Римская сатира - Страница 62

Злым божеством, даже верят они, будто камни и стрелы

Посланы богом. Не смеют они принести по обету

В храм хоть овцу, посулить своим ларам и гребень петуший:

Есть ли больному надежда какая, когда он преступник,

И не достойней ли жертве любой в живых оставаться?

Как беспокоятся все и тревожны бывают злодеи!

Твердости им достает, когда приступают к злодейству;

Что нечестиво, что честно, они сознавать начинают,

Лишь преступленье свершив. Но природа их неуклонно

240 К нравам проклятым ведет. Ибо кто же предел преступленьям

Может своим положить? И когда возвращается краска,

Раз уничтожившись, вновь на лицо загрубевшее? Кто же

Где-либо видел людей, что довольны одним лишь постыдным

Делом? И тот, кто тебя обманул, в западню попадется

Тоже, и в мрачной тюрьме попадет его тело на крючья,

Иль на Эгейского моря утес, иль на скалы, где много

Сосланных важных, — и ты эту горькую кару оценишь

Имени злого, и сам, наконец, признаешь, довольный,

Что ни один из богов не глух и не слеп, как Тиресий.

САТИРА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Славы, что стойким пятном и на добрые нравы ложится:

Сами родители учат детей и пример подают им.

Если азартная кость мила старику, то наследник

Молокосос уж играет за ним хоть с игрушечной чашкой.

Также родным никому не подаст надежд наилучших

Юноша, уж трюфеля научившийся чистить, приправу

Сделать к грибам, поглощать погруженных в такую подливку

Птичек, что фиги едят, — по примеру отца-ветрогона:

10 Учит гуляка седой. Едва мальчуган до восьмого

Года дорос и не все у него еще зубы сменились, —

Он, хоть бы ты ему дал бородатых наставников сотни

С разных сторон, пожелает всегда с сервировкой блестящей

Сесть за обед, не отстать бы от самой изысканной кухни.

Вот воспитанье Рутила, внушает ли он снисхожденье

Кроткое к мелкой вине, считая, что души прислуги

Вместе с телами того ж вещества и из той же стихии,

Как и у нас, или учит жестокости, радуясь резким

Взмахам бичей, наслаждаясь их свистом, как пеньем сирены?

20 Как Антифат, Полифем, он хозяин дрожащего дома;

Счастлив он только, когда раскаленным железом наемный

Кат кого-то клеймит за пропажу каких-то полотен.

Что молодежи внушит Рутил этот, лязгом довольный

Цепи, любитель большой и тюрьмы и колодников жженых?

Ты ожидаешь, простак, что не будет развратницей Ларги

Дочь; а ведь ей не суметь всех любовников матери вспомнить

Сразу и так перечислить подряд, чтоб разиков тридцать

Духа не перевести! Ведь наперсницей матери стала

Девушка рано: теперь под диктовку ее она пишет

30 Крошки-записки, и тот же холуй их к любовнику носит.

Воля природы всегда такова: и скорее и легче

Нас совращает пример пороков домашних, и прямо

В душу нам входят они под влиянием старших. Бывает,

Юноши не обратят на примеры внимания: значит,

Сердце лепил им титан благосклонный искусно из лучшей

Глины. Но чаще ведут молодежь примеры отцов их

Вредные, старых пороков стезя увлекает надолго.

От недостойных вещей воздержись! Основаньем послужит

Хоть бы и то, чтобы наши сыны преступлениям нашим

40 Не подражали: мы все восприимчивы к гадким примерам,

Стыдным, дурным. Катилину найдешь ты во всяком народе,

В каждой стране и под небом любым, — но нигде не увидишь

Брута, нигде не найдешь его старого дяди Катона...

Гнусное слухом и видом пускай не коснется порога

Дома, где дети живут! Подальше, подальше оттуда

Девок продажных гони, паразитов с полуночной песней!

Мальчику нужно вниманье великое: если задумал

Что-либо стыдное ты, — не забудь про возраст мальчишки:

Пусть твой младенец-сын помешает тебе в преступленье.

50 Если впоследствии он совершит что достойное гнева

Цензора, явит себя твоим сыном, не только похожим

Телом, лицом, но и нравом своим, по отцовскому следу

Станет грешить еще хуже тебя, — ты, конечно, без меры

Будешь его и бранить и честить с пронзительным криком

И, наконец, пригрозишь наследство отнять в завещанье;

Но уже нет у тебя головы и свободы, родитель

Старый, когда ты грешишь, и давно уж безмозглый твой череп

Требует банок себе для изрядного кровопусканья.

Гостя ты ждешь — никому из рабов-то не дашь ты покоя:

60 «Веником пол подмети, начисти до блеска колонны,

Выгони всех пауков с их сухой паутиной отсюда!

Ты перетри серебро, а ты — резную посуду!» —

Так и беснуется голос хозяина грозного с розгой.

Значит, ты, жалкий, дрожишь, что загажен собачьим пометом

Атриум твой и для глаз пришедшего друга противен

Портик, замазанный грязью; однако лишь меркой опилок

Эту домовую грязь мальчишка вычистить может;

Но не заботишься ты, чтоб твой сын видел дом постоянно

Благопристойным, всегда незапятнанным и безупречным.

70 Доброе дело — народу, отечеству дать гражданина,

Если его создаешь ты полезным для родины, годным

Для земледельца работ, для военных и мирных зянятий.

Больше всего будет значить, каким ты наставишь наукам,

Нравам его. Так и аист птенцов своих змеями кормит,

Ящериц им достает из пустынного места; птенцы же,

Лишь оперившись, начнут находить этих самых животных.

Коршун, оставивши падаль, собак, лошадей и распятых,

К детям спешит и приносит в гнездо этой падали части;

Эту же пищу пожрет и взрослый коршун, добычник

80 Самостоятельный, вьющий гнездо свое сам на деревьях.

Но на охоту на коз и на зайцев Юпитера слуги[380]

И благородные птицы летят по ущельям, оттуда

В гнезда добычу неся; и птенцы, едва лишь, подросши,

Вылетят вон из гнезда, уж, гонимые голодом, к той же

Дичи спешат, что, покинув яйцо, клевать научились.

Некий строитель Кретоний в излучине бухты Кайеты,

То в Пренестийских горах, то на Тибура холме высоком

Строил красивые виллы с высоко приподнятой кровлей,

Греческий мрамор, добытый вдали, применяя к постройкам,

90 Превосходившим и храм Фортуны и храм Геркулеса,

Так же, как евнух Посид превзошел Капитолии наши.

В этаких виллах живя, состоянье уменьшил Кретоний,

Деньги потратил свои; но немалая доля осталась

Прежних богатств; его сын целиком разбазарил, безумец,

Всё, ибо новые виллы из лучшего мрамора строил.

Выпал по жребью иным отец — почитатель субботы:

Лишь к облакам их молитвы идут и к небесному своду;

Так же запретна свинина для них, как и мясо людское

Ради завета отцов; они крайнюю плоть обрезают

100 С детства, они презирать приучились обычаи римлян,

Учат, и чтут, и хранят лишь свое иудейское право, —

Что бы им там ни дано в Моисеевом тайном писанье, —

Право указывать путь лишь поклоннику той же святыни

Иль отводить к роднику лишь обрезанных, но не неверных.

Здесь виноват их отец, для которого каждый субботний

День — без забот, огражденный от всяких житейских занятий.

Впрочем, с родителей всё сами юноши перенимают,

Против же собственной воли одна им внушается скупость;

Этот порок обобщает их доблести видимой тенью,

110 Так как по внешности строг и лицом и обличьем суровым:

Без колебания хвалят скупого, как дельного, будто

Он человек бережливый, хранитель имущества верный, —

Пуще, чем если бы то же добро стерег змей гесперидский

Или понтийский. А кроме того, о скупом у народа