Рискни ради любви - Страница 8

Провалилась бы в преисподнюю сама маркиза, ее настроение и ее тайны…

Взяв еще один бокал игристого вина, Джек побрел в одну из боковых комнат выставки, чтобы привести мысли в порядок, рассматривая новые экспонаты. На недавно приобретенной плите была древняя фреска с изображением обнаженной Минервы, римской богини войны и мира, которая собиралась искупаться в лазурной воде. Художник постарался: его работа была столь тонкой, мазки до того точны и изящны, а палитра изображения – такой богатой, что фигура казалась живой.

– Ты и в самом деле богиня – живое, милое изображение женской красоты, – пробормотал он, склонившись над стеклянной витриной, чтобы получше рассмотреть работу древнего живописца.

Обычно Джек не разговаривал сам с собой, но из-за последних встреч с Алессандрой чувствовал себя волком, воющим на луну.

Набрав в рот вина, он наслаждался тем, как колючие пузырьки щекочут его небо и язык.

– Я бы не прочь снять с себя всю одежду и ощутить, как твое влажное, податливое, согретое солнцем тело прижимается ко мне.

У него за спиной зашуршали юбки.

– Сэр, даже подумать страшно, что я могу вам помешать.

Джек медленно оглянулся. Впрочем, он мог и не делать этого, чтобы узнать, кто стоит позади него.

Древние богини славились своей дьявольской привычкой насмехаться над простыми смертными. Так что, возможно, это объясняло, почему озорная Минерва позволила ему обидчиво нахмуриться, чтобы скрыть смущение.

– Это приглашение, леди Джаматти? – растягивая слова, спросил Джек. – Может быть, вы втайне лелеете надежду увидеть меня нагим?

Низкий голос был сексуальным и тягучим, его можно был сравнить с прохладной водой, бегущей по гладким камням. По ее телу побежали искорки, и, встретив взгляд Джека, она не смогла сдержать дрожи.

– Кажется, вы по ошибке зашли не в то здание, – спокойно произнесла Алессандра, надеясь, что Джек не заметил ее реакции на его близость. – Здесь занимаются серьезным изучением искусства и культуры, а не резвятся голышом с хорошенькими женщинами, независимо оттого, богини они или нет.

Джек медленно шагнул к ней. Он двигался с грацией пантеры, при этом видно было, как его развитые мышцы переливаются под отлично сшитым сюртуком.

– Да, но некоторые считают вакханальные удовольствия видом рафинированного, высокого искусства, – в тон маркизе ответил он.

Вспомнив жар его горячего, пахнущего бренди поцелуя, его торопливые прикосновения, Алессандра невольно согласилась с ним:

– Так оно и есть, но этих людей величают повесами, а не учеными.

Уголок его рта едва заметно приподнялся.

Святая Мадонна, как он красив! Особенно когда этот намек на улыбку освещает и смягчает скульптурные черты его лица.

– Поэтому у меня к вам вопрос, – быстро добавила Алессандра. – Что вы здесь делаете?

– Что я здесь делаю? – повторил Джек изумленно. Постепенно его лицо обрело сардоническое выражение. – Разумеется, с вожделением рассматриваю голых женщин, – медленно добавил он. – Именно этим занимаемся мы, огромные черные дьяволы, когда не прячемся по темным углам и завтракаем маленькими детьми.

Алессандра почувствовала, что краснеет.

– Насколько мне известно, в Общество Юлия Цезаря не принимают женщин, так что, боюсь, у вас впереди очень скучный вечер, – промолвила она.

– Может быть, – сделав медленный глоток вина, сказал Джек. – Если, конечно, у вас нет желания снять с себя платье и корсет. – Понизив голос до хриплого шепота, он добавил: – Не говоря уже о более интимных принадлежностях вашего туалета – всяких там вещиц с кружевами и оборками, которые прикасаются к вашей кремовой коже.

Не обратив внимания на его провокационные слова, Алессандра отвела взор от его полуприкрытых глаз и с треском открыла свою папку для документов.

Это нужно для науки, напомнила она себе. Она пришла сюда, чтобы принести некоторые исследовательские материалы, а не думать о лорде Джеймсе Джекхарте Пирсоне и о его стройной точеной фигуре, не представлять себе, как выглядит его обнаженное тело под слоями льна и шерсти.

Журналы со статьями, полными малопонятных латинских терминов. Пальцы маркизы перебирали листы в папке. Взору его глаз цвета горячего шоколада и его чувственному, притягательному рту не отвлечь ее.

– Мне казалось, вы гордитесь тем, что всегда ведете себя как истинный, безупречный джентльмен, – промолвила Алессандра, когда ей наконец удалось усилием воли унять неистово бьющийся пульс.

– Да, так оно и есть, – кивнул Джек. – Однако как это ни странно, как только я оказываюсь рядом с вами, какая-то таинственная сила заставляет меня вести себя недостойным образом. – Джек посмотрел на нее из-под своих длинных темных ресниц. – Вы же ученая, леди Джаматти. Постарайтесь объяснить мне это.

Алессандра могла ответить на множество сложных научных вопросов, но она была не в состоянии объяснить, почему кажется, что искры, соприкоснувшись, взлетают вверх. Видимо, когда сталь касается кремня, начинается взрывная реакция.

– Наука опирается на разум и на факты, сэр, – ответила она. – А ваше поведение опровергает… логику.

Как и ее собственное.

– Итак, вы считаете, что мой мозг не способен постичь абстрактные понятия? – спросил Джек.

Оторвавшись от своих бумаг, Алессандра с изумлением обнаружила, что он находится совсем близко от нее – настолько близко, что она ощущала исходящий от него запах вина. Настолько близко, что она смогла различить опасный блеск его глаз.

Достаточно близко, чтобы почувствовать, как его пальцы прикасаются к ее щеке.

– Возможно, вы были правы, говоря, что мужчины забыли о том, что такое честь, – добавил он.

Лукаво усмехнувшись, она отскочила в сторону.

– Боитесь, что я снова поцелую вас?

Не успела она ответить, как в галерею быстро вошел сэр Реджинальд Коукс, глава Комитета по артефактам.

– Леди Джаматти! – воскликнул он. – Простите, что заставил вас ждать.

Обрадовавшись, что их прервали, Алессандра вынула бумаги из папки.

– Я нашла тот выпуск «Гардианз куортерли ревью», который был вам нужен, – сказала она. – И еще несколько других, более старых номеров – они тоже могут пригодиться в вашем исследовании.

– Не знаю даже, как вас благодарить! – покачал головой сэр Реджинальд. – Но к чему вы беспокоились и сами принесли сюда эти издания? Я был бы счастлив отправить за ними слугу.

– Для меня это не составило никакого труда, – ответила Алессандра. – Я проезжала мимо по пути к леди Беван, которая устраивает сегодня музыкальный вечер.

Сэр Реджинальд схватил принесенные маркизой листки и облегченно вздохнул:

– Ваше появление тут – настоящий дар древних богов.

Уголком глаза Алессандра заметила, как Джек неодобрительно поджал губы: он явно не был согласен с последними словами сэра Реджинальда.

– Без вашей помощи я бы никогда не смог дописать статью к назначенному редактором сроку, – продолжал он.

– Я всегда рада помочь ученому другу. – Расправив складочки на плаще, маркиза отвернулась: она еле сдерживала желание тоже как-нибудь поддразнить Джека. – Но не смею больше задерживать вас, ведь вы наверняка хотите увидеться с другими учеными мужами. Уверена, что они обсуждают что-нибудь весьма занимательное.

– Разумеется! – кивнул сэр Реджинальд, явно не расслышав в ее голосе саркастических ноток. – Но, послушайте, сэр Джеймс и я…

– А мне уже пора идти, – перебила его Алессандра, старательно стараясь не смотреть в сторону Джека. – С моей стороны было бы непростительной грубостью опоздать к леди Беван.

«Непростительной грубостью»… Хоть эти слова и были произнесены ласковым голоском, для него они прозвучали как пощечина. Глядя ей вслед, Джек попытался разобраться в собственных мыслях. Честно говоря, он заслуживает хорошего пинка. И его поведение было бы правильнее назвать «неописуемым хамством».

Черт возьми! Никогда в жизни он не чувствовал себя таким невыносимым глупцом рядом с представительницей противоположного пола. Такое чувство, будто на него нападает какое-то языческое наваждение, когда рядом появляется Алессандра делла Джаматти. И, снова взглянув на изображение Минервы, он подумал: «Это все твоя вина».