Рискни ради любви - Страница 21

Изабелла задумалась над его предложением.

– Что ж, хорошо, – наконец кивнула она. – Думаю, у пиратов полно времени на рисование, когда они плавают по морям.

– Видимо, сын леди Шеффилд давал моей дочери почитать свою книжку о пиратах. До сих пор я не понимала, какими кровожадными могут быть мальчишки.

– Как один из пяти братьев, могу вас заверить, что вы использовали самое мягкое определение, леди Джаматти, – сказал Джек. – Думаю, моя мать не возражала бы против слова, которое вы использовали ранее, – дьяволами. Пусть и не черными. Потому что все остальные мои братья светловолосые.

– У вас четыре брата? – удивилась Алессандра.

– Четыре старших брата, – кивнул Джек, сделав ударение на слове «старших». Его брови чуть дрогнули, смягчая суровое выражение его точеного лица. – И их героями были рыцари, покоряющие драконов, а не пираты-хулиганы. Учитывая то, что я был самым маленьким из всего выводка, можете себе представить, кому доставались все толчки и уколы самодельными саблями. Я порой даже удивляюсь, как мне удалось пережить детство.

Алессандра едва сдержала улыбку, представляя себе, как компания из четырех светловолосых дикарей колотит младшего брата. Впрочем, было довольно трудно представить себе высокого широкоплечего лорда Джеймса маленьким мальчиком.

А еще сложнее было представить себе, что его кто-то мог напугать.

– Драконы! – воскликнула Изабелла, закружившись на месте. – Вот кого я нарисую в следующий раз! С огромными, острыми зубами, как у льва, которого я видела в Лондоне.

Алессандра заметила, что в глазах Джека вспыхнуло удивление.

– Льва… – рассеянно повторил он. – Мисс Изабелла говорила о том, что занимается в Лондоне с учителем рисования. Это, случайно, не Герхард Лутц?

– Да-а… – кивнула Алессандра. – А как вы догадались?

– Во время последнего урока я видел в его альбоме рисунки вашей дочери, – объяснил Джек.

Алессандра смущенно нахмурилась. Короткое знакомство с лондонским высшим обществом свидетельствовало о том, что великосветские дамы и кавалеры предпочитают не тратить времени на уроки живописи.

– Так вы ученик герра Лутца? – спросила она. – Или вы, как обычно, подшучиваете надо мной, сэр? Я хорошо знаю, что британские пэры не считают изучение искусства… мужским занятием.

– Мужским… – Его губы тронула улыбка. – Вот что я вам скажу, леди Джаматти, я считаю, что не должен ничего никому объяснять. В том числе и вам.

– Почему? – спросила Алессандра, пытаясь спрятать за этим вопросом смущение.

Его губы дернулись.

– Я бы не сказал, что кто-то пытался выяснить, какой я мужчина, – шепнул он.

Этот тихий звук внезапно заставил ее представить себе Джека без одежды. Порочные мысли… Но вопреки всем рациональным законам физики Алессандра ощутила, как внутри у нее что-то зашевелилось, заскользило, заискрилось.

Быстро отведя взгляд от его завораживающих губ, Алессандра постаралась взять себя в руки.

– Знаете, мне тоже не особенно интересно, что обо мне думают другие, – сказала она.

– Что ж, хоть в чем-то мы с вами похожи друг на друга, – улыбнулся Джек.

– Полагаю, мы одинаково оцениваем таланты Герхарда Лутца. А может, у нас вообще много общего с вами?

Алессандру бросило в жар.

Джек заметил, в каком она состоянии, но виду не подал.

– Лутц – прекрасный художник и великолепный учитель, – продолжал он. – На его услуги всегда есть спрос. И нам с Изабеллой очень повезло, что он согласился принять нас в число своих учеников.

Алессандре наконец удалось совладать со своими чувствами.

– А как получилось, что вы стали брать у него уроки? – поинтересовалась она.

– Мы с Лутцем познакомились в Италии и провели вместе несколько дней – путешествовали и писали альпийские пейзажи. Узнав, что он собирается в Лондон, я попросил его взять меня в ученики.

– Вы посещали его занятия в академии?

– Нет, я беру у него индивидуальные уроки.

Нуда, без сомнения, самодовольный лорд Джеймс Джекхарт Пирсон – воплощение напыщенности и высоких привилегий – не захотел находиться с менее знатными учениками в одной мастерской. Из этого сам собой напрашивался вопрос о том, что он, собственно, делает на раскопках.

Алессандра даже не пыталась притвориться, что понимает смысл его поступков, однако ей не хотелось слишком уж глубоко проникать в его мысли. Ее подруга Кьяра как-то намекала, что Джек умеет хорошо скрывать тайные черты собственного характера, однако для нее лучше, чтобы они так и оставались необнаруженными.

К чему провоцировать новую беду?

– А-а… – протянула она. – Полагаю, вам не хотелось находиться рядом с другими учениками.

Несмотря на то что поля шляпы затеняли лицо Джека, Алессандра заметила, что его взор потемнел. Это гнев? В этом она не была уверена. Он отлично скрывает свои чувства.

– Знаете, я предпочитаю исправлять свои слабые места, а это лучше делать под индивидуальным присмотром, – объяснил Джек. – Мне еще нужно многое узнать о нюансах изображения перспективы…

Он продолжал объяснять какие-то технические аспекты, а маркиза невольно вспомнила его рисунки, на которые ей удалось бросить беглый взгляд. Судя по тому, что она мельком увидела, лорд Джеймс – очень неплохой художник. В этом было непросто признаться себе.

Ну почему он не хочет вписаться в ту простую схему общения, которую она ему предложила?

Резко остановившись, Алессандра протянула руку к ящику с красками и клеенке, на которой сидела Изабелла.

– Ох, знаете, я только что вспомнила, что мне еще надо завернуть на Милсом-стрит. Благодарю вас за помощь, но сейчас нам действительно нужно расстаться с вами, – сказала она.

Он бросил на нее этот свой мрачный взгляд, который теперь показался ей полным неодобрения.

– Леди не должна сама таскать по улицам такие тяжелые вещи, – заметил Джек.

Разумеется, так оно и есть. И то, что она предлагает, – это полный абсурд. Поэтому Алессандра проговорила еще более резким тоном:

– Я археолог, сэр. И привыкла таскать тяжести – камни и корзины с грязью.

.- Ну а я как ученый предлагаю вам наиболее практичный выход из положения, – промолвил Джек. – Я занесу эти вещи к вам домой, а вы пойдете по своим делам.

Спорить с таким предложением просто бессмысленно, иначе она покажется ему полной дурочкой.

– Если вы уверены, что это вас не затруднит…

– Ничуть, – заверил ее Джек.

– Спасибо вам, это очень мило с вашей стороны, – проговорила маркиза.

Насмешливое выражение его глаз сказало Алессандре о том, что, несмотря на светские любезности, он не поверил ни единому ее слову.

– Всего вам доброго, леди Джаматти. – Джек кивнул. – И вам, мисс Изабелла. Хороших вам покупок.

Глядя вслед медленно уходящим от него матери и дочери, Джек вдруг понял, что улыбается. Трудно объяснить, почему он так долго был недружелюбен с ними – самыми темпераментными женщинами из всех, кого он знал. Но, как ни странно, эта последняя встреча с ними не оставила у него неприятного осадка. Более того, ему даже понравилось общаться с Изабеллой. Джек уже успел забыть, каким непредсказуемым может быть детское воображение – мысли Изабеллы то и дело перескакивали с одного на другое, и это не поддавалось логике воспитанного взрослого человека.

Свобода духа!

Возможно, нет ничего плохого в том, чтобы время от времени пренебрегать сложившимися правилами. Живость непоседливой Изабеллы чем-то напоминала ему акварели, которые он видел в мастерской мистера Тернера, – смелые, расплывающиеся мазки, сделанные с детской непосредственностью.

Важно чувство, а не сам предмет.

Подняв глаза, Джек увидел взмах темных юбок, мелькнувших у ворот. Можно не сомневаться: маркиза с легкостью нарушает общепринятые правила. Одаренная выдающимся интеллектом, Алессандра решила развивать свои таланты, несмотря на то что высший свет неодобрительно относится к женщинам, обладающим интеллектом.

Это требовало смелости и убежденности.