Россия и современный мир №2 / 2018 - Страница 17

Разумеется, помимо названных, общезначимых примеров толерантного сосуществования российских граждан с представителями иных народов, в социальной жизни Московского региона разнообразно проявляются и многие другие.

Сталкиваясь все чаще и по разнообразным поводам в повседневной жизни с иностранными рабочими, заявляющими свои этнокультурные, религиозные и иные «естественные» права, замечая не всегда позитивные изменения социокультурной среды, вызванные нарастающим давлением миграционных масс, коренной житель Московского региона стихийно или сознательно может ставить и решать вопрос о желательности или вынужденности собственного переезда в другое, менее проблемное для него место жительства. В этих условиях можно говорить об определенном эмиграционном потенциале русского населения Московского региона.

Действительно, эмпирические данные свидетельствуют, что часть жителей столицы и области начинают подумывать о собственной эмиграции из родных мест как реакции на усложняющуюся и утрачивающую свое былое качество жизнь, в том числе и по причине миграционного прессинга.

В настоящий момент четверть (24,4%!) русского населения Москвы и Подмосковья с большей или меньшей уверенностью заявляет о своей готовности уехать из столичного округа на постоянное проживание в другой регион России или за ее рубежи. При этом о своей эмиграции как о решенном вопросе, при ее надлежащем стимулировании и поддержке, говорит каждый седьмой (14,4%) житель из числа русских. Если намерения, пока еще гипотетические, этой части населения будут реализованы, то общий миграционный поток, одной мощной струей уносящий из региона русское население, а другой – приносящий в него все новые этномассы, полностью изменит социокультурный ландшафт Москвы и Подмосковья, вызовет их радикальную этнокультурную «перелицовку». Тогда и оставшиеся три четверти (74,2%) нынешних русских «стойких» обитателей столичного региона, пока декларирующих твердый местечковый патриотизм, тоже, скорее всего, будут быстро и катастрофически смыты «миграционным селем» в иные заповедные места национальной русской идентичности.

Вероятная опасность и без того тревожной ситуации усиливается, когда обнаруживается, что наиболее решительно на возможный «исход русских из Москвы» настроены именно молодые поколения: миграционному настроению подвержены 33,7% самых молодых граждан (18–29 лет) Москвы и области, участвовавших в исследовании, и 41,1% в следующей возрастной страте – 30–39 лет. Причем две трети из них тверды́ в своих намерениях уехать. Повышенную потенциальную мобильность демонстрируют и люди с высоким уровнем образования (суммарно, с большей или меньшей категоричностью, 30,1%).

Чем же вызвана такая «охота к перемене мест» и куда конкретно намерены держать путь возможные московские эмигранты? Ответ на первый вопрос – о причинах эмиграции русского населения столичного региона – частично уже содержится в ранее выполненном анализе ситуации, хотя им, разумеется, и не исчерпывается. И потому эта тема нуждается в дополнительной разработке и прояснении методами эмпирического исследования.

Итак, каждый второй (50,9%), вознамерившийся оставить родные пенаты, вынуждаем к этому шагу неудовлетворительным, с его точки зрения, состоянием отечественной экономики. Каждый третий (35%) – неудовлетворенностью политической ситуацией в стране. Третий по распространенности «чемоданный» мотив (28,6%), по-видимому, коррелирован с первыми двумя: не имея твердого экономического базиса и политических гарантий, человек не уверен в будущем своих детей.

Из других причин вероятного отъезда, помимо узнаваемых и хорошо интерпретируемых в контексте общеизвестных проблем (неудовлетворительная безопасность, безработица, нерешенность жилищного вопроса), заслуживает внимания то, что определенная, весьма немалая часть (17,3%) коренных жителей региона, представляющих русский этнос, чувствует себя чужими в своем доме. А каждый 20-й (5%) прямо заявляет о плохом отношении к русским как основании для бегства из этого дома. Эти 5%, конечно, совершенно не делают «эмиграционную погоду» в столичном регионе, но сам факт появления этой величины, причем в исконно русской этнокультурной вотчине, заставляет с бóльшим вниманием присмотреться к процессам миграции, идущим на территории Москвы и Московской области, так как за ними вся Россия.

Ответ на второй прямой вопрос, восполняющий представление о текущих эмиграционных намерениях русских жителей Москвы и области – «камо грядеши», – сформулирован в виде дилеммы. Так, большинство (54,5%) русских, ныне изъявляющих желание уехать из Московского региона, планируют стать гражданами другой страны. И это, увы, не новый сюжет в российской действительности, особенно в среде молодых и хорошо образованных людей. Но вторая доля возможных эмигрантов (41,8%) собирается переехать из-под стен Московского Кремля в другой регион России, и вот эта тема российской реальности уже определенно новая и пока малоизученная. Насколько устойчива и сущностна мотивация этих намерений, выражают ли последние длительный цивилизационный тренд (включая практику использования карьерного и социального «лифтов» в регионе или, напротив, новомодное движение «дауншифтинга») или являются сугубо ситуативной реакцией на нынешнее status quo в московской окрýге? Эти и другие сопряженные вопросы адресованы будущим исследованиям. Пока же можно отметить только то, что в сторону зарубежья чаще других смотрят обитатели столичного мегаполиса, граждане, имеющие высокий доход. Ближний прицел предполагаемого переезда, напротив, в большей мере имеют жители Подмосковья, люди среднего достатка.

1. Алисов Н.А., Гаспаришвили А.Т., Исаев А.К., Оносов А.А. Трудовая миграция в Москве: Факты, мнения, перспективы (Ситуационный анализ и моделирование национальной миграционной стратегии). М.: Изд-во Московского ун-та, 2015. 448 с.

2. Аналитический отчет по результатам социологического исследования «Литовцы в Калининградской области». Международный исследовательский проект ENRI-EAST «Взаимодействие европейской, национальной и региональной идентичностей: Нации между государствами вдоль новых границ Европейского Союза». М.: ЦСИ МГУ имени М.В. Ломоносова, 2009. 124 с.

3. Аналитический отчет по результатам социологического исследования «Межнациональные отношения». М.: ЦСИ МГУ имени М.В. Ломоносова, 2005. 144 c.

4. Большаков А.Г., Зазнаев О.И. Формирование гражданской идентичности: Проблемы, современное состояние, перспективы // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 12 (26). С. 38–41.

5. Иванова С.Ю., Шульга М.М. «Русская этническая» и «российская» идентичность: Соотношение понятий // Вестник Южного научного центра РАН, 2010. Т. 6. № 4. C. 96–104.

6. Крылов А.Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в постиндустриальном пространстве. М.: Икар, 2012. 306 c.

7. Оносов А.А., Гаспаришвили А.Т. Измерения идентичности русских: Социологические оценки и гуманитарная экспертиза // Вестник РУДН. 2016. Серия «Социология». № 2. С. 336–347.

8. Оносов А.А., Гаспаришвили А.Т. Этнизация массового сознания русских в Московском регионе: Экспертная оценка процесса // Вестник РУДН. 2016. Серия «Социология». № 3. С. 530–541.

9. Хотинец В.Ю. Этническая идентичность и толерантность. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2002. 124 с.

10. Bogardus E.S. A Social Distance Scale // Sociology and Social Research. 1933. Vol. 17. P. 265–271.

Alisov N.A., Gasparishvili A.T., Isaev A.K., Onosov A.A. Trudovaja migracija v Moskve: Fakty, mnenija, perspektivy (Situacionnyj analiz i modelirovanie nacional'noj migracionnoj strategii). [Labor migration in Moscow: facts, opinions, prospects (Situation analysis and national migration strategy modeling)]. Moscow: Izd-vo Moskovskogo un-ta, 2015. 448 p.