Россия и мусульманский мир № 4 / 2014 - Страница 7

– либо указывая на то, что слово “ваххабизм” стало удобным маркером всех несогласных и экстремистски настроенных групп, которые не имеют ничего общего с “настоящими мусульманами”»25.

P.M. Мухаметшин во время пресс-конференции, организованной электронной газетой «Бизнес онлайн», также говорил о сложности определения идеологической направленности религиозных взглядов современной молодежи: «Когда молодому человеку говорят, что он – салафит, он обижается, потому что таковым себя не считает. Может быть, в каких-то вопросах он придерживается ханафитского мазхаба, но некоторые мировоззренческие аспекты у него сложились под влиянием других учений. Поэтому богословская картина очень пестрая, – они считают себя ханафитами, считают себя правыми. Хотя в каких-то вопросах они совершенно не ханафиты. И в этом заключается основная проблема, которая осложняет работу с ними»26.

Фактический уход с политической арены татарского национального движения, вытеснение национальной составляющей исламистской, нарастание конфликта между традиционалистами-бабаями и салафитизированной молодежью происходят параллельно с усилением экстремистской агитации на интернет-форумах и в социальных сетях.

Таким образом, Татарстан постепенно становится ареной столкновения традиционной для татар формы ислама – толерантного ханафитского мазхаба и привнесенных из-за рубежа радикальных течений религиозного фундаментализма. В течение последних лет на территории республики произошло несколько преступлений, связанных с деятельностью экстремистских групп. В основном это члены Казанской ячейки международной террористической организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», приверженцы идеологии «Ат-такфир валь-хиджра». Были выявлены также факты деятельности на территории республики сторонников радикальных течений в исламе «Ахль ас-Сунна (Последователи сунны)», «Таблиги Джамаат», салафитского движения в исламе27. Наивысшей точкой религиозного противостояния стали произошедшее в Казани 19 июля 2012 г. покушение на жизнь председателя Духовного управления мусульман Илдуса Файзова и убийство его экс-заместителя Валиуллы Якупова, которые были приверженцами традиционной для татар школы ханафитского мазхаба и решительными противниками радикальных форм зарубежного ислама и проводили политику деваххабизации республиканского религиозного пространства.

На внеочередном заседании Госсовета, собравшемся после этого трагического события, вице-премьер правительства Татар-стана А. Сафаров заявил: «Произошедшие в Казани 19 июля события должны всех нас мобилизовать. Только при тесном взаимодействии религиозных организаций, органов государственной и муниципальной власти, а также институтов гражданского общества и СМИ можно добиться позитивных результатов, обеспечить мир, спокойствие и благополучие татарстанцев». Он отметил, что следует добиваться формирования общего понимания ситуации, вести совместную целенаправленную работу – силами государства и всего общества28.

Сможет ли традиционная для татар форма ислама выступить в этой ситуации сдерживающим фактором процессов радикализации? Здесь еще раз уместно напомнить о том, что именно в рамках этого ханафитского мазхаба «татарский» ислам функционировал с довольно заметным этническим компонентом, который помог ему выстроить гибкую модель, сочетающую приспособляемость и выживание. «Татарский» ислам – по сравнению с «северокавказским» – действительно более толерантный, не случайно его иногда называют евроисламом. В отличие от радикального исламизма, традиционному для татар исламу ханафитского мазхаба свойственны лояльность к российскому светскому государству, уважительное отношение к другим традиционным конфессиям, сформировавшиеся благодаря многовековому опыту совместного проживания в инорелигиозной среде.

Таким образом, процесс реисламизации татар рубежа XX-XXI вв. имеет достаточно сложный, неоднозначный характер. Возрождение ислама происходит в двух ипостасях: как народной традиции и как мировоззрения. Для первого десятилетия постсоветского периода в большей степени характерен процесс этноконфессионализации, основанный на взаимосвязи и взаимообусловленности этнического и конфессионального в самосознании, нормативных представлениях, праздничной и бытовой культуре народа, восстановлении традиционного для татар мусульманского статуса. Мусульманская идентичность татар тогда чаще имела этноконфессиональный характер, сейчас «мусульманство» татар все более стало наполняться собственно религиозным содержанием.

24 ноября 2012 г. состоялся очередной съезд мусульман Адыгеи и Краснодарского края в г. Майкопе. Предыдущий съезд проходил 12 ноября 2008 г. Как нам представляется, данный съезд стал «судьбоносным» для будущего возрождения ислама в Адыгее: на съезде произошла смена дальнейшей парадигмы религиозной жизни в республике. На мероприятие были приглашены 225 делегатов, но присутствовали лишь 177 человек (из числа зарегистрированных)29. Информация о съезде, опубликованная в газете Духовного управления мусульман Республики Адыгея и Краснодарского края (ДУМ РА и КК), отчасти разнится с той, полученной мною лично во время моего присутствия на съезде30. Согласно газете, присутствовали 176 делегатов из 201 заявленных.

В ходе съезда нынешним муфтием ДУМ Н. Емижем был сделан отчетный доклад. Прежде всего он отметил, что организацией данного мероприятия занимался Оргкомитет во главе с одним из «молодых мусульман» Ибрагимом Шхалаховым31, однако Н. Емиж не принимал в этом участия. Ибрагим Шхалахов (1975 г.

рожд., аул Б. Псеушхо Туапсинского района) в 1993 г. окончил Морское профессиональное техническое училище. В 2007 г. начал работать зам. муфтия в ДУМ РА и КК и имамом Соборной мечети г. Майкопа. Любопытно, что он едва ли не единственный среди тех, кто был отправлен на учебу в исламские институты в Сирию и Саудовскую Аравию, и кто окончил учебное заведение32. В своем докладе Н. Емиж отчитался о деятельности и финансовом состоянии ДУМ РА и КК. Вопросов и замечаний по его работе и работе ДУМ у делегатов не было. Сам Нурби акцентировал внимание на любопытном факте, что многие адыгейцы в последние годы предпочитают идти не в мечеть, а в различные «секты»33, поэтому еще в 2012 г. ДУМ РА и КК приняло следующее постановление: если член адыгейской семьи уходил в секту, то его и его членов семьи ДУМ РА и КК запретило хоронить на местном мусульманском кладбище34.

Ключевым событием съезда стали выборы нового муфтия. В ходе обсуждения данного вопроса на съезде сразу же сформировались две группы: одни выступающие предлагали голосовать за действующего муфтия – Н. Емижа, а другие – за «молодых», таким образом, граница прошла между мусульманами старшего и условно «молодого» возраста (около 40 лет). Среди претендентов на должность нового муфтия ДУМ РА и КК было четыре человека: действующий муфтий Н. Емиж, который был готов остаться на своей должности, имам мечети г. Майкопа А. Карданов, имам Соборной мечети РА И. Шхалахов, имам аула Мафехабль, репатриант из Косово X. Мухамад. Трое последних являлись членами Оргкомитета по подготовке данного съезда мусульман РА и КК.