Россия и Европа – поддавки с Пугачевым - Страница 14

Пару минут мы не вылезали из-под фургонов, перезаряжали ружья и револьверы, внимательно глядели по сторонам. Никто не шевелился в лесу, упавшие разбойники тоже не подавали признаков жизни. Оно к лучшему, я так и не привык добивать раненых врагов, пережитки советского воспитания мешали. К моему облегчению, все разбойники погибли, оставалось утащить их тела в лес, забросав хворостом. Ничего интересного на их телах мы не нашли, только время потеряли, да ещё полчаса уснуть не могли, возбуждённо переживая отбитое нападение. Хотя и говорят, что два раза бомба в одну воронку не попадает, удвоенные караулы я оставил, вдруг сообщники убежали за помощью. Мария Алексеевна, после всего пережитого, мне кажется, даже не взволновалась, легко заснула в выделенном для неё фургоне.

Насчёт сообщников не скажу, судя по тому, что утром треть лодок перевозчиков остались нетронутыми, без хозяев, среди разбойников, наверняка, были лодочники, наши Хароны. При свете дня паромщики помогали нам грузить имущество на свои плоскодонки, привычно успокаивали коней. Никакого намёка на гибель своих приятелей-разбойников, исключительно добрые подобострастные улыбки, разговоры о погоде, о тяжёлой жизни на переправе. Почти дословно повторяя знаменитую фразу из фильма «Чапаев», «Белые придут, грабят, красные, тоже, начали». Возможно, благодаря слухам, опередившим нас, мы до Казани добрались без проблем. Даже местные власти при виде десятка вооружённых всадников, необычных фургонов, предпочитали не задавать много вопросов. Подорожную мою, выписанную почти год назад, так никто и не проверил ни разу.

Несколько раз мы сталкивались с беженцами, обгоняя их заморенных лошадок, груженных разнокалиберным скарбом. Ребята рассматривали мужчин и женщин, стремились угадать их социальный статус и судьбу, строили догадки. Порой, к ним присоединялся я, пытаясь по внешнему виду определить судьбу людей. Чтобы наши предположения проверить, иногда беседовали с владельцами встречных караванов, неявно уточняя наши догадки в разговоре. Мне нравилась определённость одежды восемнадцатого века, она давала большую часть информации о своих владельцах. Если человек одевался по-купечески, он не мог быть дворянином, самые захудалые дворяне не опускались до такого. Заводчики и приказчики также имели исключительно свой стиль одежды, презираемый купцами. Это, конечно, самые общие намётки, не учитывающие чиновников, горожан и помещиков, рабочих и курьеров, самих ямщиков, в конце концов.

Наши тренировки по методу Конан Дойля помогали скрашивать однообразие утомительного путешествия. Фургоны, сработанные на заводе, оказались выше всех похвал, благодаря подшипникам повозки шли легко, обгоняя попутные телеги. К исходу девятого дня пути добрались мы до Казани, где пришлось задержаться на сутки. Переполненный беженцами город казался непривычно маленьким. Даже Казанский Кремль, в той жизни я часто бывал там, был застроен впритык стоящими церквями и деревянными строениями. Простой народ по этой маленькой, низкой, застроенной рублеными избами, Казани, бродил толпами, откровенно маясь от безделья. Пока баре решают, что делать, бежать дальше в Москву или остаться в городе, их предприимчивые мужики подрабатывали у татарских торговцев. Местные крестьяне деловито взвинтили цены на продукты, используя текущий момент на полную катушку.

Ничего интересного, хотя, на моих ребят высокие храмы и башня Суюмбике произвели впечатление, особенно легенда о башне, конечно. На пробу я предложил нескольким помещикам наши подарочные ружья, запросив по две сотни рублей серебром, и получил заносчивый отказ.

– Зачем благородным людям пошлое оружие, да ещё в Казани, столь укреплённом городе? До осени самозванец будет непременно разбит и схвачен, деньги пригодятся для восстановления поместья, милостивый государь. А оружие у меня есть, дедовская сабля и надвратная пушка в городском доме.

Видимо, я ещё не приобрёл навыки профессионального торговца, определяющего перспективных покупателей даже со спины. Будем учиться, как говорил наш вечно живой. Через Волгу переправились, слава богу, спокойно, и потянулись унылые вёрсты Средне-Русской возвышенности. Болота, перемежаемые невысокими холмами, снова болота с мелкими речушками, узкими полуразрушенными мостиками. Скорость нашего движения заметно снизилась, теперь за день мы с трудом одолевали сорок километров. Иногда приходилось гатить болотистые ямы, заново стелить мостики через ручьи и речки. Деревеньки становились больше, а путников на тракте всё меньше.

После Казани встречные города не производили большого впечатления, даже мои ребята перестали открывать рты и разглядывать высокие колокольни. Переправа через Суру далась нам тяжело, едва не утопили самый тяжёлый фургон с ружьями. Пришлось перераспределить груз, добиваясь одинакового веса повозок. В виду Нижнего Новгорода мы едва не пали духом, ожидая переправы, бойкие лодочники почти уговорили нас до Москвы добираться на барже, бечевой. Пока я не спросил, сколько понадобится времени на такой лёгкий путь. Оказалось, по воде мы рискуем добраться в Москву не раньше августа, что меня никак не устраивало.

К счастью, в Нижнем Новгороде получилось пристроить два десятка наших подарочных ружей, восемь продали сразу, остальные наш представитель обещал реализовать к моему возвращению. Купеческий город меня порадовал, нижегородские торговцы берегли своё имущество и не экономили на ружьях и патронах. Или это профессиональный подход нашего приказчика? В любом случае, Нижний мне понравился. Он и в прежние времена поражал своим мощным кремлём, на фоне многоэтажных гостиниц. Теперь же, город производил более внушительное впечатление, нежели Казань. Ещё бы, единственный, пожалуй, кремль на европейской территории России, ни разу не захваченный врагами. Торговля в городе не радовала, отрезанное пожаром восстания Поволжье не пропускало товары с юга, на пеньку, лён и зерно, да скобяные товары, мы налюбовались ещё в Казани.

Дальше к Москве мы начали спешить, стремясь использовать сухую майскую погоду с наибольшей пользой. Вставали теперь с рассветом, быстро завтракали и весь световой день катили по дороге. Ребята дремали на ходу, забираясь в повозки, на ночлег с ужином останавливались перед самым закатом. Уставали все, особенно кони, зато за день получалось пройти до семидесяти-восьмидесяти вёрст. Это, учитывая неизбежные остановки на латание гнилых мостиков и объезды огромных луж. Перед въездом в Москву, когда до старой столицы оставалось меньше сорока вёрст, нас встретила странная процессия. Тракт был перегорожен огромным шлагбаумом, возле которого выстроились полсотни добрых молодцев с мушкетами, одетых в венгерско-молдавские костюмы. В отдалении на пригорке сидели столько же спешенных всадников, державших коней под седлом.

Одетый в непонятную яркую хламиду, мужик гренадёрского роста с дубиной стоял у шлагбаума, выкрикивая всем проезжающим.

– По праву Соловья-разбойника взимаем пошлину за проезд по земле князя Соловьёва-Бельского. С каждого конного – рубль, с повозки – три рубля, с пеших – гривенник.

Сумма меня шокировала, для обычных путников вовсе неподъёмная. Даже пешему уплатить гривенник практически невозможно, на такие деньги можно две недели безбедно прожить, да в трактире обедать трижды в день. Судя по многочисленным следам разворота повозок, желающих проезжать через владения Соловья-разбойника не было. Для нас уплатить этот сбор не составляло труда, серебро в кармане звенело. Однако, расспросив глашатая, мы поняли, что рискуем потерять не меньше дня, а то и двух на объезде владений Соловьёва-Бельского. Двадцать шесть рублей при таком раскладе выглядели достойной платой за экономию двух дней пути. Уплатив положенную пошлину, я поинтересовался у гайдуков, так называли себя холопы князя.

– Далеко ли до имения князя, пошлите человека узнать, примет ли он заводчика Быстрова Андрея и княгиню Морозову?

Ряженые разбойники радостно подхватились, один отправился на коне по накатанной дорожке к северу от тракта. Остальные с надеждой собирались, не сомневаясь, что хозяин пригласит нас в гости, так им надоело торчать на тракте. Ждать пришлось недолго, князь пригласил меня посетить его имение, в паре вёрст от московской дороги. Туда мы отправились всем табором, наши парни удивлённо рассматривали классический европейский сад, с фонтанами и скульптурами Амуров и Психей, окружавший господский дом. Само здание также соответствовало всем требованиям классицизма, на мой непритязательный вкус, конечно. Геометрически прямые заросли аккуратно постриженных кустов, три фонтана, идеально круглые клумбы с отцветающими тюльпанами, аккуратно скошенные газоны. Посыпанная светлым песком дорожка вывела нас к мраморному крыльцу в окружении великолепных колонн. Два десятка слуг в красных ливреях встречали нас у входа. Разобравшись с управляющим по размещению моих парней и скарба, мы с Марией Алексеевной отправился приветствовать нашего хозяина-оригинала.