Ричард III. Последний Плантагенет - Страница 2

Мальчик тихо молился, боялся помешать схватке и даже дышать пытался через раз. Отец был хорошим рыцарем. Сражение, разворачивающееся перед глазами, произошло зимой, а сейчас в бургундском замке расцветала весна. Вряд ли суждено изменить хоть что-то, но глупая надежда не отпускала до последнего. Она боролась с безысходностью, но от этого становилось только больнее.

От очередного удара щит раскололся. Левая рука онемела и перестала повиноваться. Отец каким-то чудом уклонился от удара и отбросил бесполезную деревяшку. Наверное, он смог бы победить и этого врага, но на подмогу тому уже спешили.

Отряд уничтожили. Где-то еще дрались с тремя или более противниками, но поблизости не осталось никого в состоянии прикрыть спину. Взгляд мазнул вниз и зацепился за грязное полотнище, истоптанное копытами коней. Символ Богородицы – белая роза, избранная еще первым герцогом Йоркским, – пропитался кровью и стал алым.

Удар, пришедшийся куда-то в основание шеи, огнем прошиб тело. Перед глазами полыхнуло, и все померкло.

Дик задохнулся. «Терпеть», – дребезжало в голове, вторя биению крови в висках. Мальчик стиснул зубы и понял, что остался один. Тьма перед глазами истончилась, и он наконец сумел разглядеть высокую статную женщину в скромном темном платье. Наверное, красивую, но то, как она хмурила брови и кривила рот, выглядело отталкивающе. В первое мгновение она даже показалась сумасшедшей.

– Протектор Англии! – произнесла женщина, точно выплюнула, и всплеснула руками. – Наследник безумного короля… Якобы безумного, – она поджала губы, недовольная собственной оговоркой.

Она обращалась к отцу, но его самого Ричард пока не видел – пелена перед глазами закрывала часть обзора. Дик наконец догадался, кто перед ним: Маргарита Анжуйская, жена впавшего в безумие Генриха VI. Пользуясь слабостью мужа, она фактически правила Англией. Отца она посчитала своим врагом первой. Герцог, по сути, лишь защищался.

– Ты возжелал трона, Плантагенет, – она рассмеялась и сделала знак кому-то стоящему за ее спиной. – Так вот твоя корона!

Слуга поднес подушечку, на которой возлежал шутовской колпак, но Дику стало уже не до него. И не до отвратительного глумления и унижения, которому подвергли лучшего человека на свете. Пелена окончательно спала с глаз, и он увидел. На столе перед французской волчицей, как часто именовали Маргариту сторонники отца, лежали головы – Ричарда герцога Йорка, его сына Эдмунда и графа Солсбери.

Это стало для Дика последней каплей. Он закричал и проснулся, судорожно хватая ртом воздух. В ушах все еще звучал торжествующий голос:

– Отвезите их в Лондон! Пусть все видят!!! Водрузите головы над Миклгейстскими воротами!..

Когда в дверь забарабанили, Ричард осознал, что кричит до сих пор. Еще не хватало устроить переполох в замке! Дабы замолчать, пришлось укусить себя за запястье. Боль помогла очнуться от кошмара, и дозволение зайти он произнес сорванным, но практически спокойным голосом.

– Дикон! – в дверь сунулась всклокоченная голова. – Что случилось? Ты так орал!..

– Джордж… – Ричард с облегчением перевел дух.

– На тебе лица нет! – брат вошел, плотно прикрыл за собой дверь и сел на край кровати.

– Ничего… – Дик откинулся на подушку. – Плохой сон.

– А… – Джордж успокоился мгновенно и махнул рукой. – Бывает. Когда я был в твоем возрасте, мне тоже многое виделось. Как с лошади падаю или поскальзываюсь на лестнице. Однажды даже утонул, представляешь? Но я никогда не кричал. Сохранял силу воли даже во сне, – брат усмехнулся и задрал нос. Наверное, он считал будто, принимая подобную позу, выглядит внушительнее.

Ричард хотел возразить: мол, увидеть во сне смерть отца вовсе не то же самое, как упасть с лошади, но вовремя прикусил язык.

– Ну, ничего, – рассмеялся Джордж. – Пока маленький, можно.

Дик разозлился:

– Всего на три года!

Эдуард, который был старше его почти вдвое, никогда не попрекал возрастом. Он мог подшучивать, но не больше. А Джордж выпячивал свою взрослость постоянно.

– Да не суть, – тот снова махнул рукой. – Я же к тебе шел… Ой, забыл. Нет! Вспомнил. Я хотел рассказать потрясающую новость! Герцогу Филиппу пришло послание. Из Лондона!

Ричард мгновенно простил брату чванливость, заносчивость и некрасивое подслушивание под дверью:

– Там…

– Ну, я не все понял, – замялся Джордж. – В общем, герцог говорил о… Ланкастеры не сумели захватить Лондон! – закричал он и стукнул Ричарда кулаком в плечо. – Их армия разбита при Тоутоне. Генрих-безумец заточен в Тауэр. Эдуард теперь король! – он выглядел так, словно самолично участвовал в сражении и, более того, именно благодаря нему йоркисты одержали победу.

– Да здравствует Его Величество Эдуард IV! – воскликнул Ричард и засмеялся.

Погожим весенним утром 1461 года вооруженный эскорт телохранителей повез младших братьев молодого короля в Кале. Нахождение в душной и тряской карете Ричарда искренне расстраивало, и он при каждом удобном случае пересаживался в седло. Джордж, наоборот, сидел смирно и смотрел в окно, провожая бурную зелень и деревеньки таким взглядом, словно являлся по меньшей мере коронованным герцогом и господином этих земель.

– Объяснись, – велел он. Брат снова готовился отдать приказ остановиться.

– Сам объясняйся, – фыркнул Ричард. – Неужели тебе не надоело еще?

– Пока братец Эдуард не женится, его наследником являюсь я, – заявил Джордж.

– И как твой нынешний статус соотносится с подобным, – Дик обвел взглядом внутреннее убранство кареты, без ложной скромности заявляющее о богатстве бургундского двора, – времяпрепровождением?

– Подданные должны видеть своего будущего повелителя, – заявил Джордж со значением.

Ричард пожал плечами:

– Джордж! Мы на континенте. В Бургундии. Под покровительством герцога Филиппа Доброго. Эти люди никогда не станут твоими подданными!

Он рассмеялся и приказал остановиться. Один из воинов подвел коня. Дик чуть замешкался, взбираясь в седло, и это спасло ему жизнь. Над головой просвистело и, не задев, стукнуло о борт кареты. Ричард оглянулся и с недоумением увидел кончик оперения стрелы. Ничего большего он разглядеть не успел. Кто-то налетел на него сзади и сшиб с ног.

От удара о землю зазвенело в ушах. Видимо, из-за этого Дик не сумел расслышать, какая команда прозвучала: «К бою!» или все-таки «Измена!» Он тщетно пытался выбраться из-под навалившегося на него тела. Понять, что происходит вокруг, было решительно невозможно.

Наконец крики прекратились.

Недовольно храпели кони, и лязгала сталь – вовсе не так, как мгновение назад, почти мирно.

– Ваша светлость!

Дышать стало легче. Тяжесть, прижимающая к земле, отпустила. Дика ухватили за плечи и подняли на ноги. Колени немедленно подогнулись, но упасть Ричарду не позволили.

– Кто?.. – единственное удавшееся произнести. Голос не слушался, и очень хотелось пить.

– Разбойники, ваша светлость. Они обычно не нападают на хорошо вооруженные отряды. Но кто ж знает, какая блажь стукает в головы подобного сброда, – воин с окровавленной рукой и шрамом во всю щеку ощерился, показав редкие желтые зубы.

– Вам лучше пройти в карету, ваша светлость, – распорядился тот, кто все еще поддерживал Ричарда под локоть.

Мальчик кивнул и полез в приоткрытую дверцу. Взгляд внезапно зацепился за что-то знакомое и до боли неправильное. Он не сразу понял. У заднего колеса лежал Фердинанд. Голова ветерана свесилась набок. Череп был проломлен в нескольких местах.

– Дикон! – Джордж ухватил брата за плечи и притянул к себе.

– Это всего лишь разбойники, – повторял Ричард, словно молитву, и не мог замолчать. – Разбойники… Разбойники… не ланкастерцы…

Происшествие не заставило отряд ехать быстрее, не притушило свет солнца и не превратило весну в осень, но будто бы убило радость от поездки. Младший Йорк теперь сидел в карете безвылазно и читал. Дик и не заметил, когда путешествие окончилось и они достигли Кале.