Россия и Европа – игра на равных - Страница 2

– Не спи, замёрзнешь, чай остывает, – вывел меня из воспоминаний Никита, уже прихлёбывавший горячий чай с пряностями. Он тоже удостоился награды императрицы за организацию первого в России морского похода на Дальний Восток через Индийский океан. Екатерина даровала ему графский титул и орден Андрея Первозванного.

– Когда домой отправимся? До распутицы бы успеть в Прикамье добраться, как минимум, а ещё лучше к лету обратно во Владик вернуться.

– Экий ты домосед, Андрюха, до Рождества надо задержаться в столице, я познакомлю тебя с интересными людьми. Думаю, на этот раз у тебя караван получится немалый. Только из академии наук шесть человек мечтают побывать на берегах Тихого океана. Полагаю, уже завтра к тебе потянутся желающие вложить средства и силы в освоение Приамурья. Мы, как минимум, лет на десять-двадцать ускорили открытие для русских промышленников Дальнего Востока, не всё оттуда меха везти. Какое сегодня число?

– Четвёртое декабря, – я взглянул на календарь наручных часов, – какой праздник?

– Праздник официального признания Владивостока и всего Приамурья! Силантий, неси шампанского! За нас, за Вовку и Палыча, за наши успехи, закончился период адаптации и вживания в образ. Теперь нам под силу реально изменить будущее страны к лучшему.

– Ты прав, предлагаю тост, за сбычу мечт, как говорили знакомые продавщицы. За то, чтобы наши труды пошли на благо Родины и нашим близким! За то, чтобы не было в России никаких революций и гражданских войн! За то, чтобы не стыдно было перед потомками!

– Нет, ваше сиятельство, нам надо спешить, – я ещё раз поклонился князю Соколову-Бельскому, стараясь вырваться из липкого гостеприимства, второй день обволакивающего нас праздными развлечениями.

С лёгкой руки нашего первого появления в его имении, после полной телефонизации княжеского дворца и окрестных деревень, Павел Петрович стал фанатом технического прогресса. Не удовлетворившись паровыми машинами, установленными на молотилке, он закупил английские косилки и жатки. Купил в Таракановке небольшой паровой катер, на котором катался по прудику возле господского дома, жаль, что зима не давала нам возможности прокатиться вместе с хозяином. Его «гайдуки» вооружились «Лушами», а сам он держал несколько револьверов, развлекаясь стрельбой по пролетающим воронам. Но, всё это было уже пройденным этапом, наш «Соловей-разбойник» мечтал удивить соседей так, чтобы слава о нём донеслась до самого Петербурга.

– Нет ничего легче, князь, – я с удовольствием направил мысли нашего гостеприимного хозяина в нужное русло. – Как вы относитесь к возможности подняться в воздух?

– Богоугодное ли это дело? – машинально перекрестился мой собеседник, – подняться в небо, подобно ангелу, не будет ли это ересью? Человеку не дано летать, можем ли мы нарушить божий промысел?

– Что Вы, князь, можем ли мы знать божий промысел? Господь дал нам волосы и ногти, но в работе цирюльников нет ереси, а они меняют нашу внешность. Человек рождён с ногами, чтобы ходить по тверди, но уже тысячи лет придуманные людьми корабли и лодки плавают по воде. И никто не считает это ересью, как и тысячи инструментов, облегчающих нашу жизнь. От ложки, коей мы едим суп, дабы не походить на животных, до ружей и пушек, сделавших нас сильнее любого зверя, медведя ли, тигра или льва.

Павел Петрович согласно кивал в такт моим рассуждениям, явно желая получить аргументы против своих оппонентов. Я, тем временем, закончил рисовать эскизы воздушного шара и подвинул в сторону князя бумаги.

– Вот, Павел Петрович, проект воздушного шара, способного поднять в воздух человека на высоту до ста саженей, выше любого окрестного дерева. Обойдётся он недёшево, но, во Франции месье Монгольфье¹ уже поднимался на таком шаре и даже катает любопытных за деньги. Так, что никакой ереси в этом нет, более того, уже поговаривают о военном использовании воздушных шаров, в качестве разведки, например. И Вы вполне можете послужить России на этом поприще, я не сомневаюсь, что императрица оценит Ваши усилия.

После такой агитации князь был просто обязан, как патриот и честный офицер, создать воздушный шар, первым в России. Пришлось, правда, задержаться, чтобы рассчитать несколько вариантов установки горелки для подачи горячего воздуха, требуемое количество лёгкой ткани. Даже парашют нарисовал, не сомневаясь, что князь не утерпит лично подняться первым, человек он хороший, не дай бог, разобьётся. Покидая имение Соколовых-Бельских, я верил, что летом первый в России воздушный шар появится, о чём непременно узнает столица.

Второй раз я путешествовал из Петербурга в Таракановку, к счастью, на этот раз без особого груза. Тридцать наших ребят, приплывших из Владивостока на кораблях, за полтора месяца в столице, неплохо оторвались. Ещё бы, каждому только я выдал по триста рублей на «представительские расходы», не считая своих накоплений. Великолепно одетые, знающие английский и французский языки, многие ещё немецкий, мои воспитанники произвели определённое брожение в умах петербуржцев. Загорелые, обветренные лица, безукоризненные манеры, револьверы на поясе, деньги в кармане, смелый взгляд и уверенная походка сильного человека, примерно так выглядели наши парни в Петербурге. Только разрезом глаз отличались от них полтора десятка башкир и вогулов, прибывших с нами. Среди них были Ильшат, Егор, Пахом, Фаддей, братья Агаевы и самые лучшие бойцы обоих подразделений.

Основной задачей, как и в прошлое посещение столицы, была «обкатка» моих соратников в большом городе, в незнакомой среде, практика в иностранных языках и общение с жуликами и пройдохами. Конечно, по пути в Россию, мы заходили во многие европейские порты, парни уже насмотрелись на Европу. Но, там стоянки были кратковременными, а в Санкт-Петербурге придётся жить долго. Поселились мы в нашей базе на Васильевском острове, где вполне хватило места всем. Я, с видом важного чиновника, провёл ревизию, моментально нашёл недостачи и недоделки. Воровства, к счастью, не обнаружил, но моим резидентам пришлось тяжко. Вплоть до того, что двоих я сразу забрал с собой в Воткинск, а Володя тут же направил им замену из Таракановки, пару месяцев справятся втроём, ничего страшного. Телефонизация Петербурга шла непростительно медленными темпами, позволяя нашей резидентуре прозябать, не умирая с голоду. Применить фантазию парни не пытались, видимо, сработал провинциальный комплекс.

Накрутив им хвоста, я поставил столичной команде конкретные задачи, сроки их исполнения и указал методы решения проблем. После этого, очередной раз, проинструктировав своих дальневосточных воспитанников на предмет поведения в большом городе, особенно по конфликтным ситуациям, оставил их развлекаться в столице, не забыв напомнить, чтобы искали себе невест, срока на это осталось не больше полутора месяцев. Моя же дорога лежала к Лушникову, отстроившему неслабый дворец, Акинфий Кузьмич развернулся в последние годы со всем провинциальным напором. Его резиновая монополия приносила больший доход, чем наше совместное ружейное производство. Несмотря на это, практичный тесть Володи, не терял голову и грамотно распоряжался своим Камско-Волжским торговым речным флотом. Уже третий год его пароходы опережали конкурентов в торговле, успевая сделать три-четыре рейса там, где их соперники еле заканчивали один.

С Акинфием Кузьмичом давно сложились простые родственные отношения, у него в доме я смог отдохнуть пару дней, не выходя на улицу. Наслаждался спокойным бездельем, думал, составлял планы, парился в бане, чёрт возьми. Четыре месяца мы не видели нормальной, человеческой обстановки, пищи из свежих продуктов и спокойной, мещанской жизни. Увы, это спокойствие, о котором мечтал полгода, надоело за два дня. Утром третьего дня своего отдыха у Кузьмича, я побрился, оделся в лучший костюм, и отправился наносить визиты. Первым делом, к нашей Марии Алексеевне, о существовании которой, грешным делом, забыл за прошедшие годы. Никита упоминал о ней по радиосвязи, что княгиня восстановила своё имение, но живёт в Петербурге. Отношения с Дашковой у Марии Алексеевны не заладились, от участия в продавливании наших товаров она отошла. Да и наши резиденты, обычные крестьянские и рабочие парни, явно стеснялись общаться со знатной дамой, спустили совместные коммерческие отношения на тормозах.