Россия и мусульманский мир № 4 / 2013 - Страница 10

Судя по словам и действиям радикальных татарских националистов, рационально обосновать свои претензии к русскому народу и необходимость создания независимого татарского государства они не способны. Вытесненные за последние как минимум 15 лет на обочину общественно-политической жизни республики, они стали абсолютно маргинальным явлением. Идеи отделения Татарстана от России не отражают чаяний татарского народа и не поддерживаются ни властями республики, ни ее населением, ни подавляющим большинством татарской национальной интеллигенции. Достаточно подсчитать число участников «национально ориентированных» мероприятий, в том числе массовых, которое никогда не достигает и 300.

Призывы к «независимости Татарстана» можно объяснить как неадекватностью их авторов, так и попыткой внешних сил использовать «татарский сепаратизм» для ослабления и в конечном счете расчленения России. Приверженцы и творцы реальной политики придерживаются иной точки зрения. По словам одного из идеологов национального движения, директора Института истории Академии наук Республики Татарстан Р. Хакимова (до 25 марта 2008 г. он более 15 лет занимал пост советника М. Шаймиева по внутренней политике), Россия – «это наша земля, территория Золотой Орды», «наша собственная территория», от которой татарам «некуда и незачем отделяться». Правда, полагает политик, Москва уделяет недостаточно внимания развитию федеративных отношений, включая межбюджетные, экономические, научные и культурные. Бывший соратник Р. Хакимова (в конце 80-х оба стояли у истоков Всетатарского общественного центра) доктор исторических наук Д. Исхаков, комментируя возможность и уместность достижения Татарстаном независимости, замечает, что ему «больше нравится идея развития в рамках РФ». «Татары нормально вписываются в общее поле развития России, но у нас, конечно, должна быть собственная ниша, – считает он. – Мы – мусульмане, у нас специфический взгляд на ряд предметов. Это не совсем вписывается в однородно-серое поле, продвигающееся в России сейчас, но Россия может существовать только при сильном многоцветьи культур».

В настоящее время татарское национальное движение, сформировавшееся более 20 лет назад, переживает смену поколений, вызванную как идейными, так и чисто возрастными причинами. Однако вместо того, чтобы выражать по этому поводу сдержанный оптимизм, приходится констатировать, что нынешние молодые националисты, поначалу демонстрировавшие большую в сравнении со старшими товарищами широту взглядов и общего политического кругозора, в целом стоят на тех же позициях, что и сепаратисты первых постсоветских лет. Неизменным остается и число их последователей – все те же 2–3 сотни человек. В целом же современная татарская молодежь, как оказалось, отнюдь не склонна поддерживать сепаратистские идеи и демонстрирует в целом лояльность Российскому государству.

Единственным политически активным выразителем интересов молодого поколения радикальных татарских националистов является Союз татарской молодежи (СТМ) «Азатлык», возглавляемый Н. Набиуллиным. В организуемых СТМ мероприятиях (главным образом митингах, пикетах и шествиях) обычно участвуют не более 3–10 активистов нацдвижения. Так, всего пять-шесть человек вышли на пикет, посвященный 19-летию республиканского референдума о признании Татарстана суверенным государством, строящим отношения с РФ и другими республиками на основе равноправных договоров (21 марта 1992 г); в пикете по случаю 19-летия принятия Акта о независимости Татарстана (22 мая 1992 г.) участвовали четыре молодых националиста, и т.п. Около 80 человек удалось собрать на совместную несанкционированную акцию «старых» и «молодых» националистов ВТОЦ и СТМ «Азатлык», прошедшую 16 апреля 2011 г. и посвященную защите татарского языка. Эти цифры достаточно реально отражают сепаратистский потенциал молодого поколения татарского национального движения («азатлыковцы», как и их старшие товарищи, выступают за независимое татарское государство). Официальные (Всемирный конгресс татар, Всемирный форум татарской молодежи) и полуофициальные (молодежное движение «Узебез», т.е. «Мы сами») татарские общественные организации в подобных мероприятиях не участвуют, поскольку, по мнению Н. Набиуллина, «давно являются “ручными” и системными движениями, которые находятся под полным контролем государства и ведут себя так, как им прикажут». При этом число активных молодых исламистов, по экспертным оценкам и оперативным данным, составляет около 1,5 тыс. человек, что на порядок больше, чем националистов. Этот факт убедительно доказывает, что национал-сепаратистская идеология хотя и имеет небольшой устойчивый круг почитателей, но, по сути, уже проиграла схватку за умы молодежи радикальному исламу.

Количественные изменения в татарском национальном движении окончательно переросли в качественные за последние 1,5–2 года. Представляется далеко не случайным, что именно в этот период (как и ранее, во время расцвета «татарстанской фронды» в начале и середине 90-х годов) интерес к Татарстану со стороны иностранных, в первую очередь западных, исследователей значительно усилился, а число их визитов в Казань с целью «изучения религиозной и общественно-политической обстановки» существенно увеличилось.

Отметим визит делегации Американского совета по внешней политике – влиятельной экспертной организации, «фабрики мысли» республиканской партии США, посетившей Казань 20–21 декабря 2010 г. Президент Совета Г. Пирчнер и вице-президент, эксперт по региональной безопасности на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и РФ, консультант ЦРУ и Министерства обороны США И. Берман предметно интересовались состоянием ислама в Поволжье (после Казани эксперты посетили Уфу) и этноконфессиональными отношениями в РТ в целом. Они выразили беспокойство по поводу глобального роста исламского радикализма и говорили о необходимости искать пути для международного взаимодействия в борьбе с этим негативным явлением, представляющим серьезную опасность как для США, так и для России. В ходе встреч с Р. Хакимовым, ректором Российского исламского университета Р. Мухаметшиным, представителями ДУМ Татар-стана и другими специалистами в этой области они, думается, смогли составить объективное представление о происходящих в религиозной сфере республики процессах. Практически все эксперты и духовные лица, с которыми встретились американские политологи, отмечая опасность радикального ислама и необходимость серьезной борьбы с этим явлением, оценивали ситуацию как весьма тревожную. Гости же, констатируя схожесть процессов в Татарстане с ситуацией в иных регионах мира, не могли не отметить, что действенные рецепты противостояния исламизму не найдены и в России.

Характерно, что американские политики и эксперты не проявили никакого интереса к татарскому национальному движению, осознавая, по-видимому, что у него нет будущего. Их откровенный интерес к исламской проблематике показывает, что именно это направление станет – точнее, уже стало – «направлением главного удара» внешних сил в Поволжье.

В глобализирующемся обществе воздействие этничности и религии на политические процессы качественно возросло. Этому способствуют многие факторы: слабость секулярных проектов преодоления кризиса; память о деятельности традиционалистских организаций в кризисные периоды; выступления этнических элит и духовенства в защиту морали и обездоленных, против деструктивных явлений (наркомании, коррупции, бездуховности). Это влияние активно используют экстремистские этнические и религиозные организации в своих противоправных целях.