Россия и современный мир №1 / 2016 - Страница 15

События последних двух лет лишь создали иллюзию, что формула «назад, в будущее» работает. Что только здесь и возможны согласие, порядок, национальное самоутверждение. Это не так. И то, что «нация» консолидируется против врагов, внешних и внутренних, а не вокруг позитивной программы, нацеливается не столько на развитие, сколько на противостояние, – лучшее тому подтверждение.

В России внутренняя и внешняя политика традиционно тесно связаны, как бы взаимно перетекают друг в друга. Следствием внутренней слабости, надломленности и ошибочной политики «исключения», которую вел в отношении нас мировой гегемон47, стала уязвимость страны для всякого рода опасных заблуждений. Многолетние публичные разговоры об «особом пути», акцентировка нашего антиевропеизма / антиамериканизма, попытки представить себя «хорошей» альтернативой «плохому» Западу ведут к теме войны.

А это тупик. Все ситуации «мировойны» краткосрочны. В конце концов они разрешаются в пользу или мира, или войны. И чем больше разворачивается военная тема, тем ближе мир к катастрофе. Даже ядерное оружие не кажется теперь надежной преградой для мирового конфликта. Да и история ХХ в. утверждает: наличие оружия массового уничтожения – вовсе не гарантия мира. Оно шло в ход, обновлялось и совершенствовалось в обеих мировых войнах. Иначе говоря, война – это не способ «вернуться в историю», «восстановить достоинство» и т.п. В боях за субъектность современной России может быть уничтожен сам субъект.

Заигрывание с темой войны плодит не только внешние риски и угрозы. Война, какой бы она ни была, всегда ведет к внутреннему упадку. Насилие неизбежно проецируется во внутрь. В условиях войны укрепляется режим изоляции, совершенно не адекватный современной, чрезвычайно интенсивной, «экспансионистской» жизни. Снижается социальная эффективность государства, и без того у нас, мягко говоря, недостаточная. Политика и общественные отношения все больше определяются формулой: кто не с нами – тот против нас. Создается атмосфера, в которой возможно все.

Движение «новым курсом» грозит тем, что страна может оказаться на каких-то уж совсем последних рубежах. Там речь пойдет не о вечной и высокой цели: как нам обустроить Россию, а о том, как вернуться к обычной, нормальной жизни. Отрезвляющий инстинкт выживания рано или поздно вернет нас из миражей прошлого в настоящее, из изоляции – в мир, в современность. Заставит осознать: наш национальный интерес состоит в том, чтобы примириться вокруг ценностей человеческой жизни, равенства возможностей и верховенства закона.

Но здесь возникает главный русский (третий – после «что делать?» и «кто виноват?») вопрос – о цене: какой ценой будет оплачен такой поворот?

Верчёнов Лев Николаевич – кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН.

Известный бард и поэт (доктор геолого-минералогических наук, профессор) Александр Городницкий отмечает у себя непонятную ему самому способность к поэтическим пророчествам – в 2007 г., например, написались строчки: «И слышу снова сорок сороков я. / Московия, лишенная морей, / Стремительно летит в Средневековье. / …Клубится дым у Терека-реки, / Ждет беглецов литовская граница – / … Лихие наступают времена, / Русь, как пружина, сжата до отказа – / Все будет вновь – Ливонская война / И покорение Крыма и Кавказа» [Городницкий, 2015].

Не все из «предсказанного» воплотилось в жизнь, но «ощущение абсурдности происходящего» (Л. Гудков), психоз иррациональности (А. Ципко), начиная с марта 2014 г., «политические безумства России в последнее время» (Владислав Иноземцев) свидетельствуют, что на самом деле, слегка перефразируя, «лихие наступили времена».

Несколько дат в 2014 г. радикально трансформировали политическую повестку дня в РФ: 23 февраля – праздничное закрытие триумфальной для России Олимпиады в Сочи; 27 февраля – объявление референдума на Крымском полуострове (назначение даты референдума происходило в условиях «крымского кризиса»); 16 марта – проведение референдума, на котором 96% принявших участие в голосовании жителей Крыма, «опасаясь за сохранение собственной идентичности и русского языка», высказались за вхождение в состав России; 18 марта – внеочередное послание президента РФ к Федеральному Собранию и подписание договора о присоединении к России Автономной Республики Крым и города Севастополя.

Эмоциональное состояние российского населения в эти дни (воодушевление, восторг, всплеск патриотизма) вполне соответствует словам, написанным задолго до этого (в связи с возвращением из Франции русской армии, победоносно закончившей в Париже Отечественную войну 1812 г.): «Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове Отечество!» Хотя на этот раз победа – «Крымнаш» – гораздо скромнее, но как сильно и сладко забилось огромное количество русских сердец.

Буквально в мгновения население страны, в массе своей достаточно равнодушное к политике и озабоченное до этого проблемами повседневного быта, обернулось не просто большинством, а практически «сверхбольшинством» (К. Рогов). Оказалось, что его волнуют и политические пути движения страны, и, более того, даже «метафизические» проблемы русского Бытия. Обычно Пушкина цитируют, ограничиваясь приведенными выше фразами, но у Александра Сергеевича есть и продолжение. Процитируем еще раз: «Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове Отечество! С каким единодушием мы соединяли чувство народной гордости и любви к государю. А для него какая была минута!» Нынешнее наше «чувство народной гордости и любви к государю», по мнению аналитиков, политологов, социологов и комментаторов, едва ли не беспрецедентно. Между вождем и народом возникает загадочная связь – не столько эмпатия (сопереживание), сколько симпсихоз (душевный симбиоз), скажет по этому поводу М. Эпштейн.

Представляя в конце декабря номер «Независимой газеты», в которой подведены «итоги 2015 года», главный редактор К.В. Ремчуков замечает: «Уровень реальных доходов граждан продолжал снижаться. Рейтинг Владимира Путина продолжал расти…48 Приходится додумываться… что бы это значило. Либо уровень падения доходов незначителен, либо сами средние доходы невелики и их реальное измерение не отражается на типовой структуре потребления, либо психологическая удовлетворенность от демонстрации военной силы затмевает неудобства текущего момента, либо просто любовь к Путину – онтологическая и одновременно метафическая реальность сегодняшней России» [Ремчуков, с. 1].

«Такого уровня консолидации вокруг первого лица не было никогда. Никогда не было такого уровня поддержки военных действий и одновременно совершенно иррационального озлобления против всего мира. Не хочу быть пророком, но, может быть, Россия в лице ее сверхбольшинства приняла сегодня историческое решение, которого в истории страны никогда не было», – констатировал Б. Дубин в интервью Марии Шубиной весной 2014 г. (При жизни Дубина это интервью не было опубликовано, оно было вывешено на сайте после его кончины) [Дубин, Шубина, 2014]. Характеризуя политические настроения (что-то вроде «политического опьянения») и социально-психологическое состояние российского общества весной 2014 г. Б. Дубин говорил: «Происходит процесс разложения социума… сегодня я думаю, что нет угла, не затронутого этим распадом. Здравые, казалось бы, люди готовы верить совершенно немыслимым глупостям, отстаивать мнение, которое никогда в жизни они не считали своим, впадать в раж, терять голову и способность к критическому мышлению. Не говоря уже о человеческой солидарности» [там же].

«Крымнаш», по-видимому, стал ответом на национальное чувство ущербности, комплекс неполноценности и одновременное ощущение изолированности в мире, чувство утраты того, что мы великая страна и нас боятся.