Россия и мусульманский мир № 6 / 2013 - Страница 5

Проблемы деполитизации и реполитизации этничности являются одними из ключевых для южнороссийского макрорегиона. В этой связи особый интерес вызывают, в частности, роль и удельный вес политической компоненты этнических процессов на Северном Кавказе в контексте территориальной организации Российского государства и выбора форм самоопределения населяющих ее народов, поскольку сама тематика национально-государственного строительства имеет исключительное значение для вопросов безопасности и развития государства. Сегодня становится все более признанным, что существующий тип федерации, включающий этничность как источник политической субъектности, является конфликтогенным. Однако пути преодоления этой ситуации неочевидны. Широко пропагандировавшийся в 1990-е годы путь губернизации России сегодня имеет мало сторонников даже среди тех, кто признает необходимость «ухода» от существующего типа федерализма. Наиболее распространенная точка зрения заключается в том, что «рано этим заниматься. Для этого надо что-то принципиальное поменять в развитии страны – понять, что такое федерализм, инновационный климат, экономика, бюджетные отношения».

Однако конфликтогенность существующего национально-территориального устройства постоянно провоцирует и будет в дальнейшем провоцировать конфликты и напряжение. Примером того, как спорные моменты и противоречия в политико-правовых взаимоотношениях между республиками могут перерастать в острую этнополитическую коллизию, является территориальный спор между Чечней и Ингушетией, разгоревшийся на уровне политических элит двух республик в конце лета – начале осени 2012 г. Обсуждение проблемы территориального размежевания вылилось в резкую и эмоциональную перепалку между главами Чечни и Ингушетии, сопровождавшуюся взаимными упреками в неуважении этнических интересов соответствующих народов. Федеральные власти на данную конфронтацию не смогли отреагировать достаточно оперативно и внятно.

Соглашаясь со многими авторами в том, что сейчас «не время» заниматься кардинальным национально-государственным переустройством, поскольку Россия и особенно ее южные регионы находятся на «гребне» реполитизации «этничности, отметим, что задача деполитизации этничности, ее переключения» из политико-правового регистра в регистр социокультурный является исключительно актуальной. Без ее решения невозможна стабилизация в межэтнических отношениях на Юге России. Кроме того, принятию конкретных политических решений следует предпослать достаточно длительное и подробное обсуждение самой проблемы, результатом которого должно стать «овладение идеи массами». Данный проект должен быть нацелен на снижение градуса социальной напряженности путем купирования этнических компонентов политической субъектности при соблюдении прав этнических меньшинств и сохранении за ними возможностей для свободного культурного развития и выбора форм самоопределения в границах Российского государства. Инструментом реализации подобной программы может стать реформа государственно-территориального устройства России, в котором, в отличие от идеи губернизации, этничность сохранится в качестве одного из признаков территориальной организации страны, но не будет являться источником политико-правовой субъектности.

В политико-правовой доктрине под федерацией понимается сложное союзное государство, составными частями которого являются государства-члены или государственные образования. Одним из наиболее популярных в мировой науке метаюридических подходов является анализ природы государства-федерации как социально-государственной системы с двумя уровнями управления. По мнению Р.Г. Абдулатипова, федеративным является государство, имеющее два уровня управления одной и той же территорией и одним и тем же населением, где каждому из названных уровней управления гарантирована автономия, по меньшей мере, в одной сфере деятельности. Следует отметить, что исследование целого ряда базовых категорий и исходных тем государствоведения в настоящее время протекает в духе острой научной дискуссии и пересмотра некоторых традиционно сложившихся представлений. Касается это и понятия федерации, рассмотрение логического и эмпирического статуса которого, несмотря на многочисленные исследования, все еще не может претендовать на исчерпанность. Достаточно очевидной является и потребность в упорядочивании видового разнообразия форм государственного устройства.

Один из наиболее острых вопросов теории территориальной организации государственной власти – делимость суверенитета. Этот вопрос имеет принципиальное значение как для разрешения проблемы классификационного соотношения различных способов децентрализации государственной власти, так и для определения теоретико-правового статуса федерации. Здесь высказывались различные точки зрения:

1. Г. Еллинек, Л. Лобанд полагали, что суверенитетом обладает только федерация в целом.

2. По мнению М. Зейделя, суверенитет принадлежит составным частям федерации, которые обладают правом выхода из нее.

3. Наконец, А. Токвиль считал, что суверенитет делится в соответствии с делением государственной власти согласно Конституции. Нет единства мнений по данной проблеме и в отечественной теоретико-правовой науке. Мнение ученых колеблется от отнесения федерации к составным государствам, части которого (государства или государственные образования) обладают суверенитетом, до категорического утверждения, что образования, входящие в состав федеративного государства, не обладают суверенитетом.

Признаем ли мы делимость суверенитета или нет, но в случае федеративного государства мы так или иначе имеем дело с разделением политической власти «по вертикали». По мнению В.Е. Чиркина, «в федерациях существует вертикальное разделение властей (государственной власти федерации и государственной власти ее субъектов)». Как отмечает И.А. Умнова, «разделение власти между Центром и составными частями государства с учетом специфики конкретных стран составляет один из основных признаков федеративного устройства».

В американской литературе широко используется следующее определение федерализма: «Федерализм – это форма распределения власти между центральными государственными органами и органами штатов». В основе дефиниций подобного рода лежит исходный постулат, согласно которому в стране существует не одна лишь центральная власть, а множество относительно самостоятельных и взаимодействующих друг с другом властей. Дело в том, что длительное время Соединенные Штаты Америки функционировали как государство с относительно слабой центральной властью и весьма автономной региональной. Данный этап развития американского федерализма получил название «двойственный федерализм» (действовал приблизительно с 1790 по 1930 г.). Его главным принципом был следующий: федеральное правительство и власти штатов имеют равные права. В этой интерпретации конституции, федеральное правительство имеет полномочия по какому-либо вопросу, только если такие полномочия даны ему конституцией.

Итак, современная теория государства и права считает решающими при классифицировании форм территориальной организации власти параметры централизации / децентрализации, а именно: совокупность устойчивых взаимоотношений между центральными и региональными органами государственной власти (унитария предполагает более высокую степень централизации, а федерация – менее высокую). Однако с точки зрения анализа исторического материала популярный тезис, утверждающий приоритет данной классификационной схемы, является контрэмпиричным. Ее бинарная логика допускает выбор только одного из двух, отвергая другие возможные варианты. Между тем современная Россия не может быть непротиворечиво описана ни как федерация, ни как унитарное государство.

Известный советский и российский юрист О.И. Чистяков наряду с федеративными и унитарными государствами предложил выделять так называемые «государства с автономными образованиями» – новую форму государственного устройства. В частности, по его мнению «РСФСР, провозглашенная федерацией, формировалась как государство с автономными образованиями». Например, I съезд Советов, собравшийся в Харькове в середине декабря 1917 г., провозгласил независимость созданной им Украинской Народной республики. Сразу же вслед за провозглашением независимости съезд признал Украину «федеративной частью России». Возникла непонятная с юридической точки зрения конструкция: чем же все-таки являлась Украина – суверенным государством или частью другого государства, хотя и федеративной? Во втором случае требовалось сначала сделать Россию федерацией, чего пока что не было.