Рим. Книга 1. Последний Легат - Страница 3

— Кандагариум? — спрашивает Марк наконец. — Что это? Военный лагерь?

Кажется, вопрос декуриона немало забавляет варвара. Проводник ухмыляется, мелькают неровные зубы.

— Рад, что тебе весело, — говорит Марк холодно.

— Прости, господин. На самом деле это один город… далеко отсюда, — отвечает Тиуториг. — Далеко на юге. Тебе бы там понравилось, римлянин, — говорит он серьезно. — Там много варваров, которых можно убить.

— Ты их тоже убивал?

Варвар улыбается.

— О да. Некоторых. Но там много осталось, не беспокойся.

Марку чудится в словах гема издевка. Но лицо варвара совершенно невозмутимо.

— Не бери в голову, друг, — говорит он.

За поворотом тропы Марк видит под деревом рыжие шляпки грибов. Яркие, как пламя…

В следующее мгновение Пулион на ходу соскакивает с лошади, бросается в атаку. Миг. Лезвие ножа. Грибы исчезают в седельной сумке. Пулион возвращается в седло, ухмыляясь так, словно переспал с царицей Египта — как минимум.

— Придурок, — говорит Марк хрипло.

Всадники смеются. Проводник хмыкает.

— Все, — Марк оглядывает своих. — Теперь идем тихо. Гемы рядом.

Шершавые стволы сосен медленно выплывают из тумана. Тропинка почти исчезла. Если бы не проводник, всадники бы давно потерялись: не видно ничего. Здесь туман еще гуще, чем возле дороги.

Неделю назад гемы напали на четверых «мулов» Восемнадцатого легиона — тех послали за водой. У берега Визургия водовозов окружили и забили насмерть. Марк был там после: кровь и кишки размазаны по всей поляне. Ур-роды. По тревоге подняли две когорты: римскую — она окружила рощу — и вспомогательную, что приписана к Семнадцатому. Галлов отправил лично Луций Деметрий Целест — отличный легат, они ему молятся, семнадцатые. Всадники прочесали лес мелким гребнем. Никого не нашли, конечно…

Гемы всегда исчезают как по волшебству. Это их лес.

Найти, сказало начальство Марку. Начальников волшебство не волнует…

Но два дня назад Марку наконец повезло. Один местный вывел его на проводника — германца по имени Тиу… как его там? Проводник пообещал сдать убийц «мулов». По его словам, это сделали свободные воины — таких сейчас много бродит по всей Германии. Может быть, думает Марк. С тех пор как споры между племенами разбирают римские судьи, а вооруженные стычки пресекаются легионерами, мало работы для таких бойцов. Вождям нет смысла держать большие дружины.

Только вот на дорогах стало небезопасно: скучающие воины грабят путников.

Декурион морщится: поскорей бы. Если только проводник не обманул…

Копыта глухо стучат. Звуки искажаются туманом.

В зависимости от места набора каждый легион обладает своим характером. Здешние легионы набраны у моря, большая часть «мулов» Восемнадцатого раньше ходила на кораблях, как рыбаки и матросы. Поэтому синие щиты. Семнадцатый Морской — это вообще изначально морская пехота. Отборные, прекрасно обученные солдаты…

«Правда, кажется, кто-то перепутал болота с морем, — думает Марк, — иначе мы не оказались бы в Германии…»

Тишина. Позади кто-то громко хмыкает. Марк резко поворачивается в седле. Пулион опускает глаза. Паршивый сукин сын! «Ничего, — думает Марк, — вот вернемся в лагерь, я тебе… Тьфу-тьфу-тьфу. — Декурион спохватывается, делает жест от сглаза. — Дай боги, вернемся. Не каркай».

Убаюкивающий перестук копыт. Сосны, мох, еще сосны. Вдруг, когда уже кажется, что это будет длиться вечность, проводник поднимает руку…

Германец поднимает руку. Марк не сразу соображает, что это значит, — и с опозданием показывает своим: стоп. Приехали.

Туман плывет между соснами, как застывшее на холоде дыхание. Где-то вдалеке хрустнула ветка. Марк жестами приказывает своим: внимание. Мы на месте.

Германец поворачивает голову, Марк показывает пальцами на глаза: иди проверь.

Тиуториг мягко спрыгивает с лошади, ныряет в заросли — бесшумный, как большая кошка. Тишина. Всадники ждут.

Кажется, проходит полдня, не меньше. Через некоторое время проводник возвращается. Лицо у гема поцарапано, на дне голубых глаз плещется нехорошее веселье. Похоже, он еще тот сукин сын.

— Их там много, — говорит проводник одними губами. Показывает на пальцах: пять человек. Пять гемов.

Марк кивает.

Итак, поляна в лесу, костер. На поляне четверо — Марк зуб даст, что их должно быть больше: варвар показывал «пять человек», — но пятого пока не видно. Может быть, его действительно нет?

Декурион оглядывает своих людей. Их восемь. Они опытные солдаты, не раз были в деле. Марку кажется, что лица всадников светятся изнутри холодным мраморным светом…

Пора. Повинуясь его жестам, всадники расходятся веером. Отмашка. Пошли, пошли! И — тихо.

На поляне вокруг костра сидят люди. Варвары. На огне кипит котелок, один из германцев помешивает варево оловянной ложкой.

Декурион моргает. Нет, точно. На поясе у гема короткий кинжал в бронзовых ножнах…

У Марка ненависть подступает к горлу: это пугио, кинжал римского легионера. Вперед! Удар пятками в брюхо — Сомик срывается с места. Пошли, пошли! Давай! Марк слышит треск справа — пегая лошадь оптиона в прыжке вылетает на поляну. Германцы вскакивают…

Ржание лошадей. Крики. Общий переполох.

Кто-то переворачивает котелок, из него выливается, пузырясь, горячее варево. Куски мяса падают в мокрую золу, дымятся…

— Тиваз! — ревет германец. Дошло, надо же.

Бей! Марк с оттяжкой опускает руку. Германец падает. В следующий миг тот гем, что стоял у костра, оказывается гораздо дальше, чем был. Ловкий: схватил копье (фрамея — вспоминает Марк варварское слово) и уже замахивается…

Марк видит неровное серое острие.

В следующее мгновение один из всадников сносит германцу голову спатой. Брызги крови…

На поляне дымится костер. Пулион, присев на корточки, вылавливает из золы куски мяса, ругается, дует на обожженные пальцы.

— Все? — спрашивает Марк.

— Да вроде. — Оптион чешет щеку.

Марк оглядывает мертвые тела — германцев сложили в ряд. Хорошо дрались, бродяги. Гемы вообще крутые — говорят, у самого принцепса личная охрана из двух тысяч германцев.

Раз, два, три… четыре трупа. Все гемы здесь, кроме одного. Марк встает. Как заметил проводник, должен быть пятый. Но где он? Может быть, последний гем отошел в кусты? И теперь удирает со спущенными штанами…

В кустах шум. Проклятье, а ведь действительно… Галлий кричит:

— Командир, еще один уходит!

Всадники бросаются в погоню. Пулион бежит с куском мяса в зубах, как собака. Последний гем не должен уйти. И все такое.

Опять ожидание. Декурион морщится, сплевывает густым и вязким. Сомик косит на него выпуклым черным глазом, поводит ушами. Лошади не любят запах крови, а сейчас от Марка, прямо скажем… хм… м… несет.

— Проводник где? — спрашивает он. Оглядывается… Проклятье. Стоит задуматься, как перед глазами мелькает оскаленное бородатое лицо. Декурион морщится. Не сейчас. Стоп, а где?

Проводник пропал. Его нигде нет.

— Искать!

— Марк, он там, — появляется из-за кустов Пулион. — И гем тоже…

Последний, пятый германец мертв — у него странно вывернута шея. Словно ее сломали. Над телом сидит на корточках проводник, Тиуториг. Он оглядывается на приближающегося Марка, выпрямляет спину, встает. В единственной руке мелькает что-то красное; декурион моргает. Показалось, нет?

Всадники стоят мрачные. Галлий выступает вперед.

— Я, значит, иду… А он тут сидит и жрет.

Марк молчит. Так… про людоедов среди варваров он слышал. Но видеть как-то не доводилось. Декурион всегда считал, что это байки.

— Сейчас я этого урода! — Галлий тянет меч из ножен.

Проводник криво улыбается. При приближении всадника он оскаливается, в голубых глазах загорается огонек.

Галлий делает шаг. Взмах мечом…

В следующий момент всадник — Марк не понимает, как это случилось, — летит через голову. Падает на землю так, что от удара выбивается глухой звук: хэк! Меч Галлия отлетает в сторону.