Риф яркости - Страница 135

Незнакомец встретился с ней взглядом и задрожал. Лоб его сосредоточенно сморщился, он несколько раз глубоко вдохнул. И с неожиданным блеском в глазах запел:

Черные и гнедые, пятнистые и серые, Кучер и шестерка лошадей. Баюшки-баю, не плачь, Спи мой малыш.

Голос его звучал хрипло, и Сара видела в его глазах слезы. Но он продолжал петь строчки, которые сохранились в памяти и лежали наготове много десятилетий в неповрежденном отделе мозга.

Когда проснешься, Получишь торт И множество маленьких Красивых лошадок.

Сара кивнула, стараясь понять смысл этой колыбельной.

– Много маленьких краен… о, Ифни! Она повернулась к взрывникам.

– Он видел уров! Они повернули и идут с юга, чтобы захватить нас врасплох!

Курт несколько раз мигнул, потом открыл рот – но не успел ничего сказать: все заглушили радостные возгласы пленников.

Ульгор вытянула к ним шею.

– Я говорила, что наши союзники не задержатся. Теперь перережьте эти веревки, чтобы я могла вмешаться и убедить друзей из Урунтая не обращаться с вами слишком жестоко.

– Сара, – сказал Курт, беря ее за локоть. Но она отбросила его руку. Нет времени.

– Курт, бери Джому, Прити и Незнакомца и уходите в скалы. Урунтай не сможет вас преследовать в такой местности. Вы сможете добраться до гор, если мы с Блейдом задержим их. Попытайтесь найти пещеру или что-нибудь. Идите!

Она повернулась лицом к синему квуэну.

– Ты готов, Блейд?

– Готов, Сара! – Синий щелкнул двумя клешнями и выступил вперед, словно приготовился снова сражаться в битве у торгового поста Знинур.

Раскаты смеха заставили ее обернуться. На этот раз смеялся Дединджер. Бывший мудрец был весел.

– Прошу прошения, сестра. Твой план великолепен. Он спасает жизнь мне и моим людям. Так что, Курт, делай, что она говорит! Иди в скалы! Уходи!

Сара сразу поняла, что имеет в виду Дединджер. Если подкрепление Урунтай обнаружит, что не может преследовать беглецов по покрытой камнями местности, или в каком-нибудь узком гроте, или на стволе дерева тару, это может заставить возобновить союз с радикалами-людьми, забыв о мести – по крайней мере пока не будут пойманы Курт и остальные.

Она приуныла, поняв тщетность своего замысла.

Мы через столько прошли и вернулись к тому, с чего начинали.

– Сара… – снова сказал Курт. Но не сказал то, что собирался, а наклонил голову. – Слушайте.

На поляне все стихло. Несколько мгновений спустя Сара тоже это услышала – стук приближающихся копыт. Большого числа копыт. Земля у нее под ногами задрожала.

Слишком поздно вырабатывать другой план. Поздно для всего, кроме достоинства.

Она взяла Незнакомца за руку.

– Жаль, что я сразу не поняла твое предупреждение, – сказала она, стряхивая пыль с его одежды и расправляя воротник. Если он ценен, то должен выглядеть как ценный заложник, а не какой-нибудь оборванец. Незнакомец ответил ей улыбкой. Они вместе повернулись на юг – лицом к приближающейся кавалерии.

В темноте, из-за большого камня, показались вновь прибывающие. Да, это уры, подумала Сара. Мощные, сильные и хорошо вооруженные, они дисциплинированным походным строем, который позволяет избегать засад, выходили на поляну, занимая позиции со всех сторон, потрясая арбалетами, в постоянном ожидании опасности. Сара была поражена и даже несколько оскорблена, когда передний не обратил никакого внимания на стоящих людей и Блейда, словно и не заметил их.

Что еще удивительней, он не обратил никакого внимания и на связанных пленников, оставив их на месте.

Сара заметила, что боевая раскраска на прибывших не такая, как у отряда Ур-Качу, – более сдержанная, гладкая и тусклая, просто извилистые линии. Может, это все-таки не Урунтай?

Видя выражение отчаяния на лице Ульгор, Сара поняла, что это совсем не те “друзья”, которых поджидала лудилыцица. И она позволила себе слабую надежду. Может, это все-таки милиция? Никаких знаков различия или мундиров, да и не так они действуют, как типичный отряд урской милиции – группы местных пастухов, которые для забавы тренируются каждый восьмой день, если погода хорошая.

Но кто эти ребята?

Передовые, разъехавшиеся по сторонам, свистками показали, что все чисто. Тут к костру направилась старшая матрона с поседевшей мордой. Она приблизилась к жителям деревни Доло и с уважением согнула шею.

– Мы сожалеем о нашей медлительности, друзья. Печально, что вам причинили большие неудобства, но мы рады видеть, что вы преодолели все трудности вез помощи.

Сара удивленно вздрогнула, видя, как Курт трется носом с престарелой самкой.

– Вы совсем не опоздали. Ты явилась как раз в нужное время, Улашту. Я знал, что ты учуешь наши беды и явишься к нам…

В этот момент Сара перестала следить за их разговором. Незнакомец крепко взял ее за руку. Он дрожал всем телом.

Из темноты появились новые фигуры.

Поразительное зрелище.

Вначале Сара решила, что это новая группа уров, вооруженных для войны. Очень рослых уров, с необычными прямыми шеями и очень странными движениями. На мгновение она вспомнила древнюю иллюстрацию – изображение фриза на Парфеноне, того самого, на котором изображены кентавры…

А мгновение спустя она ахнула.

Какая глупость. Это всего лишь люди верхом на ослах. Ифни! Темнота все самое обыкновенное может сделать удивительным, особенно после того, как мы побывали в…

Она мигнула и снова уставилась.

Уж слишком большие ослы. Ноги всадников не тащатся по земле, они высоко над нею, по обе стороны от крупных корпусов, которые словно пульсируют животной силой.

– Это они! – закричал Джома. – Они настоящие! Они вовсе не были все убиты!

Сара чувствовала себя так, словно сошли со страниц – или из кошмаров – и ожили драконы, динозавры или звездные грифоны. Пленницы Урунтай испустили крик, полный гнева и отчаяния, когда поняли, кто появился в свете костра. Это означало, что их великое достижение, претензия их союза на славу – на самом деле неудача. Фарс.

Всадники спешились, и Сара поняла, что это все женщины. Она увидела также, что еще несколько рослых животных идут позади, оседланные, но ничем не нагруженные.

Нет, подумала она, догадываясь, что ей предложат. Они не могут серьезно ожидать, что я соглашусь сесть на одну из этих тварей!

Ближайшее животное фыркнуло, и Незнакомец поднял руку и погладил его по гигантской голове. Это животное массивней четверых или пятерых уров, вместе взятых, с челюстью, способной проглотить руку целиком. Но человек из космоса прижался щекой к мощной шее.

Со слезами на глазах он снова запел:

Когда проснешься, Получишь торт И множество маленьких Красивых лошадок.

Какая странная вселенная.

Он думал об этом, не облекая мысли в слова. Так ему было легче.

В последнее время он нашел несколько способов выражать мысли без тех поспешных, гудящих, жужжащих, щелкающих звуков, с помощью которых раньше делал это.

Музыка и песня. Числа. Рисунки карандашом. Чувства. И странные цвета, которые создают забавные живые визоры, которые иногда носят жители этой планеты.

Реуки.

Он может вспомнить название этого существа и гордится этим достижением.

По мере того как его состояние медленно улучшается, он яснее вспоминает самые важные имена.

Сара, Джома, Прити…

И другие слова, по два-три за раз.

Память его тоже проясняется. Он вспоминает, например, свой разведочный корабль, как по нему стреляли, а он тщетно пытался увернуться, отвести охотника от добычи.

Но не сумел, получил серию сильнейших ударов, а потом последовал период, который он по-прежнему не может отчетливо вспомнить. Какое-то слабое впечатление быстрого движения и перемены… после чего он падает в огне и врезается…

Нет, нет. Думай о чем-нибудь другом.

Езда верхом. Вот о чем думать гораздо приятней. Езда на оседланном животном. На горячей лошади. Удивительная, вдохновляющая радость такой езды, когда ветер охлаждает лицо, принося с собой тысячи поразительных запахов.