело в 50–60 гг. к освоению промысла значительных запасов окуня-клювача, который был описан в 1951 г. ученым ПИНРО к.б.н. В.И. Травиным, как самостоятельный вид морских окуней, что было признано учеными других стран. В расширении районов промысла окуня-клювача большой вклад внесли капитаны-поисковики тралового флота и особенно легендарный капитан С.Д. Копытов. Его вклад отмечен особо-обширная акватория промысла окуня, названа районом Копытова. Так она обозначена не только на наших отечественных промысловых картах и схемах, но и на зарубежных. В последующем, в районе к западу от о. Медвежий траулером «Треска», который располагал, по тем временам, современным промысловым вооружением для промысла на больших глубинах, были обнаружены скопления черного палтуса, позволившие вести здесь специализированный его лов. До этого черный палтус встречался только в качестве прилова при промысле трески и окуня. В результате широкомасштабных исследований биологии черного палтуса и особенно его миграции, привели к освоению новых районов его промысла – вплоть до Западного Шпицбергена. Доказано также единство его запасов по всему Баренцеву морю с охватом акватории района Договора о Шпицбергене, до Земли Франца-Иосифа и 200-мильных экономических зон Норвегии и России.