Россия и мусульманский мир № 6 / 2014 - Страница 9

Идентифицируя себя с русским государством и российской цивилизационной общностью, российские мусульмане16 веками «сохраняли и свою исламскую идентификацию, позволяющую обрести культурно-религиозную индивидуальность в инокультурной (русской) и инорелигиозной среде»17. Кратно уступая по численности суперэтнической общности народов православной культуры, объединившихся вокруг русского народа, мусульмане страны самоотождествляются со значимой частью полуторамиллиардного сообщества мусульман18 – мировой уммой19, основателем которой является создатель исламского вероучения, первой мусульманской общины и первого исламского государства Мухаммад Мустафа.

За годы «исламского возрождения» в стране, которое развилось на фоне идеологического вакуума, образовавшегося с приходом к власти новой политической элиты после краха коммунистической системы СССР, и «неспособности государства сформулировать общенациональную идею и мировоззренческие смыслы»20, мусульманская идентичность значительно укрепила свои референтные позиции в социокультурной идентификации. Гораздо в большей степени это наблюдается в местах компактного проживания представителей российской уммы. В так называемых «мусульманских республиках» в условиях пространственной локализации недоминирующие в общероссийском масштабе члены мусульманских коллективов оказались на положении ведущих аттракторов идентичности в своем ареале обитания.

Миллионы российских граждан интернализировали принятые в мусульманском обществе нормативно-ценностные и идейно-политические ориентиры и установки, которые сегодня эксплицитно выражены в формулировке «ислам – это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян»21. Конституируемая религиозными лидерами и мусульманской символической элитой модель политического поведения концептуально не вписывается в западный мультикультурализм как доктрину «единства в разнообразии». В то же время она исходит из стремления «оплодотворить» российскую политику идентичности исламскими ценностями, оценить ее с позиций исламских принципов и добиться участия автохтонного мусульманского меньшинства в качестве равноположенного субъекта строительства российской нации. Это особым образом накладывает отпечаток на дискурсную коммуникацию его активистов в публичной сфере в ответ на наметившуюся в российском обществе тенденцию установить для недоминирующих групп определенные модели социокультурного и политического поведения, которые могут расходиться с исламскими ценностями и традициями.

Так, в тексте проповеди главы Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) России Т. Таджуддина, произнесенной в 2008 г. во время торжественного богослужения в Уфимской Соборной мечети по случаю мусульманского праздника Курбан-байрам (праздник жертвоприношения) и транслировавшейся на общероссийском «Первом канале», не случайно оказывается следующее утверждение: «В России 20 миллионов мусульман. Мы тут жили и живем давно, когда еще Киевская Русь была. Булгары первые, кто воевал с монголо-татарами»22.

Близкую позицию в публичной сфере занимают и другие лидеры общероссийских централизованных мусульманских структур, подкрепляя свои дискурсы схожими историческими мифологемами. «По Конституции православие и ислам являются равноправными. Однако на деле, к сожалению, реальность не всегда такова, – заявляет в 2011 г. председатель Совета муфтиев России (СМР) Р. Гайнутдин. – Многие православные считают, что их большинство, и Россия – православная страна. Мы же говорим: нет, Россия – и православная, и мусульманская. <…> Ислам пришел на нашу землю раньше, чем была крещена Русь: на территории Дербента в Дагестане уже в VIII в. была построена мечеть. Ислам – это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян»23. Для того чтобы устранить сложившееся неравенство между православными и мусульманами, на взгляд главы СМР, следует на всех уровнях государства и общества продвигать понимание того, что мусульманские народы помогли организоваться русским князьям, чем способствовали созданию Российского государства. Поэтому 20 млн современных потомков российских мусульман, живущих сегодня в стране, по мнению Р. Гайнутдина, имеют право требовать равноправного отношения к себе.

По прошествии еще нескольких лет болезненность темы конфессионального неравенства продолжает сохраняться. В соседнем с Башкортостаном Татарстане И. Баязитов, имам казанской мечети «Сулейман», высказывая свое мнение независимой общественно-политической газете «Звезда Поволжья – Казань», недвусмысленно подчеркивает: «Мусульмане, которые чувствуют, что являются в своей стране не второстепенными “младшими” братьями, а совершенно равноправными и уважаемыми гражданами, являются для России самыми большими патриотами, самыми верными и бескорыстными сынами. Если же им будет навязываться сценарий, низводящий их до роли терпимого меньшинства, который пропагандируют некоторые недальновидные реакционные круги, то ситуация в стране может только усугубиться»24. При этом И. Баязитов, который был назначен в 2013 г. заместителем председателя Духовного управления Республики Татарстан К. Самигуллина, избранного после отставки с поста муфтия республики И. Файзова, уверен, что мусульмане в России могут стать опорой российской нации, поскольку очевидна их пассионарность и у них есть идеология, строгие ценностные и моральные принципы, здоровый дух, необходимые России.

При всем плюрализме мнений и позиций, представленных в современном публичном пространстве России, отчетливо различим голос ключевых акторов мусульманского сообщества, разделяющих онтологическую потребность Российского государства отвечать на все новые вызовы истории. В своей поддержке они также исходят из манифестируемого российской политической элитой императива жизнеспособности страны. В ежегодном Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию в 2012 г. В.В. Путин сформулирован в одном из принципиальных положений: «В мире XXI века на фоне новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы должны не просто уверенно развиваться, но и сохранить свою национальную и духовную идентичность, не растерять себя как нация»25. Откликаясь на призыв властвующей элиты «поддержать институты, которые являются носителями традиционных ценностей, исторически доказали свою способность передавать их из поколения в поколение»26, Р. Гайнутдин в своем выступлении на II Всероссийском мусульманском совещании «Мусульмане России и гражданское общество», состоявшемся 28 мая 2013 г. в Москве, указал: «Принципиальная позиция главы Российского государства о том, что Россия веками развивалась как многонациональное, поликонфессиональное государство, в котором недопустимы дискриминация по этническому или религиозному признакам, нам глубоко импонирует и является залогом успешного развития нашей страны. Россия – это Родина, любимое Отечество для многомиллионной мусульманской уммы»27.

По объективным показателям, фактор исламской идентичности во внутренней политике России будет и далее повышать свою значимость. По результатам Всероссийской переписи населения в 2010 г., большинство этносов, исторически принадлежавших мусульманской традиции, увеличили свою численность. Растет при этом число приверженцев ислама, практикующих религиозные предписания, причем не по инерции или в соответствии со сложившимися нормами в своем окружении, а осознанно и зачастую испытывая бытовые неудобства или давление окружающих. Своеобразной сенсацией стали результаты социологического исследования Левада-центра, согласно которым доля россиян, идентифицирующих себя с мусульманским сообществом, возросла за период 2009–2012 гг. в 1,75 раза – с 4 до 7%, тогда как доля тех, кто относит себя к православному вероисповеданию, сократилась на 6 процентных пунктов, с 80 до 74%28.