Россия при смерти? Прямые и явные угрозы - Страница 8

Судя по заключениям обеих комиссий, фатальную роль в развитии катастрофы сыграла установка на СШГЭС новой автоматической системы управления технологическим процессом — АСУ ТП — взамен прежней, которая выработала свой нормативный срок и для модернизации которой отечественная промышленность уже не производила нужных технических устройств.

Через АСУ станция была включена в систему диспетчерского управления АРЧМ — ГРАРМ. АРЧМ — автоматическое регулирование режима энергосистем по частоте и перетокам мощности; ГРАРМ — групповой регулятор активной и реактивной мощности. В ходе ремонта с января по апрель 2009 г. второй гидроагрегат СШГЭС и был включен в систему ГРАРМ как приоритетный регулятор мощности энергосистемы Сибири. Эта функция предполагает резкие изменения нагрузки с частыми переходами через зоны нерекомендуемых режимов работы, которые создавали существенный риск для агрегата, выработавшего свой ресурс.

С.Г. Левченко пишет: «При практически выработанном нормативном сроке эксплуатации гидротурбин станция находится в усиленном режиме эксплуатации: выработка электроэнергии нередко превышает проектную. То есть задания по выработке электроэнергии и многократному постоянному изменению нагрузки от системного оператора не учитывали фактическое состояние оборудования» [17].

Но этот риск был многократно усугублен тем, что новая АСУ была разработана без учета ограничений, в рамках которых обеспечивался минимум безопасности в работе агрегата. В Акте сказано немногословно, но определенно: «В техническом задании на разработку ГРАРМ не учитывались особенности режимов работы и конструкции гидроагрегатов… Алгоритм воздействия ГРАРМ на гидроагрегат в ходе автоматического регулирования мощности и частоты не согласовывался с заводом — изготовителем гидротурбины… Задания по изменению нагрузки… путем автоматического управления регулирования мощности АРЧМ — ГРАРМ не учитывали специфику, срок службы и фактическое состояние установленного гидроэнергетического оборудования» [5].

С.Г. Левченко объясняет: «Дирекция СШГЭС без согласования с генпроектировщиком и заводом-изготовителем подготовила проектное задание на разработку и внедрение АСУ ТП, включающее в себя подсистему группового регулирования активной и реактивной мощности (ГРАРМ). Но ни повышенная вибрация в любом направлении, ни обрыв питания не вызывали автоматической остановки ГА и прекращения подачи воды. Система защиты работала исключительно в информационном режиме, кроме того, ГРАРМ не является обязательной системой и может быть выключена и персоналом станции, и по команде системного оператора. Система ГРАРМ не предназначена для защиты какого-либо оборудования, не может вести учет проходов через зону нерекомендованной работы, т. к. не всегда работает, а при нештатных ситуациях — ее основная функция — отключиться. В результате технологическая защита, существовавшая на СШГЭС, не предусматривала такую аварийную ситуацию, которая создалась на ГА-2.

Таким образом, на СШГЭС была нарушена общая система технологического управления: в системе АСУ ТП отсутствовал алгоритм, обеспечивающий закрытие направляющего аппарата в случае потери электрического питания и сверхнормативной вибрации. Быстропадающие затворы (аварийные) должны были опускаться от действия автоматических устройств, контролирующих недопустимое повышение частоты вращения гидроагрегата» [17].

Ю.К. Петреня, который имел возможность обсудить вопрос с разработчиком, говорит: «Стали регулировать машину [через] ГРАРМ, а в нем заложено изменение подъема или съема нагрузки со скоростью 30 мегаватт в секунду, или 300 мегаватт за 10 секунд. Я спрашиваю разработчика: а почему такая скорость? На что он мне отвечает: «Чем быстрей, тем лучше». К сожалению, этот ответ говорит о том, что разработчики алгоритма ГРАРМ выбирали параметры его работы без знания и исследования влияния этих режимов на сложные гидродинамические процессы, происходящие в оборудовании, поскольку выбор режимов и регулирование с помощью такого рода систем возможны только на базе натурных испытаний гидроагрегата, с исследованием всех параметров состояния оборудования и процессов, в нем происходящих. Не случайно при сдаче оборудования в эксплуатацию выполнялись натурные испытания гидроагрегата только для определенных условий. И только для этих условий было исследовано и изучено поведение гидроагрегата.

Поэтому ни изменения динамики конструкции весом 1600 тонн при изменении мощности, ни определенность происходящих при этом нестационарных, неоднородных гидродинамических процессов оборудования не известны разработчикам алгоритма. И можно предположить, что без натурных испытаний они и не могут быть правильно учтены при разработке алгоритма, а ссылки на сопоставление только по количеству переходов через нерекомендованные зоны, а также необоснованность заявления о том, что чем быстрее этот переход, тем лучше, являются дополнительным тому подтверждением.

— А почему именно со скоростью 30 мегаватт в секунду?

— Понятия не имею. Так устроен алгоритм ГРАРМ, который, опять же, с нами не согласовывался. Эта работа была выполнена по договору между Саяно-Шушенской ГЭС и «Промавтоматикой» с согласованием с сетевым оператором, без привлечения завода-изготовителя. По алгоритму ГРАРМ за восемь часов перед аварией было шесть нестационарных режимов разгрузки-нагрузки. Это примерно в 20 раз больше средних значений числа пусков-остановок, практикуемых, например, в стабильное с точки зрения потребления мощности советское время: маневренность ГА в среднем предполагалась в пределах 0,7–1,0 пуск-остановка в сутки. Эти режимы были проверены натурными испытаниями, под них были спроектированы система диагностики, система контроля и так далее. Это очень важная характеристика, потому что она определяет частоту входов и выходов в гидродинамически нехорошую среднюю зону мощностей, находясь в которой ГА объективно работает с «нехорошими» характеристиками, и в эту зону надо входить как можно реже, а вот насколько реже, нужно, опять же, измерять и считать» [20].

Какое несчастье для России — такое отношение сильных мира сего к сложным, зачастую очень хрупким системам! Как много они успели разрушить походя, даже без злого умысла и без всякой выгоды для себя. Как много молодых и образованных людей оказались заражены от них этой странной духовной болезнью. Какие надо найти слова, чтобы вернуть им чуткость и способность охватывать мыслями или интуицией сложные и подвижные взаимосвязи вещей и явлений? Кто может сказать им эти слова? Или изменения необратимы?

B. В. Путин и Д.А. Медведев говорят о модернизации и о переходе к инновационному пути развития — и в то же время заверяют, что «курс реформ неизменен». Это взаимоисключающие утверждения. Все давно видят, и это подтверждается раз за разом, что курс реформ фатально, почти мистическим образом снижает профессиональную квалификацию и ответственность управляющих — как культурного типа. Реформа толкнула Россию в коридор, в котором не возникает рационального буржуа, пусть бы он был скрягой и жестоким эксплуататором. Размножается и занимает верхние уровни иерархии бессовестный стяжатель, презирающий труд и тружеников. Вот что должна была бы объяснить Парламентская комиссия.

C. Г. Левченко добавляет: «Крупные предприятия электроэнергетики превратились в коммерческие структуры, абсолютно не способные к самоконтролю… Авария на СШГЭС стала следствием общего для многих структур управления падения технологической и социальной дисциплины, пренебрежения к правилам безопасности, безответственности в выполнении своих служебных обязанностей. На СШГЭС это выразилось в неоправданно быстрой (массовой в масштабах предприятия) сменяемости основных технических руководителей. В результате: у начальника службы мониторинга оборудования стаж работы на этом рабочем месте — два месяца; у начальника производственно-технической службы — два месяца; у исполняющего обязанности начальника штаба гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций — 19 дней; у начальника службы технологических систем управления — три месяца» [17].