Риддикулус (СИ) - Страница 6

Да уж, по сравнению с неучастливым и неумелым боггартом, Лорд был даже слишком опытным. Его язык был столь же умел, как и его движения бёдрами, неторопливые, но многообещающие и оправдывающие себя. И вот вскоре сквозь пошлые шлепки и учащённые вздохи стали прокрадываться жадные причмокивания.

В тот же миг, словно поощрив покорность своей жертвы, змееликий вернул Гарри контроль над телом. Или же это было из-за того, что мир вокруг них всё ещё стремительно рушился, и чары Лорда постепенно теряли свою силу.

А удовольствие всё нарастало. Лорд ухватил Гарри за шею и вновь придавил парня к земле. Вслед за этим мужчина, наконец, полностью снял с себя мантию. Отбросив её в сторону, он с насмешкой посмотрел на отчаянно щурящегося льва. Щелчок пальцами, и зрение брюнета стало лучше. Взгляд юноши скользнул по острым, скорее даже костлявым плечам, груди, которая казалась ещё более белой, чем у боггарта, напряжённым, предательски чувствительным сосочкам и наконец к члену, который поблёскивал капельками спермы и выделившийся смазки на тусклом свету.

Поттер слегка привстал на локтях, вытянул одну руку вперёд, изучая трепещущее тело, горящее и притворно податливое, такое нежное и искушающее… В нём не было чего-то красивого, но оно точно не было уродливым, кто бы что ни говорил. Оно очаровывало. Юноша провёл кончиками пальцев по розовым ареолам, тут же уловив тихий полустон-полувздох, и продолжил ласку смелее. Жаркие тиски сжали достоинство Гарри туже, также вырвав из Поттера судорожный вскрик. На мгновение Воландеморт замедлился, а потом и вовсе остановился. Змееликий прикрыл глаза и закусил нижнюю губу, словно желая прочувствовать член внутри себя и руки на своей груди лучше.

К тому времени продолжало гореть всего восемь свечей, что были разбросаны по разным углам зала. Света от них было немного, и Гарри старался прикоснуться ко всему, увидеть всё, что только было возможно, пока у него это не отняли.

За пару секунд до того, как всё окончательно прервалось, Гарри услышал лишь тихий абсолютно спокойный шёпот прямо в своей голове.

— Слушай внимательно, Гарри Поттер, — эти слова на пару мгновений вернули юношу обратно к тёмному колдуну. Вокруг был кромешный мрак, но даже так кроваво-красные глаза Воландеморта было прекрасно видно. — Ты слышишь меня? — Герой заторможено кивнул. — Пятнадцатого октября ты должен будешь прийти в Визжащую Хижину. Я убью каждого, кто придёт с тобой, поэтому хорошенько подумай, прежде чем сделать что-то опрометчивое. Пятнадцатого октября. Только ты и я, Гарри, — проведя коготком по щеке гриффиндорца, повторил маг, будто боясь, что в первый раз его не услышали.

Всё исчезло.

Некоторое время после этого юноша всё ещё пребывал в забытье, а затем медленно раскрыл глаза и сразу же пожалел об этом. К его губам прижались чужие губы, а в плечи упиралась пара грубых ладоней, которые крепко держали льва, придавливая к прогнувшемуся матрасу. Но теперь-то Гарри мог двигаться и он не побрезговал этим воспользоваться, оттолкнув в сторону Снейпа.

— Поцелуй истинной любви, чтобы разбудить спящую принцессу, — с невероятно серьёзным лицом проговорил зельевар, надменно оглядев напряжённую фигуру Гарри и поднявшись со скомканных простыней. — Что ж, на этом моя работа закончена. Кошмары Вас больше не побеспокоят, мистер Поттер. Доброй ночи, — доброжелательно проговорил Северус, чему-то неприятно ухмыляясь.

Отчего-то взгляд Гарри сразу же метнулся в сторону маленького, пыльного зеркала в углу небольшой спальни.

— Очень смешно, — недовольно фыркнул гриффиндорец. — Ваша работа?

— Я бы не посмел, — сотрясаясь от беззвучного смеха, проговорил Северус.

Из отражения на Гарри смотрел выряженный в балетную пачку силуэт. На щеке же юноши красовался небольшой порез, словно напоминание о последних словах Воландеморта. Единственное, что было непонятно: был ли это вызов на дуэль или же желание продолжить начатое?

— Поттер, я советую Вам либо переодеться, либо побрить ноги, — вновь заговорил стоящий у двери зельевар. — Согласитесь, что эти волосатые кривоножки на фоне этой безукоризненной красоты выглядят более чем просто убого.

— Не нравится — не смотрите, — взвился Гарри, чувствуя, как к нему возвращаются мигрень и неудовлетворение.

Он обязательно придёт туда.

К нему.

Один.

========== Часть 3 ==========

Если увидите ошибки, отметьте их, пожалуйста, в ПБ ;)

Гарри всегда необычайно радовался началу учебного года. Однако на этот раз парня одолевало и какое-то странное непонятное чувство, сжирающее его изнутри. Оно состояло из страха, трепета и какого-то нехорошего предвкушения.

Признаться честно, подобное парень уже испытывал. И не раз. Эта сладостная тревога, как правило, появлялась перед очередным опасным приключением, которое сулило юноше море проблем и ничего, кроме них. Одно из таких, к примеру, закончилось возрождением Тёмного Лорда. И если в прошлом, испытывая страх перед неизвестностью, для Гарри существовала хоть какая-то интрига, сейчас гриффиндорец был на сто процентов уверен в том, что его нынешнее состояние целиком и полностью было делом рук никого иного, как Воландеморта.

Поддавшись искушению, парень добровольно впустил злодея в своё сознание и чуть не совершил одну из самых непростительных ошибок в своей жизни. Однако понял это Гарри лишь тогда, когда будоражащая его тело нега отступила, и он, наконец, внял голосу собственного разума. А тот говорил о весьма безрадостных вещах. Он говорил о том, что если бы не Снейп, который вывел парня из того жаркого оцепенения, и не его щиты, что теперь весьма удачно спасали Гарри от новых ночных «кошмаров», то стоило Воландеморту копнуть чуть глубже, и все планы Ордена накрылись бы медным тазом. Вспоминая же о том, какой властью обладал мужчина в том чудесном, но, к сожалению, абсолютно реальном сне, Гарри пробирала дрожь…

Даже мысли о Сириусе тот смог так легко вытеснить из его головы! Гриффиндорец почувствовал укол совести. Однако, несмотря на стыд, он уже ничего не мог с тем поделать. Те несколько месяцев, когда ему снился Воландеморт, почти полностью изгнали из сердца Гарри скорбь по крёстному отцу. Сейчас же лев вновь к ней возвращался. Хорошо это было или плохо, но юноше казалось, что это отвратительное чувство воздаётся ему с процентами за все те дни, когда единственное, о чём он мог думать так это нагое костлявое тело, прижатое к полу. И что самое ужасное — думал Гарри о нём без всякой ненависти. Было лишь какое-то неопределённое, не похожее ни на что другое чувство, теплившееся отныне где-то глубоко в сердце юного мага.

Всё же между Гарри и колдуном произошло то, после чего, по мнению Поттера, просто нельзя было друг друга ненавидеть, ведь так? Но, конечно, это было лишь мнение самого гриффиндорца, и он, увы, не мог навязывать его другим. И всё же, несмотря на отсутствие этой самой ненависти, юноша прекрасно понимал одно: он больше не должен вспоминать о том, что произошло этим летом. Ведь даже если это не Воландеморт убил Сириуса, в том, несомненно, была именно его вина. Так же, как и в том, что до одиннадцати лет гриффиндорец был лишён всякой заботы. И хотя бы поэтому Гарри вопреки всему сущему должен был ненавидеть его. Но почему-то, сколько бы парень ни взывал к гневу, ничего, абсолютно ничего не происходило.

В итоге юноша просто решил сдаться и сделать вид, будто их с Лордом и впрямь связывало лишь пророчество и ничто другое. Лишь пророчество, по пути которого Гарри шёл всё это время и собирался идти впредь и с которым он уже почти смирился. В любом случае, какие бы мысли ни были сейчас в голове Воландеморта, тот вряд ли собирался отступиться от своих планов ради недруга. Того же не собирался делать и Гарри. Предать друзей, предать мир, который так радушно принял его и дал ему шанс прожить нормальную жизнь, он никогда не сможет. Хотя от мысли убить тёмного мага Гарри не легчало. Мысль о том, что ему вообще когда-либо кого-то придётся убить, претила и неприятно давила на сердце.