Россия и мусульманский мир № 9 / 2015 - Страница 11

В начале апреля 2014 г. Правительство Турецкой Республики установило новые правила для срока действия паспорта иностранного гражданина, посещающего Турцию, – 4 месяца (до окончания срока действия) вместо трех, как было раньше.

Принимая во внимание популярность турецкого направления в майские праздники, российские туроператоры были обеспокоены возможными проблемами с туристами. Однако, согласно официальному сообщению на сайте Посольства Турецкой Республики в Российской Федерации, реализация закона была перенесена на конец года, и российские граждане могут посещать Турцию по старым правилам21. Скорее всего, большое количество обращений из туристических фирм было принято во внимания, и правительство не стало вводить новые правила прямо перед началом туристического сезона.

Крымский вопрос стал еще одной проверкой российско-турецких отношений. Это уже не первый случай, когда политические разногласия могли встать на путь развития отношений между Россией и Турцией. Но, как показывает практика, умеренная политика Турции сохранила двусторонние отношения на прежнем уровне.

В заключение хотелось бы обратиться к одному эпизоду в истории Турции.

Александретский санджак – до Первой мировой войны часть Османской империи, которая в 1918 г. стала территорией Сирии под мандатом Франции согласно Мудросскому перемирию. На ее территории проживало до 50% этнических турок. Александретский санджак имел принципиальное значение для Турции, так как на его территории находился средиземноморский порт Искендерун, который обеспечивал стратегическое положение на Средиземном море, а также исторический город Антиохия (Антакья), плодородная долина реки Оронт. В результате выборов 1938 г. правительство санджака было сформировано членами турецкой общины, состоялся референдум о желании присоединиться к Турции. В 1939 г. было подписано Анкарское соглашение между Турцией и Францией об окончательном присоединении Хатая (новое турецкое название санджака) к Турецкой Республике.

Можно сказать, что на тот момент Сирия была под протекторатом Франции, поэтому присоединение части ее земель было выполнено с соблюдением международного права. Тем не менее это было сделано под нажимом турецких войск, которые были введены в Александретский санджак перед проведением референдума и для защиты преобладающего турецкого населения.

К такому сравнению с крымскими событиями в самой Турции относятся неоднозначно.

Министр иностранных дел заявил, что сравнение крымского вопроса с Хатаем или даже с кипрской проблемой невозможно22.

Противоположного мнения придерживается руководитель Центра ближневосточных исследований Х. Канболат, проводя параллели между Крымом и Хатаем, Кипром и Украиной23.

Реакция Турции на события в Крыму была сдержанной и в некоторой мере неопределенной. С одной стороны, она не признала результаты референдума, как и весь Запад, ввиду наличия западного вектора в своей внешней политике, а с другой – она не присоединилась к западным санкциям против России, так как не посчитала целесообразным жертвовать высоким объемом товарооборота. Представляется, что Турецкая Республика до последнего не будет принимать чью-либо точку зрения в данном вопросе, так как ей необходимо сохранять отношения как с западными странами, так и с Россией.

Вопрос соблюдения прав крымско-татарского населения является важным для Турции. Это связано с тем, что в Турции проживает большая крымскотатарская община, а некоторые потомки крымских татар имеют достаточно высокое положение в турецком обществе. Поэтому Турецкая Республика и дальше будет уделять большое внимание данному вопросу, так как кроме экономического аспекта в турецкой внешней политике видное место занимает «мягкая сила» и гуманитарное сотрудничество, через которое Турция продвигает свою политику в другие страны.

Такая сдержанная позиция Турецкой Республики по данному вопросу является для России предпочтительной, так как не нарушает ранее достигнутых договоренностей во многих сферах российско-турецкого диалога и предоставляет возможность для дальнейшего сотрудничества в регионе.

Сегодня наиболее остро стоит вопрос не столько ускоренного осуществления интеграционного процесса на территории СНГ, сколько поиска качественных «точек соприкосновения», которые позволят более объективно оценить перспективы развития. Эта тенденция всё более четко проявляется и в регионе Центральной Азии (ЦА).

Надо прямо признать, что на этапе обретения политической независимости, оформления государственности, самостоятельного вхождения в мировое сообщество, международные финансовые организации, создания собственных финансово-экономических систем – бюджетных, налогово-таможенных служб, валютной и т.д., Россия в рамках СНГ не смогла в должной степени сохранить и развить на новой основе отвечающую интересам постсоветских стран политическую, экономическую и социальную общность. Центробежные тенденции возымели первостепенную роль, а интеграционные задачи отошли на второй план.

Из-за допущенных просчетов те же страны ЦА, для которых в 1990-е годы было крайне важно восстановить и обновить свое хозяйство, смягчить геополитические и трансформационные шоки, начали свой, не всегда взвешенный курс на многостороннюю поддержку Запада, исламского, тюркоязычного мира и др., при сохранении существенных масштабов взаимодействия с Россией. Но в экономическом плане он не выходит за пределы маломасштабных инвестиционных проектов и внешнеторгового сотрудничества.

На настоящий момент для геополитических интересов России куда больший вызов представляет китайская кредитная экспансия в ЦА.

Предоставляя льготные, но связанные кредиты странам региона в рамках ШОС или на двусторонней основе, Китай активно продвигает свою продукцию на рынки этих стран, приобретает активы в горнодобывающих и топливно-энергетических отраслях промышленности, формирует транспортно-коммуникационную инфраструктуру, обеспечивающую экономическую экспансию на континенте Евразии в целом.

Расширение присутствия КНР в регионе ЦА во многом стало возможно из-за фиаско ранее предпринятых попыток (моделей) «регионализации» ЦА. На тот момент страны региона опасались стремления России сохранить политический и военный контроль над ними, что в условиях глубокой экономической рецессии низводило заявленные высокие интеграционные задачи до наиболее приемлемой формы сотрудничества для всех государств – двусторонних соглашений об установлении режимов свободной торговли. Это и определило их внешнеполитические ориентиры.

Разрыв геополитического пространства, где доминировал СССР, задел и ЦА. Поэтому, несмотря на декларируемое рядом стран региона стремления к углублению взаимодействия в рамках ТС, ЕЭП будет сопряжено с большими сложностями. И эти сложности будут определяться стремлением максимально полно использовать потенциал давления на РФ в целях получения не всегда обоснованных преференций торгово-экономического характера, доступа к инвестиционным ресурсам, технологиям, что крайне важно для них в силу низкой конкурентоспособности их экономик, дефицитности бюджетов, огромной долговой нагрузки и т.п.

Такая позиция, как это заметно на примере Киргизии, будет определяться следующими представлениями:

– во-первых, украинский кризис, попытки международной изоляции России в обозримой перспективе не предполагают возврата к прежней модели отношений с Западом;

– во-вторых, Россия, стремящаяся стать одним из мировых центров притяжения, конкурирующих с США, ЕС, не может достичь этого только с опорой на собственные политические, воспроизводственные, финансовые и технологические ресурсы;