Рикошет сна (СИ) - Страница 11

Карнавалентная природа Арчи воздействует и на кота тоже. Его не узнать, он совсем перевоплотился в профессора.

— Но почему именно меня? — шепчет Арчи. — На Большой Земле столько человек нуждаются в помощи… И многие из них готовы щедро платить за нее. Я же был совсем один, без денег…

Эмма и Тильда совсем уже боятся дышать. Кот, не промахнись и не ляпни что-нибудь неуместное!

— Эээ… — натурально и убедительно мычит Граба. — Если честно, я не знаю. Я же тут никакой официальной должности не занимаю, я обитаю в Ритрите на правах домашнего животного.

Да-да-да. А еще на правах эксперта-консультанта по изнанке бытия — но это мимоходом, ненароком.

— Арчи, я думаю, тебе лучше поговорить об этом с менторами. Если тебя интересуют технологии и ты в них разбираешься, они тебе все подробно расскажут — и то, к какой научной школе они принадлежат, и кто им поставляет оборудование, и как работает тот агрегат на твоей прикроватной тумбочке…

Он не работает никак, потому что это муляж. Но пациенту говорят, что через это устройство ему осуществляется ночная терапия для восстановления сознания и памяти.

— Мне потребуется еще немного времени, чтобы вновь привыкнуть к человеческому обществу, — уклончиво отвечает Арчи. Когда он проявляет несвойственную его возрасту мудрость, он снова меняется — но мельком, по нему словно короткая волна пробегает.

— Ты долго жил без людей? — участливо спрашивает кот, тоже меняя личину и возвращаясь из роли профессора в амплуа милого наивного питомца.

Тильда с Эммой синхронно хватаются за головы. Не подведи, дорогой Байт, вытяни из него правду!

Арчи молча смотрит на море и понимает, что свой ответ он по сути озвучил в предыдущей фразе. И что сейчас последует еще один предсказуемый вопрос, или даже несколько.

— Да. После катастрофы я долго жил один в доме дяди и тети.

Байт выгибает спинку и таращится на собеседника с такой театральной внимательностью, что Арчи не имеет права не продолжить рассказ.

— Дядя долгое время ничего не говорил. Сотрудникам их центра было запрещено оповещать даже ближних. Но все в поселке заметили, что поведение биосферы изменилось. Растительность стала наглой и начала размножаться в два, в три раза быстрее прежнего. Неживая природа иногда бунтовала — камни крошились, ручьи текли вспять или уходили под воду.

— То есть ни взрыва, ни обстрела не было? — обращается Тильда к Эмме. — Я его мысли сейчас уже не улавливаю, закрылся.

— Аналогично, — бурчит Эмма. — Но могу тебя обнадежить: если он сейчас и лжет, то не оголтело. Однако заметь — про карнавалентность он ни словом не упоминает.

Арчи подтягивает колени к себе и обхватывает их поплотнее. Продолжение рассказа дается ему нелегко:

— Дома у дяди стояли генераторы повышенной мощности. Я не знаю, была ли это его привилегия как сотрудника центра управления куполом, или у всех были такие же. Однажды дядя вернулся домой в чрезвычайно подавленном состоянии и включил все генераторы на полную мощность. А через несколько дней он исчез.

Грабабайт скулит от жалости.

— С тех пор, надо полагать, его кабинет не открывали… — кивает Тильда.

— Не торопись с выводами, — одергивает ее Эмма.

— Тетя Венс впала в отчаяние — а когда она в него впадала, то начинала дико кутить. Она закатывала бал за балом, выступала организатором конных скачек, почти что стала совладелицей салона мод — и все это за три недели. Но потом она пропала тоже.

Байт прикрывает глазки и поводит головой из стороны в сторону.

— Насчет исчезновения дяди я не смог узнать ничего, и никто не смог. А насчет тети пошли слухи, что ее похитил любовник и увез куда-то вне купола. Я не знаю, правда это или нет. Про нее и раньше говорили, что она содержанка то одного господина, то другого… Я остался один. Под куполом становилось все страшнее и страшнее. Меня спасали только сверхмощные генераторы — иначе бы дом совсем развалился, и сад съел бы его.

— А что насчет здоровья? — интересуется кот. — У тебя были с ним какие-то проблемы? Ты ощущал недомогание, когда остался один?

— Нет, — потерянно разводит руками Арчи. — Помню слабость, вялость… Отчаяние иногда. А здесь так хорошо и тепло, мне так понравилось у моря…

Он вытягивается на шезлонге, кладет руки под голову и блаженно прикрывает глаза.

— Все прозвучало убедительно и гладко, как обычно у карнавальных, — презрительно отмахивается Эмма. — Верь им больше, и они тебе больше наплетут.

— А что не так? — не понимает Тильда.

— Все так и придраться не к чему, в этом суть карнавалетов. Только Стелла не карнавалет. И она упоминала о том, что с верхнего этажа дома Арчи, где давным-давно никто не жил, доносились смех и выстрелы.

У Тильды на лбу прорезается недовольная складка.

Эмма поворачивается к сейфу, прикладывает к нему отпечаток пальца, вытягивает наружу плоский ящичек и угрожающе произносит:

— Но у нас есть заложник, который поможет мальчишке разговориться искренне.

И вытаскивает из ящичка смартфон Арчи.

— Сегодня ночью мы поработаем с твоим восприятием экстремальных ситуаций, — как можно мягче сообщаю я Арчи. Он выглядит заметно свежей и бодрей, идет на ощутимую поправку. — Участвовать в самой ситуации тебе не придется. Это будет жестокая спортивная игра в виртуальной реальности, где тебе отводится роль активного зрителя. Ты выйдешь на локацию в начале игры, осмотришься, но не будешь предпринимать никаких действий. Как только найдешь ближайшую лестницу — сразу наверх. На втором этаже есть смотровые пункты и пункты отдыха. Ты решишь сам, что тебе интереснее — наблюдать за сражением или воздержаться от такого стресса.

По-моему, звучит совершенно не подозрительно. Закономерный шаг вперед в мнимом лечении ранимого пациента.

— А еще какое-нибудь задание будет? Вроде того, чтобы взять какой-нибудь предмет?

Черт, как же он хорошо все чувствует… Да, задание будет.

— Как обычно, тебе предстоит как можно глубже прислушиваться к самому себе и фиксировать все свои мысли и намерения. Если тебе в какой-то момент захочется вмешаться в происходящее, ты имеешь право вмешаться — то есть вернуться из безопасной зрительской зоны в опасную игровую. Не бойся: что бы ни происходило и насколько бы специфическими не оказались декорации, ты не почувствуешь боли. Но на тебя будет наложено ограничение: в пределах игровой зоны тебе разрешено выполнить только одно действие. По его завершении ты автоматически покинешь игру.

Он пожимает плечами — но это не сомнение, а беспечное согласие.

— Если решишь, что не хочешь ничего предпринимать и хотел бы остаться в зрительской зоне — не вопрос, это тоже верное решение.

Снова пожимает плечами. Эх, знал бы он, как волнительно мне и как я не могу дождаться наступления ночи! Меня снова ожидает один из моих любимых турниров!

Турниры — это игры наподобие "Королевской битвы", которые, в отличие от большинства иных действий на Той Стороне, почти никак не сказываются на реальности Этой Стороны. Правила, как всегда, заранее неизвестны — ориентируемся по обстановке.

Совсем не удивляюсь, что помещением для турнира выбран заброшенный деревенский дом — Арчи притягивает такие локации, как магнит. Здесь много коридоров, поворотов, комнат, но нигде нет схемы или плана. Отлично: иногда так хочется хаоса и дикости!

Все поверхности завалены металлическими изделиями: чайными и столовыми ложками, иглами, ножницами, ножами всех мастей, мечами, шампурами, шпагами, шпильками, шпингалетами… Сваленные в кучу предметы цепляются друг за друга, их не с первого раза удается выдернуть. Качественное оружие встречается редко — но предметов, сносно подходящих для самообороны, довольно много.

Впрочем, самооборона тут будет требоваться нечасто, ведь пленных не берут, а раненых не оставляют. Понимание правил турнира приходит само собой — просто проявляется в голове, как будто его туда вложили с внешнего носителя. Итак, этой ночью противника убивают с одного удара, вонзив железку ему достаточно глубоко в корпус или в шею. После "смерти" он растворится в воздухе — Та Сторона вытолкнет его на Эту. Некоторое количество трупов оставят валяться на полу просто ради декора, но это будут манекены. Самое важное — то, что вместе с противником растворяется и застрявшее в его теле оружие, которое становится таким образом одноразовым.