Россия и современный мир №1 / 2014 - Страница 18

В развитых странах, как полагают некоторые экономисты, одной из причин роста неравенства в последние десятилетия является технический прогресс, который генерирует спрос на высокообразованных работников. При этом системы образования обычно не успевают готовить высококвалифицированных специалистов в количестве, востребованном рынком и, как следствие, заработная плата таких работников растет более быстрыми темпами по сравнению с заработной платой их менее квалифицированных коллег.

В свое время Я. Тинберген, норвежский экономист и нобелевский лауреат, подметил, что неравенство в доходах является прямым следствием гонки между развитием технологий и системой образования. И хотя в первые десятилетия ХХ в. в этой гонке победа оказывалась большей частью на стороне менее квалифицированной рабочей силы (темпы производственных инноваций были достаточно умеренными), требования научно-технической революции вновь поставили квалифицированных работников в более привилегированное положение на рынке труда.

Например, в США на протяжении последних 30 лет предложение квалифицированных работников оставалось относительно фиксированным – средняя продолжительность обучения фактически «застыла» на уровне 12 лет, и именно это, как утверждают К. Голдин и Л. Катц из Массачусетского университета в Бостоне, отчасти объясняет рост неравенства в США. К сожалению, напрямую измерить, насколько технический прогресс благоприятствует привилегированному положению квалифицированных работников, невозможно. Можно лишь догадываться о степени этого влияния, исходя из динамики разрыва между оплатой труда квалифицированной и неквалифицированной рабочей силы [цит. по: 15, с. 8].

Институциональная система страны также влияет на уровень неравенства, считает Б. Миланович. Правительство, например, в целях перераспределения части более высоких доходов в пользу низкооплачиваемых категорий занятых может прибегнуть к таким инструментам, как введение прогрессивной шкалы налогообложения и увеличение социальных пособий. Более системное, чем в англоязычных странах, использование механизмов перераспределения доходов может объяснить причину гораздо менее резкой динамики неравенства в континентальной Европе. Например, в 2005 г. социальные трансферты (без учета пенсий) и прямые налоги привели к снижению коэффициента Джини в Германии на 9 процентных пунктов, а в США – всего на 6.

Правительства, придерживающиеся либеральной экономической доктрины, с особой осторожностью используют механизмы перераспределения доходов через бюджет в целях минимизации неравенства: считается, что такое перераспределение в принципе экономически невыгодно, поскольку подрывает рыночные стимулы и наносит ущерб бизнесу. Сдержанное отношение к перераспределению доходов в пользу низкооплачиваемых категорий населения может отражать и политические реалии – в тех случаях, когда бизнес-элита оказывает непропорционально большое влияние на политику, лоббируя свои интересы, поскольку является политически активной и имеет возможность финансово поддерживать выгодные для себя политические решения.

В последнее время все более важным фактором, влияющим на рост неравенства в богатых странах, становится экономическая глобализация. Специализация на экспорте товаров, в производстве которых используется высококвалифицированный труд, ведет к увеличению разрыва между заработной платой квалифицированных и неквалифицированных работников. Кроме того, производство дешевых импортных товаров с использованием низкооплачиваемого труда и вывод производств из развитых стран за границу также приводит к снижению заработной платы в развитых странах и увеличению безработицы среди работников с низким или средним уровнем квалификации, тем самым еще более усугубляя неравенство в доходах.

Большинство исследователей сходятся во мнении, что все четыре фактора (технический прогресс, институциональные подвижки, изменение социальных норм и глобализация) в той или иной степени ответственны за углубление неравенства в странах с развитой экономикой. Однако даже если признать, что новые технологии или глобализация являются мощными генераторами неравенства, целенаправленное государственное вмешательство все же в известной степени может ограничить его рост [15, с. 9].

Значительное внимание оценкам динамики распределения доходов и роста неравенства уделяется в материалах ОЭСР. Сведения о распределении доходов, бедности и экономических ресурсов по всем 30 странам ОЭСР впервые были представлены в 2008 г. в докладе этой организации «Неравный рост? Распределение доходов и бедность в странах ОЭСР» («Growing Unequal? Income Distribution and Poverty in OECD Countries») [10]. В докладе показано, что неравенство в этих странах растет как минимум с середины 1980-х годов, а может быть, и с середины 1970-х годов. Углубление неравенства отмечено в большинстве стран (хотя и не во всех); при этом особенно заметный рост неравенства в доходах в последнее время наблюдался, например, в Канаде и Германии, а сокращение неравенства – в Мексике, Греции, Великобритании [10].

За умеренным ростом неравенства на протяжении двух последних десятилетий скрывается отчетливо выраженная тенденция. В развитых странах правительства взимают больше налогов и производят больше расходов, чтобы компенсировать тенденцию к углублению неравенства: в последние годы на социальную политику расходуется больше, чем когда бы то ни было прежде. Социальные обязательства государств возрастают также из-за быстрого старения населения в развитых странах – требуется больше средств на развитие систем социального здравоохранения (страховой медицины) и пенсионного обеспечения.

В период с середины 1980-х до середины 1990-х годов перераспределяющий эффект государственных расходов способствовал замедлению роста бедности. В следующее десятилетие этот рост вновь несколько ускорился, поскольку пособия стали приобретать все менее целевой характер. Однако, отмечается в докладе, если правительства пересмотрят политику компенсации экономического неравенства и станут тратить меньше на социальные пособия, либо перейдут к менее фокусированной социальной и налоговой политике, то неравенство начнет расти еще более ускоренными темпами.

Согласно данным доклада ОЭСР, неравенство по-разному затрагивает различные возрастные категории населения. Так, у лиц предпенсионного возраста отмечен самый большой рост доходов за последние 20 лет. Во многих странах заметно сократился также уровень бедности среди пенсионеров – в результате коэффициент Джини для этой возрастной категории оказался ниже среднего значения для стран ОЭСР, в то время как бедность среди детей, наоборот, выросла (коэффициент Джини примерно соответствует среднему уровню, рассчитанному для населения ОЭСР в целом).

Увеличение налогообложения и рост расходов на социальные нужды в целях преодоления экономического неравенства, отмечалось в докладе, может служить только временной мерой. Единственный устойчивый путь к сокращению неравенства – это сдерживание роста заработной платы и прибылей, идущих на личное потребление. В частности, следует стремиться к тому, чтобы гарантировать всем достойный уровень оплаты труда, способный обеспечить потребности семьи в материальных и нематериальных благах на уровне принятых в той или иной стране стандартов. Это означает, что развитым странам необходимо будет приложить гораздо больше усилий, чем сегодня, для расширения занятости, повышения мотивации к труду и укрепления трудовой этики, чтобы не допустить роста численности тех групп населения, которые привыкли жить на пособия по безработице или инвалидности или стремятся к раннему выходу на пенсию. Необходимо, подчеркивается в докладе, принимать все возможные меры, чтобы обеспечить высокую занятость и открывать перед работниками перспективы карьерного роста [10].

Следует отметить, что рассмотренный доклад был опубликован еще до разразившегося в 2008 г. мирового кризиса. В октябре и декабре 2011 г. ОЭСР выпустило еще два исследования по указанной проблематике: «Как живется? Измеряем благосостояние» («How’s Life? Measuring Well-Being») [12] и «Остаемся разделенными: Почему растет неравенство?» («Divided We Stand: Why Inequality Keeps Rising») [8]. В 2013 г. было выпущено новое, дополненное издание «Как живется? 2013 Измеряем благосостояние» («How’s Life? 2013 Measuring Well-Being») [13].