Роберт Маккаммон. Рассказы (СИ) - Страница 3

Да?

Кэлвин коснулся ящичка — и с хныканьем убрал руку. Её тряхнуло, точно вверх, к плечу, пробежал слабый электрический заряд. «Что ты такое?» — прошептал он и потянулся, чтобы закрыть крышку, но на сей раз скрюченные пальцы как будто бы цепко ухватили его за руку, потянув её в коробку. Он вскрикнул: «Эй!» и, когда отнял руку, увидел, что сжимает баночку с гримом, обозначенную цифрой 9.

Крышка захлопнулась.

Кэлвин испуганно подскочил. Скрюченные пальцы замочка стали на место. Кэлвин долго смотрел на баночку в своей руке, потом медленно — очень медленно — отвинтил крышечку. Внутри оказалась сероватая с виду дрянь, что-то вроде масляной краски с явственным запахом… «Чего?» — подумал он. Да. Крови. Крови и чего-то холодного, мшистого. Кэлвин сунул в баночку палец и втёр грим в ладонь. Ладонь закололо и пронизало таким холодом, что словно жаром обдало. Кэлвин вымазал гримом руки. Ощущение не было неприятным. Нет, решил Кэлвин, вовсе не неприятным. Он ощущал… силу. Непобедимость. Хотелось броситься в объятия ночи, улететь с проносящимися по ухмыляющемуся лику луны облаками. «Приятно, — подумал он и намазал немного грима на лицо. — Боже, видела бы меня сейчас Дийни!» Он заулыбался. Покрытое плёнкой холодного вещества лицо казалось странным, не таким, словно черты Кэлвина заострились. Рот и челюсти тоже казались иными.

«Я хочу получить с мистера Марко свои три тысячи долларов, — сказал он себе. — И получу. Да-сссс. Получу немедленно».

Чуть погодя Кэлвин оттолкнул пустую баночку и повернулся к двери. Мышцы трепетали от влившейся в них силы. Он чувствовал себя старым как само время, но при этом его переполняла невероятная, чудесная, вечная молодость. Подобно разворачивающей свои кольца змее, Кэлвин двинулся к дверям и дальше, в коридор. Настало время взыскать долг.

Легким дымком проплыв в темноте, он скользнул в свой «Фольксваген» и поехал через Голливуд, направляясь в сторону Беверли-Хиллз. Над зданием «Кэпитол Рекордз» вставал белый серп луны. У светофора Кэлвин почувствовал, что из соседней машины на него кто-то пристально смотрит; он чуть повернул голову — и молодая женщина за рулем «Мерседеса» оцепенела, в лице внезапно проступил ужас. Свет сменился, и Кэлвин поехал дальше, оставив неподвижно замеревший на месте «Мерседес».

Да-ссссс. Определённо пришло время взыскать долг.

Кэлвин притормозил у бровки тротуара на Родео-драйв в двух магазинах от густо-синего с золотом навеса с надписью «Антиквариат и коллекционные вещицы Марко». Почти все дорогие магазины уже закрылись, на тротуаре виднелись редкие любители поглазеть на витрины. Кэлвин прошёл к антикварной лавке. Дверь, разумеется, оказалась заперта, жалюзи спущены, а табличка гласила «ЗАКРЫТО». «Надо было прихватить инструмент», — сказал себе Кэлвин. Ну да не беда. Этим вечером он мог творить чудеса; этим вечером ничего невозможного не было. Он представил себе то, что хотел сделать, потом выдохнул — и сырым серым туманом втянулся в щель между дверью и косяком. Это перепугало его до чёртиков, а один из зевак схватился за сердце и подрубленной секвойей повалился на мостовую.

Кэлвин стоял в устланном светлым ковром демонстрационном зале, заполненном поблескивавшим антиквариатом: полированное пианино красного дерева, некогда принадлежавшее Рудольфо Валентино, латунная кровать — имущество Пикфорд, лампа с колпаками в виде роз — былая собственность Вивьен Ли. Свет фар, скользивший по потолку, выхватывал из темноты серебряные, латунные, бронзовые вещицы. Из глубины магазина, из-за двери, которая вела в короткий коридорчик к офису мистера Марко, к Кэлвину доносился знакомый голос: «…всё это чудесно и замечательно, мистер Фрэйзер, — говорил мистер Марко, — я слышу, что вы мне говорите, но не уступлю. На эту вещь у меня есть покупатель и, если я хочу её продать, то передача должна состояться самое позднее завтра во второй половине дня». — Несколько секунд паузы. — «Совершенно верно, мистер Фрэйзер. Не моя забота, как ваши люди достанут дневник Флинна. Но я надеюсь, что завтра к двум часам дня он будет у меня на столе. Понятно?..»

На губах Кэлвина заиграла улыбка. Бесшумно, как дым, он пересек комнату, ступил в коридор и приблизился к закрытой двери офиса Марко.

Он уже собирался повернуть ручку двери, как вдруг услышал, что мистер Марко положил трубку.

— Ну, мистер Кроули, — сказал Марко, — на чём мы остановились? Ах, да; проблема Кэлвина Досса. Я очень боюсь, что на этого субъекта мы положиться не можем — вряд ли он станет молчать, столкнувшись с превратностями судьбы. Мистер Кроули, где он живёт, вам известно. К вашему возвращению деньги будут приготовлены…

Кэлвин протянул руку, схватился за ручку двери, дернул. К его изумлению и немалой радости дверь целиком сорвалась с петель.

Марко, который сидел за массивным письменным столом красного дерева, втиснув свои триста фунтов в кресло со львиными мордами, издал перепуганный писк. Чёрные глаза чуть не выскочили из орбит. Кроули, сидевший в углу с журналом, отпущенной пружиной распрямился во весь свой башенный рост. Под густыми чёрными бровями мерцали холодные бриллианты глаз. Кроули сунул руку под клетчатую спортивную куртку, но Кэлвин одним-единственным взглядом приковал его к месту.

Лицо Марко приобрело цвет испорченного сыра.

— Кто… кто вы? — дрожащим голосом выговорил он. — Что вам нужно?

— Не узнаёте? — спросил Кэлвин голосом, мрачным и мягким, как чёрный бархат. — Я Кэлвин Досс, мистер Марко.

— Кэл… вин? — Вылетевшая на двойной подбородок мистера Марко ниточка слюны сорвалась на лацкан угольно-серого костюма от братьев Брукс. — Нет! Не может быть!

— Однако это так. — Кэлвин усмехнулся и почувствовал, как выдвигаются клыки. — Я пришёл за возмещением убытков, мистер Марко.

— УБЕЙ ЕГО, — пронзительно взвизгнул мистер Марко, адресуясь к Кроули. — УБЕЙ!

Кроули ещё не оправился от потрясения, однако инстинктивно выхватил из скрытой под курткой кобуры автоматический пистолет и ткнул его Кэлвину в рёбра. Времени отпрыгнуть у Кэлвина не было — палец Кроули уже судорожно жал на курок. Грянули два выстрела, и Кэлвин ощутил едва уловимый жар. Так же быстро ощущение исчезло. Позади, сквозь завесу синего дыма, в стене виднелись два пулевых отверстия. Кэлвин не вполне понимал, почему ему тут же не разворотило живот, но это и впрямь была ночь чудес; он сграбастал Кроули за ворот и одной рукой швырнул через комнату, будто набитое соломой пугало. Кроули с истошным воплем врезался в противоположную стену, рухнул на пол и, путаясь в руках и ногах, огромным крабом лихорадочно промчался мимо Кэлвина и побежал по коридору.

— КРОУЛИ! — завопил Марко, пытаясь выбраться из кресла. — НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!

Без малейшего усилия, словно махина красного дерева была соткана из снов, Кэлвин толкнул стол вперёд и пригвоздил тучного Марко к креслу. Марко заскулил, глаза плавали в налитых влагой глазницах. Ухмылка Кэлвина напоминала оскал черепа.

— А теперь, — прошептал он, — настало время платить. — Он потянулся и ухватил толстяка за галстук, медленно затягивая его, так что в конце концов лицо мистера Марко стало походить на красный пятнистый воздушный шар. Потом Кэлвин очень грациозно прыгнул вперёд и погрузил клыки в пульсирующую яремную вену. Из углов его рта закапала ударившая фонтаном кровь. Несколько мгновений спустя труп Марко, потерявший, казалось, добрых семьдесят пять фунтов, обмяк в кресле, ссутулив плечи и подняв руки, будто полностью сдался на милость победителя.

Кэлвин на миг задержал взгляд на безжизненном теле. Из-под ложечки внезапно поднялась волна тошноты. Закружилась голова. Кэлвин почувствовал, что не владеет собой, что затерялся в ещё более глубоком сумраке. Он развернулся и, спотыкаясь, выбрался в коридор. Там он согнулся пополам и его вырвало. Наружу ничего не вышло, однако вкус крови во рту заставил Кэлвина пожалеть, что у него нету мыла. «Что я натворил?» — подумал он, привалясь к стене. По лицу каплями стекал пот, рубаха липла к спине. Он опустил взгляд к своему боку. В сорочке было две дыры с обожжёнными порохом краями. «Это должно было бы убить меня, — осознал Кэлвин. — Отчего же не убило? Как я попал сюда, в магазин? Почему так разделался с мистером Марко?» Он сплюнул, потом ещё и ещё; от вкуса крови мутился рассудок. Кэлвин потыкал пальцем в дёсны. Все зубы опять пришли в норму. Всё пришло в норму.